Я облокотился головой о край ванны, чувствуя, как расслабляются мышцы, закрыл глаза, внутренне приготовившись к тому, что происходило в последние пять лет, стоило мне смежить веки.

Из-под капота показались языки пламени. Машина как раз вошла в поворот. Я отчаянно боролся с рулем, пытаясь подчинить себе теряющее управление чудовище. Внезапно перед глазами возникла высокая стена, с которой я и столкнулся на скорости сто тридцать семь миль в час. Машина встала «на попа», а затем, вся в огне, перевалилась через стену. В нос ударил запах моей горящей плоти. Я услышал собственный крик.

Открыл глаза. Видение исчезло. Я вернулся в ванну с горячей водой и мерно гудящим «джакузи». Медленно, очень медленно опять закрыл глаза.

На этот раз все обошлось. Я остался в воде.

Зазвонил телефон. В современных мотелях предусмотрено все, что только можно. Я протянул руку и снял трубку со стены за унитазом.

– Мистер Перино? – пропел мелодичный голос телефонистки.

– Да.

– Звонит мистер Лорен Хардеман. Соединяю.

В трубке что-то щелкнуло, и я услышал знакомый голос.

– Анджело, с тобой все в порядке? – чувствовалось, что он действительно обеспокоен.

– Полный порядок. Номер Один. Как вы?

– Нормально, – он рассмеялся. – Бодр» как мальчишка лет восьмидесяти пяти.

Рассмеялся и я. Ему недавно исполнился девяносто один год.

– Что это за шум? – спросил он. – Такое впечатление, будто ты говоришь из бочки, в которой переплываешь Ниагарский водопад. Я едва разбираю твои слова.

Я выключил «джакузи».

– Так лучше?

– Гораздо. Я смотрел телевизор и видел, как ты заехал в боксы. Что случилось?

– Подгорели клапана.

– Где ты выступаешь в следующий раз?

– Точно не знаю. Пока я дал твердое согласие на участие в гонке в Уоткинс-Глен. Но это осенью, – я услышал, как открылась дверь номера, к ванной приблизились шаги Синди. Я поднял голову. Она стояла на пороге.

– Может, на лето уеду в Европу и погоняюсь там.

Ее лицо осталось бесстрастным. Она повернулась и ушла в гостиную.

– Не делай этого. Нет никакого смысла. Еще разобьешься.

Хлопнула дверь холодильника. Звякнули о стекло кубики льда. Синди вернулась с двумя стаканами канадского виски со льдом. Я взял один. Она опустила крышку на унитаз и села. Пригубила виски.

– Я не разобьюсь.

Он, однако, гнул свое.

– Заканчивай с гонками. Ты уже не тот, что раньше.

– Просто неудачная полоса.

– Как бы не так. Я видел, как ты ехал. В прежние времена ты не позволил бы и Господу Богу обойти себя на повороте. А на последнем круге мимо тебя могла бы прорваться целая армия.

Вместо ответа я глотнул виски. Голос его помягчел.

– Послушай, в этом нет ничего плохого. У тебя была звездная пора. В 1963-м ты по праву считался вторым гонщиком в мире. И стал бы первым в шестьдесят четвертом, если б не вскарабкался на стену в Себринге и на год не выбыл из игры.

Я знал, о чем речь. Подтверждением тому служили ночные кошмары.

– Пяти лет вполне достаточно, чтобы доказать самому себе, что весь пар уже вышел.

– И чем же мне, по-вашему, заняться? – саркастически спросил я. – Переходить в спортивные комментаторы?

В его голосе появились резкие нотки.

– Не нахальничай со мной, юноша. Твоя беда в том, что ты никак не можешь повзрослеть. Не следовало мне возиться с той игрушечной машиной. Такое впечатление, будто ты никак не можешь с ней расстаться.

– Извините.

Действительно, я злился на себя самого и не имел никакого права выплескивать эту злость на него.

