– Очень хорошую. Он умница. И замечательный человек. Не злой, не подлый…
– А он тебя любит?
Мама смотрела серьезно и испытующе. Но я могла ответить честно.
– Да. Очень.
Только как сестренку. Это я видела. И в глазах дракона, когда он глядел на меня, и в его ауре, да и вообще, некоторые вещи не скроешь. Шарль словно принял, что вместо брата-предателя небо подарило ему сестру. С кучей проблем, забот, неприятностей, но предать я дракошу никогда не смогу. Или просто умру. В буквальном смысле. Клятва крови вольностей не допускает. Так-то.
– Ладно. Когда ты приведешь его познакомиться?
– А когда к нам едут эти ры-ры-рррродственнички?
– Юля! Я же тебе сказала! Через три дня они будут здесь! И не притворяйся, что меня не слышала!
Я подняла брови.
– А через пару недель или вообще лет они приехать не могут?
– А через три дня к нам привозят мощи святого Пантелеймона.
– И что?
– На неделю. Тома хочет пожить у нас эти десять дней, будет ходить к мощам причащаться или что-то та-кое…
– Чтобы благодати побольше влезло?
– Юля!
– Что – Юля? А свою семейку она тоже туда таскать будет?
– Безусловно. Она надеется, что Васечка пить перестанет…
– И зачем для этого дела мощи? Давно бы ему сковородкой курс лечения прописала?
Учитывая, что масса тети была в два раза больше массы дяди, мой вопрос был вполне логичен. А мама опять возмутилась:
– Юлька, ну в кого ты такая противная?
– Звиняйте, чем удобряли, то и проросло.
– Ремнем тебя надо было удобрять, – подколол дед. – Хочешь, попробуем?
– Не хочу. И этих идиотиков не хочу. Давайте уедем на это время?
Мама сверкнула глазами.
– Мы. Никуда. Не. Уедем. Более. Того. Мы. Тоже. Сходим. К. Мощам. Ясно?
– Нет!
– Нет!!!
Вот тут мы с дедом были единодушны.
– Аля, у меня работа. Я не стану тратить время на всякую чушь.
– Костя!
Но дед тоже закусил удила.
– Хочешь – иди одна. А лучше вообще не майся дурью. Если тебя тянет поглядеть на старые скелеты – дойди до анатомического музея. Там некоторые экспонаты старше меня. Но лучше всего – пусть Томка идет одна. А ты скажи, что я запретил. Ясно?
– Но ты же никогда и ничего мне не запретишь, – улыбнулась мама.
И я вдруг остро позавидовала. Настолько спокойным было ее лицо, настолько лучились теплом ее глаза…
Она нашла своего любимого и единственного. И была за ним – как за каменной стеной. Даже не так. Дед оказался ей поддержкой, опорой, любовью, другом – да всем сразу! А кто будет чем-то подобным для меня?
Мечислав?
Я мысленно поморщилась. Пусть вампир и стал вести себя чуть более по-человечески, но этого совершенно недостаточно. Смогу ли я когда-нибудь доверять ему? Полагаться на него? Показать ему свою слабость?
Вряд ли.
Жизнь с ним – это всегда балансирование на канате и прыжок через огненный круг. Как тигра в цирке. Было, есть, будет… И кому какая разница, что иногда мне хочется выть и плакать?
Хорошо, что теперь у меня есть Шарль. Есть, хоть у кого на плече поплакать.
– А надо бы, – проворчал дед.
Я вынырнула из омута сожалений и улыбнулась.
– Дед, а мне ты запретить можешь?
– Могу! И запрещаю! – Дед важно поднял указательный палец. – Значит так! Если ты пойдешь к этим мощам, на карманные деньги можешь не рассчитывать. Живи на стипуху.
Я скорчила расстроенную гримаску и повернулась к маме.
– Мам, видишь, это никак низзя. Я на стипуху не проживу. Даже если перестану кушать вообще. Ее даже на оплату квартиры не хватит.
Мама в ответ показала мне язык.
– Учиться надо лучше – и будет хватать.
– Мам, повышенная спипуха у нас – две тысячи, – завелась я. – А за квартиру мне принесли как раз две двести! А хорошо бы еще что-то кушать, одеваться и ездить на автобусе!
Мама взмахнула рукой, отметая все возражения.
– Ладно. Не будем отвлекаться. К мощам ты не пойдешь. Я поняла. Когда ждать тебя и твоего Алекса?
Я подумала пару минут.
– Послезавтра.
– Хорошо.
Мы переглянулись с дедом. И перевели разговор на другую тему.
После ужина предок отловил меня в коридоре.
– Что я должен знать?
Я задумалась. Учитывая, что я деду вообще не говорила про Шарля…
– А ты не хочешь ко мне зайти? Сегодня попозже или завтра…
Дед кивнул. И я удрала в гостиную. Мы посмотрели какую-то старую комедию, еще немного поболтали – и я пошла домой. Через чердак, как обычно.
* * *
Шарль сидел дома за компьютером. Услышав меня, он встал и кивнул на кресло.
– Будешь висеть в паутине?
– Нет. Лучше ты виси, а я тебя порисую, – предложила я.
Дракон тряхнул отросшей золотистой гривой. Да-да, уже золотистой. Мы (Я, Мечислав и сам Шарль) решили, что лучше всего светлые тона, а не рыжие. Вампир предоставил нам своего парикмахера – милую лисичку по имени Лариса, которая стационарно окрасила Шарлю брови и ресницы, а с волосами провозилась часа два, сделала мелирование разными цветами – и теперь Шарль мог похвастать неопределенно-русыми волосами. Часть прядей светлее, часть темнее, на улице таких голов – несчетное число. Только девушки с таким цветом волос обычно красятся в суперблондов.
Общий вид дополнили голубые контактные линзы – и дракон вполне мог ходить по улицам. Документы Мечислав ему сделал. Одежды хватало, денег тоже.
И Шарль старался привыкнуть к современному миру.
Гулял по городу, пару раз сходил в кино, забегал ко мне в институт, толкался на рынке, катался в автобусах, сидел в барах…
Месяца хватило с лихвой. И дракон полностью слился с городом. Парень – и парень. Из деревни или городской… да какая разница? Важно то, что никто не тыкал в него пальцами, не крутил пальцем у виска и не орал: «Нечистая!!!»
А больше и не требовалось.
Оставшееся время дракон использовал, чтобы посидеть в интернете и початиться. Благодаря мне он освоил прорву всего интересного. А потом и расширил знания. И расширял до сих пор. Сейчас, насколько я поняла, он с кем-то сцепился на форуме для особо религиозных. Со стороны на него смотреть было одно удовольствие. Глаза горят, щеки раскраснелись, пальцы порхают над клавиатурой…
Карандаш словно сам прыгнул в руку.
Последнее время я физически не могла прожить и дня без рисования. Я рисовала в блокнотах, на листах, в тетрадях и на партах. Портреты и шаржи моего изготовления ходили по институту стадами. Даже не стаями. А декан посматривал с жадным интересом. Есть такое слово – стенгазета…
На первый рисунок у меня ушло минут двадцать. На второй – полчаса. Я положила рядом свои творения и сравнила. На первом был Шарль в облике человека.