Ощущение силы и власти, неведомые прежде, заполнили его. С жестокой радостью он сжал пальцы. Девушка застонала так громко, что с ближайших веток вспорхнули какие-то пичужки. Она взглянула широко раскрытыми глазами и приникла к его телу, в котором вновь поднималось желание.
Когда он наконец оставил ее, было совсем темно. Чезарио чувствовал себя могущественным и всесильным, трава под его ногами стелилась ковром. Уже у края небольшой прогалины, собираясь нырнуть в чащу, он услышал возглас:
– Синьор!..
Он оглянулся. Девушка поднималась: ее белеющее во тьме нагое тело, казалось, вырастало прямо из земли, глаза лучились светом. Она улыбалась. Любой, услышав подобное обращение, исполнился бы чувством ревности. Так не обращались к простому работнику, к поденщику, нанятому для сбора урожая. Эти слова предназначались принцу крови, истинной крови, высокородному князю Кординелли.
– Благодарю вас! – проговорила она искренне. Чуть кивнув, он исчез в зарослях прежде, чем она нагнулась, чтобы подобрать одежду.
Снова Чезарио услышал о ней шесть недель спустя, занимаясь в школе фехтования на краю деревни. Мастер давно уже отказался от намерения научить его чему-нибудь еще, поскольку тот далеко опередил остальных учеников, и только давал возможность потренироваться, чтобы поддержать форму.
В класс, где проходили бои, вошел молодой солдат. Современная униформа гвардейца личной охраны дуче выглядела как-то странно среди мечей, шпаг и рапир, там и сям поблескивающих в полумраке. Оглядевшись, он хрипло выдавил:
– Кто из вас Чезарио Кординелли?
В зале повисла тишина. Двое учеников опустили рапиры и уставились на вошедшего. Чезарио бросил гири, с которыми упражнялся, и неспешно приблизился.
– Это я, – проговорил он.
Солдат уставился на него пронизывающим взглядом.
– Я помолвлен с моей кузиной Розой, – произнес он после паузы.
Чезарио удивленно поднял брови: имя ничего ему не говорило.
– А кто это? – вежливо поинтересовался он.
– Роза Гандольфо!.. – взорвался солдат. – Меня вынудили бросить свой пост в Риме, приехать сюда, чтобы жениться, потому что ты сделал ее беременной!
Несколько мгновений Чезарио смотрел изумленно, а когда наконец понял, его напряжение спало.
– А… вот в чем дело! – он, чувствуя, как непонятная гордость поднимается в нем. – Я поговорю с князем, моим отцом, и попрошу дать вам денег.
Он развернулся и пошел прочь, однако рев солдата остановил его:
– Деньги?! Ты что, думаешь, мне нужны твои дерьмовые деньги?!
Чезарио смерил его невозмутимым взглядом.
– Ну, как угодно. Если они вам не нужны, я не стану говорить с отцом.
Размахнувшись, солдат хлестко ударил его. Пощечина тут же отпечаталась на побелевшем лице Чезарио.
– Я требую удовлетворения!
Чезарио смотрел на солдата в упор, без тени страха.
– Слишком большая честь для простолюдина – сражаться с князем Кординелли.
Солдат разразился проклятиями и ядовитой бранью:
– Все Кординелли трусы!.. Развратники, содержатели проституток!.. И ты – хуже всех, незаконнорожденный выблядок!.. Прав дуче: аристократы в Италии – ублюдки и вырожденцы! Пришло время, когда на их место станет крестьянская сила!
Молнией взвилась рука Чезарио, и, хотя солдат был тяжелее фунтов на двадцать, удар сбил его с ног. Чезарио смотрел на него сверху вниз. Лицо его было страшно. Синие глаза потемнели и стали совсем черными. Еще никто никогда не осмеливался упоминать о его незаконном рождении.
Он перевел взгляд на мастера и тихо произнес:
– Дайте ему шпагу, я буду драться.
