Мне было очень спокойно в ее объятиях, и я только и смог сказать:
– Не плачь, Сара. Пожалуйста, не плачь.
Через некоторое время она отпустила меня и, вернувшись к плите, стала подбрасывать в нее дрова. Мне больше нечего было делать в кухне, я повернулся и вышел.
Когда я проходил через столовую и гостиную, в доме стояла тишина. Я открыл дверь и вышел на террасу.
За дорогой началась какая-то возня, это просыпались бандиты. Солнце уже поднялось над дворовыми постройками, его лучи теперь падали во двор. Услышав шум в дальнем конце террасы, я обернулся.
Там было еще темно, и мне удалось разглядеть только тлеющий кончик сигареты и силуэт мужчины, расположившегося в кресле отца, Но я знал, что это не отец, он никогда так рано не курит сигары.
Я ступил со света в тень террасы, и лицо сидящего мужчины стало приобретать очертания, светло-серые глаза внимательно смотрели на меня.
– Доброе утро, сеньор генерал, – вежливо поздоровался я.
– Доброе утро, мой солдат, – тоже вежливо ответил он. Генерал сделал еще одну затяжку и аккуратно положил сигару на край стола.
– Как чувствуешь себя с утра?
– Отлично, – ответил я. – Я рано встал.
– Знаю, слышал, как ты подходил к окну.
– А вы уже тогда не спали? – удивленно спросил я, потому что ничего не слышал.
Он улыбнулся, обнажив мелкие белые зубы.
– Генералы, как и маленькие мальчики, должны вставать вместе с солнцем, чтобы видеть, что им готовит наступающий день.
Я не ответил, а посмотрел через дорогу на лагерь.
– А они еще спят, – сказал я.
В его голосе прозвучали презрительные нотки.
– Крестьяне, что с них возьмешь. Думают только о еде и спокойно спят, зная, что едой их обеспечат. – Генерал снова взял сигару. – Ты уже поел?
– Да, Сара меня накормила. Она плакала. Кончик сигары стал ярко-красным.
– Женщины всегда плачут, – спокойно сказал он. – Это у нее пройдет.
– А я не плачу.
Перед тем, как ответить, генерал посмотрел на меня.
– Конечно, ты ведь мужчина, а у мужчин нет времени лить слезы по тому, что уже сделано.
– А папа плакал. Вчера на кладбище. – При воспоминании об этом комок подкатил у меня к горлу. Лучи солнца, отбрасывающие длинные тени на маленькие могильные холмики позади дома, скрип заржавелой железной калитки, мягкие шлепки сырой земли о гробы, успокаивающие слова католической молитвы, гулким эхом разносящиеся в воздухе... Я сглотнул подступивший комок. – Я тоже плакал.
– Это совсем другое дело, – серьезно ответил генерал. – Даже я плакал. – Он снова отложил сигару, взял меня за руку и притянул к себе. – Но это было вчера, а сегодня мы снова мужчины и у нас нет времени для слез.
Я молча кивнул.
– Ты храбрый парень и напоминаешь мне моих сыновей.
Я молчал.
– Один из них на несколько лет постарше тебя, а другой на год моложе. Еще у меня есть дочка, ей четыре года. – Он улыбнулся и обнял меня. – Они живут в горах.
Поверх моей головы он посмотрел на видневшиеся в отдалении горы.
– Там они в безопасности. – Он снова посмотрел на меня. – Может, ты хочешь на некоторое время поехать к ним? В горах много дел.
– А у меня будет пони? – быстро спросил я. Генерал задумчиво посмотрел на меня.
– Не сейчас, может быть, когда ты немножко подрастешь. Но у тебя будет крепкий ослик.
– И он будет мой, только мой?
– Конечно. Никому не позволено будет ездить на нем, кроме тебя.
– Это было бы очень здорово, и мне это очень нравиться. Но... – Я соскользнул с его колен и посмотрел на него. – А что будет делать папа? У него никого не осталось, кроме меня.
– Думаю, твой отец согласиться, – тихо ответил генерал. – В течение этого года он будет очень занят и не сможет бывать здесь. Он все время будет со мной. Солнце уже добралось и до нашего конца террасы, в воздухе ощущалось дневное тепло. Возле наших ног раздался шорох и поскребывание, как будто кто-то прятался под полом. Я не успел и шевельнуться, как генерал вскочил на ноги, зажав в руке пистолет.
– Кто это? – голос его звучал хрипло.
Снова послышался скрежет, а затем знакомое подвывание. Я спрыгнул с террасы и сунул голову в дырку. Знакомый холодный нос уткнулся мне в лицо, и тут же по нему забегал язык. Сунув руку в дырку, я вытащил из-под террасы своего маленького грязного пса.
– Пьерро! – радостно воскликнул я. – Это Пьерро. Он вернулся!
5
Мануэле поднял руку, делая нам знак остановиться, потом приложил палец к губам. Я сидел на маленьком пони, затаив дыхание, и смотрел на Роберто. Он тоже насторожился.
Роберто был старшим сыном генерала Диабло Рохо, ему было уже почти одиннадцать, и он был на два года старше меня. Мне было около девяти, но я на добрых три дюйма был выше. Он очень завидовал мне, особенно с прошлого года, когда стало ясно, что я расту быстрее него.
Все остальные тихо сидели на своих лошадях и прислушивались. Я тоже напряженно вслушивался, но ничего не слышал, кроме шума листвы.
– Они близко, – прошептал Мануэле. – Надо двигаться тихо.
– Хорошо бы знать, сколько их, – прошептал в ответ Гато Гордо.
Мануэле кивнул. Котяра всегда говорил разумные вещи, он был мыслителем. Возможно, он был им потому, что из-за тучности ему трудно было двигаться, вот он и предпочитал думать.
– Я сейчас это выясню, – сказал Мануэле, соскальзывая с лошади.
– Нет, – быстро ответил Котяра. – Листва сухая, и ее шорох выдаст тебя, они поймут, что мы их поджидаем.
– Как же быть?
Гато Гордо показал наверх.
– Надо двигаться по деревьям, как обезьяны. Им не придет в голову посмотреть наверх.
– Мы слишком тяжелые, – ответил Мануэле. – Под нашим весом ветки могут обломаться, и тогда конец. Котяра посмотрел на Роберто и на меня.
– Но они-то не слишком тяжелые.
– Нет! – шепот Мануэле прозвучал в тишине, словно взрыв. – Генерал убьет нас, если что-нибудь случится с его сыном!
– Тогда это может сделать Дакс, – спокойно ответил Котяра.
Мануэле посмотрел на меня, на его лице читалось сомнение.
– Не знаю, – засмеялся он.
Прежде чем он успел снова открыть рот, я поднял руки, ухватился за ветку, подтянулся и оказался на дереве.
– Я пошел, – сказал я, глядя на них сверху вниз.
Роберто выглядел мрачным и обиженным. Я понимал, что он расстроился потому, что я уходил, а он оставался. Но его отец отдал строгий приказ, и никто не посмел бы его нарушить.
– Только тихо, – предупредил меня Мануэле. – Выясни, сколько их и какое у них оружие, потом возвращайся.
Я кивнул и стал взбираться выше. На высоте примерно пятнадцати футов от земли ветки были уже слишком тонкими, чтобы выдержать мой вес, и я стал перебираться с дерева на