Разбудил же меня настойчивый, громкий стук в парадную дверь. Поскольку моя комната находится в задней части дома, обращенной к лесу, вызывавший меня из сна человек колотил дверным молотком так, словно хотел сообщить, что дом горит.
Часы на прикроватном столике показывали четыре часа утра. Соуки соорудила себе подушку из моего домашнего халата и не выразила восторга, когда я выдернула его: неслыханное обращение с кошкой в ее деликатном положении.
Внизу у лестницы я ударилась большим пальцем ноги о чемодан, который поставил там прошлым вечером водитель такси. Я включила свет.
Повернув в замке ключ и открыв дверь, я всматривалась во тьму, ожидая некоего посланника судьбы.
В тени крыльца стояла женщина в накидке с капюшоном.
– Миссис Шеклтон? – Она чуть задыхалась, как будто нервничала или спешила.
Какая ненормальная покинет среди ночи дом и побежит по улицам под проливным дождем?
– Да. Я миссис Шеклтон.
– Мне необходимо с вами поговорить.
Я помедлила, не открывая дверь пошире, и она добавила:
– У меня пропал муж.
Меня затошнило от усталости.
– Вам лучше обратиться в полицию. У них по ночам дежурят детективы.
Фырканьем, похожим то ли на смех, то ли на стон, незнакомка отмела мое предложение.
– В полицию? Я пыталась. От них никакого проку.
Похоже, моя гостья не имела представления, который сейчас час, и даже не извинилась за беспокойство. На улице завывал северный ветер, стреляя, как пулями, горизонтально летящими каплями дождя.
Прикинув, что человек – потенциальный преступник – не станет колотить в дверь так, чтобы разбудить половину Хедингли, я, повозившись, сняла дверную цепочку. Когда свет из прихожей упал на лицо незваной гостьи, она показалась мне очень молодой и бледной, как луна.
Не дожидаясь приглашения, женщина шагнула в дом, и на коврик с нее потекла дождевая вода.
Я захлопнула дверь.
– Дайте мне вашу накидку.
Женщина расстегнула крючок и сняла клетчатую накидку, с которой на натертый до блеска деревянный пол уже натекла лужа.
– Спасибо. – Ее губы были бледными, однако на щеках горели два неестественно ярких пятна. Возможно, она больна туберкулезом. Видно было, как на шее бьется жилка. – Я забыла зонтик в поезде. Я успела на поезд, который развозит молоко. От станции в Хедингли я бежала бегом.
Я повесила накидку на стойку лестничных перил и снова ушибла палец о чемодан.
– Проходите, пожалуйста, миссис…
– Армстронг. Мэри Джейн Армстронг.
Столовая служит мне и конторой, но в течение недели, с моего отъезда в Лондон, огонь здесь не разжигали. Я провела гостью на кухню.
– Сюда, пожалуйста. Огонь уже погас, но здесь будет теплее. – Она последовала за мной. Я подала ей полотенце. – Обсушитесь немного. – Женщина двигалась как существо, которое вышло из моря и вскоре вернется к Нептуну.
– Да нестрашно, что я промокла. – Она все же вытерла волосы, которые влажными волнистыми прядями повисли за ушами. Ее накидка с капюшоном не слишком-то защищала от потопа.
На вид гостье было лет тридцать пять или немногим больше, рост пять футов четыре дюйма, пухлая и миловидная, с чистой белой кожей и густыми каштаново-рыжими волосами, собранными на макушке и закрепленными черепаховыми гребнями и шпильками. Судя по всему, изначально прическа была аккуратной, но теперь волнистые пряди выбились из гребней. Часть волос рассыпалась по плечам, потому что выпали шпильки. Одежду женщины составляли юбка бутылочно-зеленого цвета, до середины икры, и белая блузка. На шее на короткой цепочке висел медальон. Туфли были так хорошо начищены, что вода просто стекала с кожи.
Я выдвинула для гостьи стул и, давая ей время прийти в себя, пошла в столовую.
Кто она и что привело ее сюда в такой час? Что-то в ней показалось очень знакомым. Она кого-то мне напоминала, и я не могла понять, кого же.
Я достала из буфета графин и пузатую бутылку бренди. В кухне я налила бренди в стакан.
– Вот. Выпейте это. Судя по всему, вам это не помешает, а потом вы сможете рассказать, что привело вас сюда.
Гостья обхватила стакан обеими руками и внимательно в него посмотрела, как будто янтарная жидкость превратилась в хрустальный шар, в котором ясно предстало будущее. Затем женщина посмотрела на меня глазами, такими же каштаново-рыжими, как и ее волосы. Взгляд у нее был очень пристальным, словно в моих глазах она видела то, чего не нашла в стакане бренди.
Откуда же я ее знаю?
Впечатление улетучилось, когда она, зажмурившись, понюхала бренди и одним глотком опрокинула его в себя. Закашлялась и стала давиться, говоря между приступами кашля:
– Ах ты, я-то подумала, что это имбирный эль. Что это? Так горло дерет.
– Бренди. Это бренди.
– Надо было предупредить. Я выпью еще, помедленнее.
Я налила ей в бокал на палец бренди из графина.
– Пейте маленькими глоточками. Осторожно. – Из Лондона я вернулась немного уставшей, но теперь усталость исчезла. Я ободряюще произнесла: – Расскажите-ка мне, что вас сюда привело.
Гостья так сильно сжала стакан, что я испугалась, как бы он не треснул.
– Как я сказала, у меня пропал муж. – Миссис Армстронг говорила монотонно и устало. – Я не знаю, жив он или мертв. О вас я подумала, потому что… ну, я слышала, что вы находите людей. – Она глотнула еще бренди, а затем потеряла к нему интерес и, поставив, оттолкнула стакан.
– Как зовут вашего мужа?
– Этан. Этан Армстронг.
Она сцепила руки, сложив их у самого живота и крутя большими пальцами, только так и проявляя возбуждение. И все же было в этом возбуждении что-то настолько осязаемое, что у меня засосало под ложечкой.
Мэри Джейн слегка наклонила голову набок:
– Я когда-то вас знала.
– О? Мы встречались раньше?
Она улыбнулась и покачала головой:
– Нет, не встречались, не совсем так.
Может, в конце концов, она все же сумасшедшая? Квартира моей экономки примыкала к дому. Мне стоило только позвонить в колокольчик – подать сигнал тревоги.
Успокойся, сказала я себе. Эта женщина расстроена. Она сама не знает, что говорит.
– Что вы имеете в виду?
– Вы бы не вспомнили.
Нет ничего более раздражающего, чем человек, который не хочет выкладывать самые простые сведения. У меня хорошая память на лица, а в этой женщине было что-то знакомое, однако же я не могла определить, где и когда с ней виделась.
– Это было во время войны?
– Можно и так сказать. В любом случае, давно. – Она пренебрежительно отмахнулась, словно то, где и когда наши дорожки пересекались, не имело значения.
– Вы приехали издалека?
– Из Грейт-Эпплвика.
Я покачала головой:
– Не могу сказать, что знаю это место.
– Никто не знает. Для этого оно слишком мало. Это рядом с Гизли.
– Ах да. – Я вспомнила свои поездки в Гизли во время войны, маленький городок, раскинувшийся в ширину чуть больше чем на милю, с главной улицей и ратушей, отданной под