Я хотел создать мороженого еще и еще, да чтоб все именно в хрустальных вазочках, нас много, но убоялся, вдруг да это была просто удача, нам тоже не стоит позориться перед… пусть не противниками, но пока еще и не соратниками.

– Да пустяки, – ответил я запоздало, – уверен, ваше высочество, ваш великий маг сделал бы больше и лучше, но его ведут по жизни более высокие и благородные устремления, чем вот такие…. чревоугодныя. Но я всего лишь герцог, а не устремленный к свершениям познаватель и вызнаватель, в чем с прискорбием и сознаюсь. А также что весьма и зело завидую.

Дрескер кивал, очень довольный, заговорил старческим, но сильным голосом:

– Вы мудрый юноша и уже видите в жизни настоящие ценности. Уверяю вас, с возрастом не только станете больше ценить высокое, но и сами отринете то, чем так увлечены сейчас.

Ветви нашей могучей оливы раздвинулись, Боудеррия появилась во всем блеске женской силы. Словно догадавшись, на что намекает маг, бросила в его сторону недобрый взгляд и пошла к нам, гордо вскинув голову и красиво ставя ноги, как цирковая лошадь на манеже.

Алонсия радостно вскрикнула:

– Боудеррия!.. Я так за тебя волновалась!

Боудеррия бросила на меня косой взгляд.

– Да вот он камнем по голове… только сейчас очнулась.

– Да? – удивилась Алонсия. – Как хорошо!.. А то нам он сказал, что вообще зарезал.

Гном пробасил:

– И даже закопал.

Он подвинулся, Боудеррия села между ним и принцессой. На меня не смотрит, как будто между нами произошло нечто, хотя ничего же не было, хорошо помню: поболтали, обсудили всякие мелочи, повязались, потом заснули без всякого интима.

Маг передал ей кусок буженины, Боудеррия взяла, не глядя.

Вильярд посмотрел на меня исподлобья, перевел дыхание, я чувствовал, что ему нелегко сказать такое, и уже раскрыл рот, чтобы помочь, но он сказал ровным голосом:

– Вчера вы сделали нам заманчивое предложение…

– Рад, – ответил я вежливо, – что вам понравилось.

Он сказал хмуро:

– Но как его исполнить?.. Нам нельзя возвращаться прежним путем. И я, и принцесса слишком заметны.

Я поклонился.

– Слишком – это сказано мягко. Вы чересчур великолепны!

Он чуть нахмурился, не принимая комплимента.

– Нас схватят… а я не могу оказывать неповиновения. Херлуф Сильвервуд – мой король!

Маг пробормотал:

– Сэр Вильярд прав. Если пробираться в его имение, придется ехать через всю страну.

Алонсия сказала жалобно:

– Эх, если бы мы догадались оставить дома Камни Возвращения…

– Что еще за камни? – спросил я.

Дрескер посмотрел с чувством превосходства.

– Даже не слыхали? Удивительно, где такие дикие люди живут.

Ордоньес сказал с суровым предостережением:

– Старик, не хами. Яшмовый Камень у нас, так что дикие теперь вы.

Дрескер тяжело вздохнул.

– Есть такие парные камни, – начал объяснять он угасшим голосом, – как сросшиеся фасолины. Очень редкие, оставшиеся от древних народов, и очень дорогие. Ими старается запастись каждый, кому в опасное и далекое путешествие. Конечно, мало кому удается.

– Мало кому удается в опасное и далекое?.. – переспросил Ордоньес и довольно хохотнул. – Пусть идут к нам! Обеспечим.

– Нет, – поправил маг, – заполучить такие камни. Если половинку оставить у себя дома, а вторую взять, то полдела сделано!

Я промолчал, начиная догадываться, Торкилстон же поинтересовался с любопытством:

– Это как?

– Когда очень уж прижмет, – объяснил Дрескер, – можно моментально вернуться. Неважно, сколько между камнями миль! Правда, камень сразу в пар, потому за такое хватаются в самом крайнем случае. Но и слишком затягивать нельзя. Если в опасности и точно не справишься, надо сразу.

– Почему? – спросил я. – А если хорошо отбиваться?

