Выбрала я овощной салат, люля-кебаб из баранины и томатный сок.
– Прекрасный выбор, – улыбнулась официантка и ушла выполнять заказ.
Интересно, а если бы я заказала свиную отбивную или цыпленка табака, она бы мой выбор не одобрила?
В ожидании еды я смотрела в окно. Не на машину, конечно, – что ей сделается? Просто это место оказалось отличным наблюдательным пунктом. Поскольку стекла были тонированные, в них отражался обеденный зал. И можно было в этом почти что зеркале спокойно разглядывать посетителей, а они об этом даже не догадывались.
Разумеется, меня интересовал столик, за которым обедал Соболев в компании двух солидных дядек. В руках они крутили свои телефоны, постоянно тыкая в них пальцами. Я поняла, что они все что-то увлеченно подсчитывают. Свою прибыль, конечно. Никак не насытятся…
«Чем займемся, состоятельные кроты?» – «А что, если нам посчитать?»
Остальные люди, похоже, просто обедали. Никто ничего не считал, не суетился. Зашли поесть и отдохнуть в тишине и прохладе.
Соболев, оторвавшись от подсчетов, зачем-то обвел глазами зал. С чего вдруг? Неужто тоже сердце ёкнуло? Я не удивилась, когда его взгляд остановился на моей персоне. В этом полусонном зале я выглядела экзотическим цветком: черные блестящие волосы, белоснежная блузка с воротником-апаш, алая помада, на шее – яркий рубин на тонкой цепочке.
Он стал меня рассматривать, но я не подала виду, что заметила это. Конечно, я совсем не боялась, что он меня узнает. Как можно узнать в яркой строгой красавице маленькую девочку-замарашку, дочку домашней прислуги?
Соболев встал, прошелся по залу в сторону бара. Мимо меня, конечно. Я никак не отреагировала. Потом вернулся назад, – естественно, снова мимо моего столика. Кто бы сомневался. Я продолжала его игнорировать. Вернувшись за свой стол, он стал откровенно буравить меня взглядом. Я же увлеченно разглядывала пейзаж за окном. По всему было видно, что к такому невниманию он не привык. Ничего, дорогой, потерпи. Я удостою вниманием твою персону, только тебя это вряд ли обрадует. Месть – это блюдо, которое подают холодным. И как же сладка будет эта месть.
Мне принесли заказ. Отпив из стакана пару глотков сока, я принялась за еду. Присутствие в зале моего давнего врага аппетит не отбило. Он продолжал откровенно пялиться на меня, а я спокойно ела люля-кебаб. В конце концов, я же пришла сюда именно с этой целью! Меня не интересуют посетители, меня интересует обед.
Отодвинув опустевшую тарелку, я стала допивать сок. Подошла официантка, спросила, желаю ли я что-нибудь еще. Я заказала травяной чай.
Увидев, что я покончила с едой, он решился. Встал и вальяжной походкой направился к моему столику. Взявшись двумя руками за спинку пустого стула, он пригнулся, заглядывая мне в лицо, и спросил:
– Вы позволите присесть?
Я подняла глаза и без всякого интереса спросила:
– Зачем?
– Хочу с вами познакомиться, поговорить.
– Я здесь обедаю, а не разговариваю.
– А где вы разговариваете?
Я вздохнула с большим томлением, давая понять, как мне неприятно его общество. Но все же ответила:
– Разговариваю я обычно в комнатах для переговоров.
– Прекрасно! – обрадовался он. – Поехали!
– Куда?.. - опешила я.
– У меня неподалеку офис. Там есть очень уютная переговорная комната.
– Знаете, мне и здесь достаточно уютно. А вот и чай мой несут!
Официантка поставила передо мной заварной чайник, чашку, и заискивающе улыбнулась Соболеву, который все-таки сел напротив меня. Потом спросила:
– Принести вторую чашку – для гостя?
– Да, – кивнул он.
– Нет, – сказала я.
– Так «да» или «нет»?.. - растерялась официантка.
Я улыбнулась:
– Нет, спасибо. Мой гость уже уходит, – сделала я упор на слове «гость».
– Нет-нет, я еще посижу, – вальяжно улыбнулся он.
Нахал, однако.
Я налила себе чай и стала пить его мелкими глоточками, разглядывая Соболева равнодушным взглядом. Тут он сообразил:
– Разрешите представиться: Игорь Соболев, предводитель здешнего дворянства.
– Полагаю, скромность – не самая сильная сторона вашей натуры.
– А чего скромничать, если так и есть? Весь город – у меня в руках. А вы, я вижу, у нас впервые. В командировке?
– Не совсем. Наследство здесь получила. Может, и жить останусь. Если понравится. Пока что не очень нравится.
Он пропустил колкость мимо ушей.
Я спокойно пила чай. А вот он чувствовал себя неспокойно. На него, хозяина города, какая-то заезжая мадам не обращает никакого внимания. И он ничего не может с этим поделать.
Снова подошла официантка, виновато улыбнулась:
– Еще что-нибудь желаете?
– Шампанского! – улыбнулся «предводитель дворянства».
Девушка радостно заулыбалась.
– Счет, пожалуйста, – сказала я спокойно.
Девушка сникла и удалилась. Я полезла в сумочку.
Увидев это, Соболев сказал:
– Позвольте мне заплатить.
– С чего вдруг? – подняла я брови.
– Мне это будет приятно.
– А мне – нет.
Вернулась официантка, положила передо мной маленькую папочку. Соболев вынул пачку денег, взглянул на счет и положил в папку пару купюр. Я подвинула папку к себе, выложила его деньги и вложила свои. После этого встала, с улыбкой поблагодарила официантку, взяла сумочку и направилась к выходу. С Соболевым не только не попрощалась, а даже не взглянула на него. Неспешно прошла через зал, вышла в фойе.
Там задержалась у зеркала. Поправила волосы и колье. Не то чтобы это было необходимо. Просто надо же дать человеку время. Потом медленно пошла к выходу, подошла к своей машине. Уже усаживаясь за руль, увидела, как из дверей выскочил Соболев и метнулся к своему автомобилю. «Мерседес», конечно. Хотя мог бы разориться на что-то более дорогое и заметное. А может, у него в «конюшне» много разных машин, кто знает?
Я аккуратно вырулила со стоянки, а он пристроился за мной. Желает, значит, проводить и увидеть, где я обретаюсь. Это мне и надо.
Доехав до своего дома, я поставила автомобиль у ворот, вышла и стала искать в сумочке ключи. Соболев проехал на пять метров дальше, выскочил из авто и расплылся в улыбке:
– Так вы здесь живете?
– Собираюсь, по крайней мере. Вас это не устраивает?
– Наоборот, очень устраивает! А я живу здесь, – указал он на свой особняк. – Нравится вам это или не нравится, но мы – соседи.
– Скорее, второй вариант, – пробормотала я, отпирая резную калитку. Вошла и демонстративно закрыла ее