Мы поднялись к моему кабинету, двое слуг застыли неподвижно у двери, они и распахнули – прогресс, в прошлый раз это делали стражи, а сейчас стражи просто бдят и стерегут, не отвлекаясь на работу лакеев.
Я вошел в кабинет быстро и по-хозяйски, теперь это все мое, кивнул барону на кресло с краю от стола, но он оставался в почтительно согнутой позе, пока я не сел сам и не водрузил локти на край стола.
– Сейчас буду шкуры спускать, – предупредил я.
– Да, – ответил он, – а как же, конечно!
За дверью послышался топот, с разбега влетел лорд Вайтхолд, лицо его сразу вспыхнуло радостью.
– Ваша светлость!.. Ваша светлость?
Я успокаивающе помахал рукой.
– Раз уж вам выпала нелегкая доля побыть моим личным секретарем, то вам сесть не предлагаю, перебьетесь, не положено. Но как лорду Вайтхолду указываю вот на кресло рядом с благородным сэром Саммерсетом. Садитесь и докладайте.
Он сел, но на меня смотрел умоляюще.
– Как… там?
Я успокаивающе помахал рукой.
– Лучше не придумать. Все прошло как нельзя… в смысле замечательно! Со стороны Варт Генца полные гарантии, они хотят остаться лучшими друзьями.
– Точно?
– Никуда не денутся! – заверил я. – Им теперь долго разбираться со своими проблемами. Дорогой сэр, все-таки вам придется приподнять свою задницу, раз уж вы не только лорд Вайтхолд, но и мой секретарь. Тащите все карты, какие у нас есть! И каких нет, тоже тащите. Раз на вас свалилось такая трудная, но почетная работа, надо поразбираться с нашим окружением.
Барон Саммерсет слушал молча, а Вайтхолд перепросил:
– С соседями Турнедо?
– А с кем еще? – удивился я. – Вас и так знаю. И вообще… прошло счастливое детство, когда меня интересовала только моя песочница, а потом замок и две деревни… Теперь, поди ты, размах – прям голова кружится, и десять тысяч курьеров спешат, спешат, зовут куда-то…
– Ваша светлость, – напомнил Вайтхолд, – все карты у вас в кабинете.
– Так достань и разверни, – велел я.
– Да боюсь, – сказал он, – вдруг вдарите! Вы ж теперь победитель самого Гиллеберда, а я в ваших вещах роюсь как свинья какая пернатая. Вдруг там что-то совсем уж непристойное, а вы забыли… Так и голову потерять можно. Лучше уж выглядеть дураком, чем чересчур умным.
Я хмыкнул, он аж дергается от нетерпения, щеки раскраснелись, как у девицы, руки дрожат, пока раскатывает карту на всю столешницу и придавливает края чернильницей и кинжалами.
– Не слишком мелкая? – спросил он. – А то у вас масштабы растут…
– Хорошо бы сузить, – сказал я, – как советовал некий философ, но не знаю, как это сделать, чтобы лицо не потерять. Так что, ладно, остановимся на этом. Но больше ни пяди чужой земли!
– А своей?
– Не отдадим, – сказал я, – но и чужую не возьмем. Даже если будут догонять и в сумку пихать. Та-а-ак, вот это и есть отныне наше Турнедо, что уже вообще-то не Турнедо, но будем пока звать так из неловкости перед побежденными… Поверните ее вверх ногами, а то у меня север внизу, а юг вообще непонятно где.
Он спросил:
– Ваше светлость, а не проще зайти с той стороны стола?
Я покачал головой.
– А стороны света тоже поменяешь? Мне надо, чтобы север на карте совпадал с реальным, а то некоторые уже бурчат, что правую руку от левой не отличаю, как одна известная девочка… Давайте, сэр Вайтхолд, не ленитесь, война еще не окончена!
Он сказал с восторгом:
– Правда? Слава богу, а то я уже перепугался. Как жить без войны?
Я старался смотреть на карту и увязывать эти линии и черточки с тем, что видел, когда несся на Зайчике, преодолевая реки и огибая леса. Если поместить Турнедо в центр мира или хотя бы карты, то слева Шателлен, справа Бурнанды, на севере граничит с Варт Генцем прямо по центру, а справа и слева от Варт Генца, Скарлянды и Гиксия, что касаются Турнедо самыми краешками.
Но северные границы Турнедо меня не колышут – отошли к Варт Генцу, куда важнее южная граница, что отделяет от Армландии и Мезины, но с Армландией соприкасается достаточно широким фронтом, а с Мезиной полосой в два десятка миль.
Правда, с Армландией отныне никаких границ, свободное перемещение людей и товаров, а также свобода обмена информацией… это можно разрешить в первую очередь, раз уж запретить не могу, только подать как мудрую и человеколюбивую политику заботливого государя, направленную на благо простых людёв.
– Надо провести ротацию кадров, – решил я глубокомысленно. – Срочно вызывайте более-менее мобильных лордов из Армландии.
– Что им сказать?
– Укрепим, – объяснил я, – ими слабые места в этом пока что враждебном королевстве. Местных рыцарей нужно отправлять как можно больше через Тоннель в Сен-Мари. Там критическая ситуация, как вы знаете…
– Уже сделано, – ответил он гордо.
– Что, – удивился я, – вызвали армландцев?
Он несколько смутился.
– Нет, но наши такого нарассказывали о чудесах южного королевства на берегу бескрайного океана, что местные рыцари, особенно безземельные и безлошадные, просто ночами не спали, пока не сбились в отряды! Два я уже отправил, а сегодня-завтра еще один…
– Сколько?
– Тысяча в первом, – отрапортовал он, верно поняв вопрос, – полторы во втором, а в третьем ожидается больше двух! И это только рыцари и тяжеловооруженные!.. Правда, из казны велел выдать им на снаряжение, надеялся, что вы будете не особенно против…
Я обнял его и расцеловал в щеки, хотя жутко не люблю это действо, но среди рыцарей оно почему-то в ходу. Видимо, усиленный знак христианской любви.
– Благодарю вас, сэр Вайтхолд! – сказал я с чувством. – Вы поступили совершенно правильно! Что казна! еще нагребем и попрыгаем в бассейн из золотых монет, а сейчас нужно удержаться самим и удержать то, что захапали. Да и как не хапать, когда само в руки приплыло?..
Он посмотрел пытливо, но смолчал: по их мнению, оно не совсем плыло, это я хитростью, коварством, изощренными переговорами и сталкиванием интересов вырвал из когтей более сильных львов самый лакомый кусок, а сейчас, конечно, можно подавать и так, если это соответствует политическому моменту.
Глава 3
Дверь приоткрылась, заглянул виконт Каспар Волсингейн, а за его плечом угадывается могучая фигура Клемента Фицджеральда.
– Ваша светлость, – проговорил сэр Клемент.
Я отозвался нетерпеливо:
– Да-да, звал! Заходите!
Они вошли несколько стесненно, я с досадой оставил карту и со всеми сердечно обнялся в старании развеять эту скованность.
– Ваша светлость, – сказал сэр Каспар, на лице блуждает радостная улыбка, – как съездилось?
– Все уладил, – ответил я, – от короны отказался.
Они заулыбались шире – понятно, лорд пошутил, – а я нетерпеливым жестом подогнал их к столу.
– Пир потом, потом!.. Какие-то соображения есть по поводу нового приобретения Армландии?
Сэр Клемент не понял, судя по его лицу, все наклонились к карте, а он все еще смотрел на меня весьма озадаченно.
– А