Дрескер покачал головой.

– Перенос требует полной концентрации. Нельзя даже моргать, не то что махать мечом…

Ордоньес заметил мирно:

– Говорят, ты к этой дороге готовился долго…

– Правильно говорят, – ответил Дрескер гордо. – Я двенадцать лет планировал поход в это место.

– Значит, камни у вас есть?

Он пожал худыми плечами.

– Не у всех. Я столько собрать не сумел… Себе, конечно, оставил. Увы, возвращаться нельзя даже мне. Там наверняка уже ждут люди Его Величества. Другое дело, был бы у нас Камень Яшмовой Молнии… Король не решился бы. А так… Не смотрите на меня волчьими глазками. Вам эти камни не помогут. Переносят только тех, кто лично разделил пополам и оставил где-то половинку.

Ордоньес сказал почти с сочувствием:

– Двенадцать лет подготовки? Все как по маслу… и в самом конце такой облом! Звезды не подсказали, что появятся ну прям орлы? Правда всегда побеждает, не слыхали? Ибо то, что побеждает, всегда оказывается правдой. Ладно, за то, что к Камню дорогу расчистили, я вас отвезу с почестями и комфортом. Принцессе свою каюту уступлю.

Боудеррия фыркнула:

– На пару часов?.. Какой самоотверженный.

– Молчи, горилла, – ответил Ордоньес. – Сюда плыли сутки. Осторожничали. Обратно, конечно, пойдет быстрее.

Я слушал внимательно, в голове тысячи вариантов, один гениальнее другого, но вслух не скажешь – дураком назовут.

– А если, – сказал я медленно, – не возвращаться?

На меня уставились с подозрением.

– А что? Поселиться здесь?

– Отсюда к Краю уже недалеко, – сообщил я. – А там внизу в скрытой туманом пропасти не бездна и не ад, как думали здесь раньше, а королевство Сен-Мари. Если найти способ слезть… Ну там на веревках… Или виноградные лозы сплести. Спартак спустил целое войско с Везувия, а вы чем не Спартаки! Боудеррия вот точно Спартак. Даже полтора Спартака.

Боудеррия проворчала:

– Поговори, поговори у меня.

Дрескер вздохнул.

– Виноградные на Краю не растут. Голая скала, все мертвое и выжженное. Потому в той части даже травы нет. А нет травы…

– Нет даже кузнечиков, – согласился Ордоньес.

Он призадумался, я знаком велел ему и Торкилстону молчать, колдун уже заглотил крючок, задача поставлена интересная, наверняка есть решение… а то и не одно… и в самом деле Дрескер долго хмурился, морщил лоб, вздыхал и покряхтывал, наконец сказал неуверенно:

– Мне силы восстанавливать несколько недель… А запасы волшебных снадобий так и вовсе годы. Но есть заклятие Сухого Листа, я его никогда не пользовал…

Вильярд спросил быстро:

– Что дает?

– Будете падать, – сказал Дрескер, – подобно сухому листу с дерева. Покружит, повертит, но не разобьетесь. Голова разве что закружится… Ну, проблеваться еще придется… может быть.

Он замолчал, но заметно оживился, решая новую задачу. Исследователь и экспериментатор, черти бы его взяли, снова интерес к жизни бьет ключом, есть на ком попробовать, как это сработает, да еще с такой высоты…

Принцесса зябко передернула плечами, худые щеки стали мертвенного цвета.

– Это что же, – проговорила она жалобно, – надо прыгать в пропасть?

– Ага, – сказал Ордоньес со злорадным сочувствием, – с разбега!..

Она вскрикнула:

– Почему?

– Заклятия может не хватить, – объяснил Ордоньес с видом все знающего и по-гильгамешьи все видавшего. – Надо долететь… в смысле допадать или пропадать без всякого заклятия хотя бы до половины пути. Так надежнее. Когда до дна останется каких-нибудь сотня ярдов, этот старый пень произнесет нужное заклинание. Если не собьется и не начнет сначала. И заклятие сработает! Скорее всего сработает, мы в него верим, хоть он не нашей команды. Я, со своей стороны, обязуюсь не отвлекать ничем