– О, все в порядке.
– В таком случае, до свидания, – довольно резко попрощался он со мной.
– До свидания.
Теперь я почувствовала себя полной идиоткой. Да женщины, по всей видимости, протоптали уже тропинку к его двери. Думаю, вы могли бы уделить мне чуточку больше времени, разлюбезный мистер Рут.
Удрученная своей незадачливостью, я побрела обратно в город, и, сделав несколько поворотов, нашла на Кембридж-стрит обувной магазин компании Криспин. Посмотрев выставленную там обувь, я с большой неохотой купила пару туфель на низком каблуке, которые вполне бы устроили какую-нибудь пожилую даму. Продавщица, молодая женщина примерно моих лет, выглядела усталой и, похоже, была довольна, что ей удалось уговорить меня сделать эту покупку. Когда я спросила ее, как пройти на главпочтамт, она проводила меня до двери.
– Это практически рядом, миссис. Вам только нужно повернуть за угол.
Она отдала мне завернутые в бумагу мои собственные туфли, и я отправилась на главпочтамт, выглядя гораздо менее элегантно.
В справочнике жителей города мне не удалось найти никакой де Врие ни на Сент-Клемент-роуд, ни на прилегающих к ней улицах. Не было этой фамилии и в телефонном справочнике. Это меня совершенно не удивило. Далеко не каждый житель спешит обзавестись такой роскошью, как телефон, особенно если их экономическая ситуация заставляет их брать в долг деньги под залог семейных драгоценностей.
Взяв бланк телеграммы, я составила текст сообщения для Сайкса:
«На Сент-Клемент-роуд неудача тчк Уточните правильный адрес»
Отдавая телеграмму для передачи, я заплатила за свои девять слов и указала для ответа адрес Мэриэл.
Я натолкнулась на Мэриэл около Садовой долины. Она приветствовала меня, широко раскинув руки и сжав в своих объятиях. Ее крупное овальное лицо и выразительные глаза светились восхищением. Я стригу свои волосы достаточно коротко. В противоположность моим, ее длинные, свободно распущенные волосы были скреплены заколками лишь у висков и схвачены на макушке гребнем. Ниспадающая широкая юбка, обвивающая ноги, просторная блузка с длинными рукавами и жилет, расшитый фиолетовым шелком, придавали ей экзотический цыганский вид.
Отбросив всякие мысли о работе, я прошлась с ней по аллее, которая вела мимо возвышения для оркестра, игравшего какую-то маршевую мелодию. Маленькая девочка катала по траве обруч. В один момент она потеряла над ним контроль, и обруч пересек аллею, по которой мы шли.
– Будем считать этот обруч знаком удачи, – сказала Мэриэл. – А то Сельскохозяйственную выставку на прошлой неделе едва не смыло дождями, а поля для гольфа просто залило – как будто прорвало трубу.
– Такая погода должна была отпугнуть туристов.
– Да они просто продолжают пить воды и принимать ванны. Это ничуть не повредит моим спектаклям. Прекрасная вещь – театральная касса.
Мы дошли до кафе-кондитерской и сели за столик. Мэриэл повернулась лицом к солнцу и сидела так, закрыв глаза, пока официант прибирал столик и раскладывал перед нами меню, а затем обернулась ко мне:
– Это напоминает мне один из тех прекрасных дней, когда моя мать пела в «Ла Скала». Я так и сидела во второй половине дня, когда она отдыхала перед представлением… – Взглянув на меня поверх развернутого меню, Мэриэл заметила: – Вы очень сдержанны в еде. – Это прозвучало едва ли не с осуждением. – Вы могли бы заказать куда больше этого отличного мороженого. На прошлой неделе я попробовала здесь фисташковое, и к тому же у них прекрасный выбор пирожных и эклеров.
Оркестр на эстраде начал играть венский вальс. Ближе к концу танца к нам подошел официант и записал наши заказы.
– До чего же здесь хорошо, Мэриэл, – произнесла я, чувствуя себя расслабленной и довольной жизнью.
– У них здесь замечательные музыканты. Отцы города считают, что музыка снимает тревогу и поднимает настроение. И я действительно ощущаю себя бодрой. Взгляните на это!
Мэриэл положила передо мной газету. Совсем как тогда, дома, с миссис Сагден, обожавшей статьи о всяких выходках и преступлениях. Но тут все же был Харрогейт. В номере «Геральд» за среду в одной колонке был приведен список туристов, приехавших за неделю для лечения на водах – их фамилии были сгруппированы в порядке отелей, в которых те остановились. Мэриэл указала на одну из них.
– Вот посмотрите. Это он.
– Беррингтон Уитли?
– Он самый.
Она оглянулась по сторонам, словно желая убедиться, что никто нас не подслушивает.
– Забавный толстячок, человек с лицом цвета горящих углей, совершенно белыми волосами и густыми черными бровями. Вы не сможете ни с кем его спутать.
Говоря это, она обрисовала пальцами на своем лице упомянутые детали, чтобы я уж точно ничего не перепутала в его описании.
У меня появились подозрения.
– Но почему я не должна его ни с кем перепутать?
Официант подошел и поставил перед нами заказанные салаты. Мэриэл заговорила, лишь когда он удалился:
– Потому, дорогая Кейт, что я хочу, чтобы вы превознесли меня до небес, когда будуте сидеть рядом с ним нынешним вечером. Он же известнейший театральный импресарио из Манчестера.
– А что делает импресарио?
Мэриэл воззрилась на меня с таким видом, словно я задала этот вопрос шутки ради.
– Он ставит пьесы, разумеется, возит их по всей стране, играет на лучших сценах. Если ему понравится моя постановка… Давайте скажем ему, что это была моя постановка. Аплодируйте, пока у вас не заболят ладони. Да и крикнуть пару раз «браво» не помешало бы.
Я произнесла с некоторым сомнением:
– Не могла даже представить, что мне предстоит ходатайствовать за вас.
Она закрыла глаза, запрокинула голову и повела плечами.
– Моя жизнь вот-вот может измениться. Печенкой это чувствую!
Мы заговорили о нашем общем друге, на карнавальной вечеринке у которого в прошлый раз встречали Новый год.
Мэриэл попросила принести еще хлеба и тайком сунула его вместе с помидором в свою сумочку.
– В Харрогейте мне повезло. Мог ли кто-нибудь вообразить, что мне удастся снять зал в оперном театре для любительской постановки в разгар сезона? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я попыталась сделать первый шаг и найти что-нибудь в Лондоне, но ничего не вышло. Я была на побегушках у любовницы помощника костюмера. Каждый день казался пыткой – я просто зарывала свой талант в землю.
Я слушала ее рассказ о пошиве театральных костюмов до тех пор, пока юноша-официант не принес нам пирожные и мороженое. Мороженое, кстати, уже начало таять в послеобеденной жаре.
Мэриэл спросила у официанта, как его зовут, а затем поинтересовалась:
– Хорошо, Малколм, а что вы можете сказать нам о постановках в оперном театре на этой неделе?
– Вроде бы, мадам, там ставят переложение романа Арнольда Беннета, «Анна из “Пяти городов”».
– Вы слышали что-нибудь об этом? – спросила она.
Официант покраснел и явно собрался удалиться.
– Ну так что? – не отставала от него Мэриэл.
– Я не уверен, что читал этот роман, – сознался он. – Но мне говорили, что самая красивая девушка