После спектакля, прижимая к груди награду за литературное творчество, с лицом, все еще со следами черного, как зола, грима ведьмы из спектакля, она прибежала к матери и объявила о своем решении:
– Я собираюсь стать писателем, ма1 Ее мать, сидевшая рядом с мистером Рэндолом из Фермерского банка, неопределенно улыбнулась. Она едва видела спектакль – слишком была занята тем, что обдумывала предложение, которое сделал ей предыдущим вечером Джон Рэндол.
– Чудесно, милая, – сказала она. – Но ты ведь собиралась стать актрисой, насколько я помню.
– Собиралась, – подтвердила Джери-Ли. – Но я передумала.
– Насколько я могу судить, ты выглядела очень красиво на сцене. Но это мнение матери. А как вы считаете, Джон?
– Она была самой красивой девочкой на сцене, – искренне присоединился к мнению матери Джон.
Джери-Ли вытаращила на них глаза. Господи, да они ослепли, что ли? В том-то и заключалась ее главная задача как актрисы, чтобы выглядеть как самая отвратительная ведьма!
– Значит мой грим никуда не годился, – заявила она.
Мать улыбнулась снисходительно.
– Не волнуйся, девочка, мы с Джоном считаем, что ты была очаровательна.
После торжества они пошли ужинать в ресторан «Порт-клерский кабачок».
Там подавали при свечах, их стол стоял на террасе с видом на пролив.
– Мы должны сказать тебе нечто очень важное, девочка! – объявила мать после десерта.
Но Джери-Ли была занята тем, что наблюдала за подвыпившей парочкой за столиком напротив – они откровенно тискались.
– Джери-Ли! – прикрикнула на нее мать, заметив, куда направлены взгляды девочки. Джери-Ли перевела взгляд на мать.
– Я сказала, что мы должны сообщить тебе нечто очень важное!
– Да, мама, – и Джери-Ли сразу же стала послушным ребенком.
Мать заговорила смущенно:
– Видишь ли... С тех пор, как умер твой отец... словом, ты понимаешь, как трудно мне одной заботиться и о тебе, и о твоем брате, и ходить на работу в банк каждый день...
Джери-Ли сидела молча. Она начала понимать, о чем пойдет речь, но еще не знала, как она ко всему этому отнесется.
Мать поглядела на Джона Рэндола в поисках поддержки. Он благодушно кивнул. Тогда мать нашла его руку под столом и ухватилась за нее.
– Мы... Я подумала, что было бы лучше, если бы и ты, и твой братик опять бы имели отца, – и она добавила торопливо:
– Бобби скоро исполнится шесть лет, и ему нужен отец, чтобы узнать многие важные для мальчика веши... Ты же знаешь – игры в мяч, рыбалка и все такое прочее в этом роде...
Джери-Ли внимательно посмотрела в глаза матери, потом перевела взгляд на мистера Рэндола.
– Ты хочешь сказать, что решила выйти за него замуж?
В ее голосе отчетливо прозвучала нотка удивления, даже недоверия: ее отец был так непохож на мистера Рэндола. Он всегда смеялся и всегда в нем бурлили какие-то проказы, шутки, затеи. А мистер Рэндол практически не улыбался.
Мать умолкла.
Заговорил мистер Рэндол.
Мягко, вкрадчиво, доверительно, словно он разговаривал с клиентом в банке, пытающимся выяснить, откуда возникла неточность в его месячном банковском отчете.
– Я буду очень хорошим отцом для вас обоих. Ты очень милая девочка, и твой брат мне нравится.
– А я вам не нравлюсь так, как он? – спросила Джери-Ля с детской безошибочной логикой.
– Конечно же нравишься, – сказал он быстро. – Я думаю, что дал это понять достаточно ясно.
– Но вы этого не сказали.
– Джери-Ли! – в голосе матери опять появились нотки возмущения. – Ты не имеешь никакого права разговаривать так с мистером Рэндолом.
– Все в порядке, Вероника, – сказал он тем же мягким, вкрадчивым голосом. – Ты мне нравишься, Джери-Ли. И я был бы горд, если бы ты согласилась, чтобы я стал твоим отцом.
Джери-Ли смотрела ему прямо в глаза. Впервые она заметила, что в самой глубине их теплится настоящая доброта и внимание к людям. И вей в ней мгновенно ответило на это. Но сама она ничего не смогла произнести в ответ.
– Я знаю, что никогда не сумею занять место твоего настоящего отца, но я люблю твою мать и буду очень заботливым отцом и тебе и Бобби, – сказал он со всей искренностью, на которую был способен.
– А вы разрешите мне держать цветы на венчании? – спросила неожиданно Джери-Ли и улыбнулась от предвкушения этой радостной процедуры.
Джон Рэндол с облегчением рассмеялся. – Ты можешь делать все, что захочешь! – сказав он и положил руку на руку матери. – Кроме одного – быть невестой.
Через год они обвенчались. Джон Рэндол оформил отцовство по всем законам, и ее имя стало теперь Джери-Ли Рэндол.
Когда она впервые подписалась этим новым именем, она испытала странную легкую грусть. Теперь уже практически ничего не осталось из того, что напоминало бы ей об отце и связывало с ним. Бобби, который никогда его толком не знал, уже все забыл. Возможно, что и она со временем забудет, подумала Джери-Ли.
Глава 3
Джон Рэндол оторвал взгляд от «Нью-Йорк Тайме» и оглядел поверх газеты вошедшую в комнату к завтраку дочь. Джери-Ли обошла стол и поцеловала его в щеку, Он уловил легкий запах ее духов.
Она села на свое обычное место и произнесла ясным, радостным голосом, как обычно:
– Доброе утро, папа!
Он с улыбкой поглядел на нее – Джон Рэндол по-настоящему полюбил свою приемную дочь.
Удивительно – в ее лице не было, казалось бы, ни одной правильной черты, как бывает обычно, если женщина красива. Нос был чуть великоват, вернее даже длинноват, рот слишком крупный, скулы выдавались, а глаза казались слишком большими для такого лица. И все же все вместе это производило удивительный эффект: достаточно было один раз взглянуть на нее, чтобы уже никогда не забыть это лицо.
Она была по-своему блистательна красива.
Этим утром он заметил, что дочь уделила своей внешности гораздо больше внимания, чем обычно. Волосы казались еще более шелковистыми, чем всегда, кожа ослепительно белой и нежной. Хорошо, что она практически не пользуется косметикой, хотя многие девушки в ее возрасте уже злоупотребляют гримом.
– Что-то с тобой происходит, – сказал он.
Она взглянула на него, наливая себе молока в корнф-лекс.
– Что ты сказал, папа?
– Я сказал, что-то происходит с тобой.
– Ничего особенного.
– Ладно, ладно, – сказал он мягко. – В вашей группе появился новый мальчик?
Она рассмеялась и покачала головой.
– Ничего подобного!
– Значит, по-прежнему Берни?
Она продолжала смеяться, но ничего не ответила.
– Должен же быть кто-то.
– Папа, почему каждый раз это обязательно должен быть какой-то парень?
– Потому что ты девушка.
– Ничего подобного! Просто я встретила вчера одного человека. В автобусе.
– В автобусе? – переспросил он с недоумением.
– Он сидел рядом со мной вчера, – сказала она. – Представляешь, три месяца он сидел рядом со мной, и я даже подумать не могла, кто он!
– Он? – теперь Джон действительно недоумевал. – Да кто он?
– Уолтер Торнтон, – сказала она. – Я-то всегда думала, что он приезжает сюда только на лето. Никогда не предполагала, что он тут живет постоянно.
– Уолтер Торнтон? –