– Нет-нет, синьор Чезарио! – перепугался мастер. – Князь, ваш отец, не позволит…
Чезарио перебил:
– Дайте ему шпагу! – Голос его был спокоен, в нем была сила, заставляющая беспрекословно подчиниться. – Моему отцу не понравится, если на нашем имени останется грязное пятно!
Солдат к тому времени поднялся и, злорадно улыбаясь, проговорил:
– В итальянской армии есть традиция – драться со шпагой в правой руке и с кинжалом в левой!
Чезарио молча кивнул.
Солдат стащил с себя гимнастерку, обнажив мощные руки и плечи. Приблизившись к Чезарио вплотную, сказал почти сочувственно:
– Попроси позвать священника, юный фехтовальщик! Ты уже мертвец!
Чезарио не проронил ни слова, только сумасшедшая радость плескалась в глубине огромных зрачков. Он сорвал и швырнул на пол свою куртку.
– Готов?
Солдат кивнул. Знаком мастер приказал занять позиции.
– Внимание!
Шпаги сверкнули и скрестились над головами противников, но мастер остановил их и принудил поднять оружие.
Наконец бой начался. Солдат стремительно бросился в атаку, Чезарио парировал, и острие прошло мимо. Солдат снова мощным ударом попытался пробить оборону врага, тот снова легко ускользнул и сам перешел в нападение. На бешеную брань и проклятия Чезарио отвечал издевательским смехом. Неуязвимый, он тенью кружил вокруг противника, отражая удары, пока наконец не вышиб шпагу из усталой руки. Блеснув, оружие покатилось по полу. Чезарио слегка ткнул острием в грудь солдата:
– Ваши извинения?..
Страшно выругавшись, тот толкнул его шпагу кинжалом и принялся кружить, пытаясь дотянуться до своей, но каждый раз Чезарио проворно преграждал ему путь, посмеиваясь в ответ на яростную брань. Новая, незнакомая радость захватила все его существо. Наконец он отшвырнул свою шпагу в угол, где было сложено оружие. Прежде чем утих лязг металла, солдат метнулся к противнику, направляя удар кинжала в голову. Неуловимым движением Чезарио увернулся от нападения. Чуть пригнувшись, опустил руку с оружием. Солдат нагнулся тоже и принялся осторожно готовить новый удар, но Чезарио отразил и его, а затем бросился вперед. Солдат отпрянул, но, заметив, что противник раскрылся, молнией кинулся в атаку. На миг они сцепились, срослись в чудовищном объятии, так что казалось, Чезарио пришел конец. Секунду они стояли, словно одно тело, покачиваясь, как старые друзья, обнимающиеся после долгой разлуки. Но вот руки солдата, мертвой хваткой стиснутые на спине врага, медленно расцепились и наконец бессильно упали. Ослабевшие пальцы выпустили кинжал. Солдат рухнул на колени, пытаясь удержаться за бедра Чезарио. Тот отстранился, и тогда все увидели, что в руке у него – маленький кинжал, называемый «стилет».
Солдат тяжело осел на землю. Мастер кинулся к нему и, склонившись над телом, взволнованно крикнул:
– Доктора! Пошлите за доктором!
Чезарио поднял куртку и отвернулся. – Не нужно доктора, – проговорил он спокойно, направляясь к двери. – Он мертв.
Очутившись за дверью, на ночной улице, он не долго думая сунул стилет в карман куртки.
* * *
Девушка ожидала его у подножья горы, на том месте, где тропинка сворачивала к замку. Заметив ее, он остановился. Какое-то время они молча глядели друг на друга, потом Чезарио свернул в заросли, она покорно пошла ему вслед.
Когда дорога скрылась из виду, он обернулся. Ее распахнутые глаза сияли. Стремглав она бросилась к нему в объятия. Сорвав с нее рубашку, он больно сжал ее юные груди. Девушка приглушенно охнула. Мучительное, болезненное ощущение тугой волной поднялось из паха к груди, ударило в голову. Семя бешеной струей плеснуло на землю, пока он