– Я в Палм-Бич. И хочу, чтобы ты заглянул ко мне на пару дней.

– Зачем?

– Не знаю, – он и не старался скрыть, что лжет. – Номы найдем, о чем поговорить.

Задумался я лишь на» мгновение.

– Хорошо.

– Вот и договорились. Ты приедешь один? Я должен предупредить экономку.

Я глянул на Синди.

– Пока сказать не могу.

Он хохотнул.

– Если она – милашка, возьми ее с собой. Здесь смотреть не на что, только море да песок.

В трубке раздались гудки отбоя. Синди взяла ее у меня, повесила на стену. Я встал, и она подала мне полотенце. Затем с моим стаканом вышла из ванной.

Я вытерся, повязал полотенце вокруг бедер и последовал за ней. Стакан мой стоял на столе, а она, сидя на полу, возилась со своим четырехдорожечным магнитофоном. Я глотнул виски, наблюдая за ней.

Она укладывала маленькие бобины в коробочки и что-то писала на них. Рев моторов возбуждал ее, как ничто другое. Кому-то требовался вибратор, ей же хватало работающего двигателя. Посади ее на переднее сиденье рядом с собой, газани, сунь руку ей между ног, и она наполнится «медом».

– Сегодня что-нибудь записала? – спросил я.

– Есть немного, – она не подняла головы. – Все кончено?

– С чего ты так решила? Только потому, что я забыл привезти тебя сюда?

Синди посмотрела на меня.

– Я не об этом. Пирлесс утверждает, что прошел слух, будто ты завязываешь с гонками.

Пирлесс входил во второй состав команды «Джи Си».

Выступал только в кроссах, но очень хотел поучаствовать в настоящих гонках. Я постарался изгнать из голоса нотки ревности.

– Тебя подвез Пирлесс?

– Да.

– Он тебе приглянулся?

– Скорее, я – ему, – тут она попала в точку. И ему, и многим другим, я это прекрасно знал. Что-то в ней было особенное.

Я почувствовал прилив желания.

– Включи магнитофон.

Синди коротко глянула на меня, затем молча поставила магнитофон на столик у кровати, установила четыре динамика, по два с каждой стороны, подсоединила провода. Повернулась ко мне.

– Поставь длинную запись. Ту, что ты сделала в Дентрне в прошлом году.

Она вытащила нужную бобину, поставила на магнитофон.

– Раздевайся.

Она разделась, вытянулась на кровати, не спуская с меня глаз. Без единого слова.

Я наклонился и нажал клавишу «пуск». Зашуршала перематывающаяся лента, послышались выкрики зрителей. И тут же взревели двигатели. Гонка началась.

Я ступил на кровать, встал над Синди. Губы ее чуть разошлись, меж белоснежных зубок виднелся кончик розового язычка. Вся она была золотисто-коричневая, за исключением узкой белой полоски на груди и треугольника на бедрах. Коралловые соски набухли, на вьющихся волосах между ног заблестели крохотные алмазики.

Я шагнул вперед, так, чтобы мои ступни оказались у нее под мышками. И сдернул полотенце.

Давно уже вставший член звонко шлепнул о живот. Я стоял над ее лицом, а она смотрела на меня снизу вверх.

Мгновение, не больше, потом пискнула, схватилась за моего молодца и потащила себе в рот. Я опустился на колени.

Ее язычок вылизал мне мошонку, затем двинулся дальше, вызнавая секреты анального отверстия. И все это время одной рукой она держалась за основание члена, управляя им, как ручкой переключения скоростей.

– Позволь мне лечь на тебя, – донесся до меня ее сдавленный шепот.

Я перекатился на бок, потом на спину. Она оседлала меня, медленно опускаясь на моего молодца. Он словно попал в кипящее масло.

– О, о, о, – постанывала она, качаясь взад-вперед, натирая клитор о мой лобок.

А рев двигателей гулял от динамика к динамику, наполняя комнату неистовостью звука, и она двигалась в том же