На очередной вошёл ещё один высокий и широкоплечий парень в модных драных джинсах и косухе. Длинные светлые волосы были собраны в хвост, достигающий середины спины. В ухе сверкала ярко-красная серьга. Лицо Александра не могла толком рассмотреть, только поражала осанка и взгляд, когда он глянул на остальных вампов. Если ей не показалось, то они слегка склонили головы и опустили глаза под его взглядом. Глядя на него Александра задавалась вопросом — что он делает здесь, в автобусе для простых смертных. Ведь даже слепому стало бы очевидно, что смотрится он в автобусе, несмотря на стиль одежды, нелепо. Не его уровень. Такие на автобусах не ездят. Парень сел в середине салона и, кажется, перестал обращать на окружающих внимание. Как-то неожиданно на следующих двух остановках вышли все пассажиры и три вампа. Александра осталась в салоне одна с четырьмя вампирами. Тот, с красной серьгой, по-прежнему смотрел прямо перед собой. А троица впереди вдруг вперила в неё свои жуткие глаза и стала о чём-то переговариваться. Внутри у Александры похолодело. Хорошо, что ехать осталось всего три остановки. Вдруг вампы поднялись и через пару секунд уже стояли, окружая Александру. Вжавшись спиной в поручень, девушка старалась не смотреть на вампиров. Первый шагнул к ней вплотную и втянул воздух у её лица.
— Девственница, — прошипел он. — Как интересно.
Двое вампов так же шагнули ближе и принюхались.
— Такая красивая, так вкусно пахнешь и не ребенок. Сколько тебе лет? — спросил первый, поднимая её подбородок. Александра дернула головой пытаясь освободиться из захвата его пальцев.
— Отвали от меня, вамп. Ты не имеешь права трогать меня без согласия.
Вампир опустил голову к самой шее Александры и лизнул её кожу. Девушку передернуло.
— Я спросил, сколько тебе лет. Разве ты меня не расслышала, сладкая девочка?
— А я сказала, отвали от меня, и вроде вампы на слух тоже не жалуются.
Сердце колотилось в горле, но Александра смотрела прямо ему в глаза.
— Ты. Не. Имеешь. Права. Прикасаться, — четко, как для умственно отсталого, повторила она.
Вамп оскалился, изображая улыбку.
— А ты боишься. И правильно делаешь, сладкая девочка. Обожаю девственниц. Жаль, что они так редко встречаются. Девушки стали такие распущенные. Ты пойдешь с нами.
Обломайся. Никуда я с тобой не пойду. Ты не посмеешь вытащить меня отсюда. Здесь камеры.
— Больше нет, храбрый мышонок. Мы велели водителю их отключить. Поэтому ты сейчас по-хорошему выйдешь с нами. Мы аккуратно с тобой развлечемся, и, поверь, тебе понравится. Думаю, ты всю оставшуюся жизнь будешь вспоминать мою голову между своих бедер. Я умею делать счастливыми маленьких сладких девочек. А утром ты пойдешь домой.
— А если не пойду по-хорошему?
— Тогда, сладкая вкусная мышка, мы все равно вытащим тебя отсюда, но твоё сопротивление разбудит нашу темную сторону. И тогда ты никуда не пойдешь утром, потому что когда мы удовлетворимся — ходить уже не сможешь, — он приблизил своё лицо к её уху и прошипел: — Мы разорвем тебя. Везде. Так что давай, сопротивляйся. Для нас это будет безумно приятно, а вот сохранишь ли после этого разум ты, я сомневаюсь.
Мозг Александры лихорадочно работал в поисках спасения. Похоже, она влипла, и на этот раз выхода нет. Помочь ей некому. Так что, сдаться этим кровососам и позволить им сделать со своим телом всё, что им угодно, в надежде, что они сдержат слово и не станут издеваться над ней? Жесткий комок подкатил к горлу. Господи, ну почему она не переспала с Пашкой. По крайней мере, они встречались почти два года, и он давно на этом настаивал. Еще бы, капитан футбольной команды и первый красавчик. О нём вздыхали все девчонки, а он ходил за ней почти два года, как бычок на веревочке.
В итоге две недели назад, на её семнадцатилетие, он поставил вопрос, так сказать, "ребром". Или они занимаются сексом, или он уходит. Александра встала с постели, где они обжимались. Застегнула блузку и открыла дверь, указывая на выход. Вот зачем она это сделала? Сейчас было бы не так обидно. Наверное. Нет же, она гордая, уперлась. В итоге Пашка в клубе целуется взасос с Иркой, которая быстренько перед ним ноги раздвинула, а она стоит здесь, и её сейчас поимеют три здоровых вампа. Обида и злость подступили к горлу, грозясь пролиться бессильными слезами. Как же ей страшно сейчас.
— Так что ты решила, сладкий мышонок?
— Ты так всё красочно описывал, что у меня прямо аппетит разыгрался, Клим, — раздался низкий тягучий голос из-за спины угрожавшего ей вампира. Тот резко отступил, и Александра увидела того самого, с красной серьгой. Он стоял и, склонив голову на одно плечо, внимательно осматривал девушку с головы до ног. — Да ты и правда красавица. Думаю, я заберу тебя сегодня себе.
— Ты не можешь взять её, Алексей, без согласия, — прошипел тот самый, кто её пугал.
— А ты с дружками, как я понимаю, уже получил её согласие на групповушку?
Вампир опустил голову, не смея почему-то солгать. А тот, кого назвали Алексеем, насмешливо посмотрел на неё.
— Довольно экстремальный способ расстаться с девственностью, ты не находишь, малышка? — и протянул ей руку. Может, все же предпочтешь им троим меня одного. Я старше и опытнее, поверь, ты не прогадаешь, — в его глазах искрился смех, а чувственный рот скривился в усмешке.
Почему-то он не вызывал у Александры приступа холодного ужаса. И к тому же один вамп все же лучше, чем трое.
— Пожалуй, я выберу тебя, — сказала она и вложила свою руку в его широкую ладонь. Вамп резко привлек её к себе, прижимая к большому и сильному телу. Сзади раздалось раздраженное шипение. Он увлек её чуть дальше от исходящих злобой собратьев и прижал к перегородке. Наклонил голову и стал нежно целовать шею, там, где бешено колотился пульс. Не отрываясь от своего занятия, промурлыкал:
— Ум-м. Ты и правда безумно сладкая и пахнешь просто крышесносно, — затем в самое ухо: — Где тебе сходить?
— На следующей, — одними губами произнесла Александра.
Вамп едва заметно кивнул и продолжил её целовать и тискать. Будучи плотно прижатой к его телу, Александра абсолютно четко почувствовала его растущую эрекцию, тем более что он совершенно бесстыже терся ею о живот девушки. Когда, наконец, открылась дверь на остановке, ей казалось, что она уже задыхается от этого обилия ласкающих