— Какого хрена, капрал, что я, первый день в армии, что ли?
— Может, и не первый, только вежливо разговаривать еще не научились. Выйдите вон, а не то вызову полицию, и вас расстреляют за порчу казенного имущества… ой!
Ее вопль слился со скрежетом металла, и на столе появилась еще одна царапина.
— Позовите доктора. Скажите ему, что тут пахнет деньгами, а не лекарствами.
— Что же вы сразу не сказали? — недовольно фыркнула она и с размаху ткнула пальцем в кнопку переговорного устройства. — К вам, адмирал, посетитель с наличными.
Она проделала это с большой готовностью и рвением: всякий раз, как что-нибудь подобное отвлекало доктора-адмирала от противозаконных экспериментов, он с такой же готовностью выделял ей процент от добычи и добрую порцию зелья.
Дверь позади нее приоткрылась, и высунулась лысая голова доктора-адмирала Мела Практиса. Он уставился на Билла одним глазом — другой закрывал торчащий черный монокль. Монокль должен был скрывать тот факт, что доктор лишился глаза при неких ужасных обстоятельствах, о которых мы умолчим. Но потом вместо глаза ему поставили электронный телескоп-микроскоп, что оказалось очень удобно. Его противозаконные медицинские эксперименты были столь гнусны, что, когда о них стало известно, его приговорили к смерти на колу — с возможностью замены на службу в медчасти военно-космического флота. Нелегко было ему сделать выбор. Впрочем, в конечном счете получилось неплохо: командующий базой, погрязший в алкоголизме, смотрел на его эксперименты сквозь трясущиеся пальцы. Чтобы пальцы не переставали трястись и все его гнусные затеи по-прежнему сходили ему с рук, Практис не жалел спирта, которым располагал в неограниченном количестве.
— Это вы на лоботомию? — спросил Практис.
— Какая там к хрену лоботомия! Клык, доктор, имплантация клыка, помните? Тогда у меня бабок хватило только на один. Но теперь я принес остальные.
— Нет бабок — нет зубок. Показывайте, сколько у вас есть.
Билл потряс кошельком, и послышался звон монет.
— Ну, проходите, не стоять же нам тут целый день.
Практис высыпал монеты в умывальник и, сунув пустой кошелек в помойное ведро, полил их антисептиком, а потом принялся считать.
— Никогда не знаешь, какую заразу может подцепить солдат. Тут десяти долларов не хватает.
— Кому же не знать, как не вам, — сами почти всех и заразили. Ни хрена, доктор, цена — как договорились. Шестьсот двенадцать.
— Это было на прошлой неделе. Надо учесть инфляцию.
— Больше у меня нет, — жалобно сказал Билл.
— Тогда давайте расписку — пусть вычтут из ближайшей получки.
— Совести у вас нет, — пробурчал Билл, ставя свою подпись.
— А мне она не положена — я специально справлялся в церкви перед тем, как поступить на службу. Ваше имя? Мне надо проверить по компьютеру, где у меня хранится ваш клык.
— Билл. Через два "л".
— На два «л» имеют право только офицеры. — Он забарабанил по клавиатуре. — Вот он, «Бил», все правильно. Двенадцатый холодильник, в жидком азоте.
Схватив металлические щипцы, доктор выскочил из комнаты и через минуту вернулся с пластиковым цилиндриком, от которого валил пар. Он сунул его в микроволновую печь и нажал на несколько кнопок.
— Думаю, шестидесяти секунд хватит. Если продержать дольше, изжарится.
— Смотрите, без шуток, доктор, это серьезное дело.
— Только для вас, солдат. Для меня это всего несколько лишних долларов — они пойдут моему брокеру, чтобы когда-нибудь я смог откупиться от службы.
Из печи донесся сигнальный звонок, и доктор ткнул большим пальцем через плечо в сторону операционного стола.
— Снимите брюки и ложитесь.
— Брюки? Но он должен быть во рту, доктор, — куда это вы собираетесь его приживлять?
Вместо ответа Практис мерзко ухмыльнулся и подкатил к столу электронный автомат.
Билл поперхнулся — резиновые захваты широко разинули ему рот. Практис, что-то бормоча, принялся набирать на клавиатуре команды. Билл завопил хриплым голосом сквозь захваты: лазерный скальпель с шипением вгрызся ему в десну, а щипцы начали раскачивать зуб.
— Ах, виноват, забыл, — солгал Практис, делая обезболивающий укол.
Не прошло и нескольких секунд, как зуб был удален, десна разрезана, гнездо в челюсти рассверлено, корень клыка прочно установлен на место, в зазоры впрыснут ускоритель роста, и все залито шовным клеем.
— Прополощите рот, сплюньте и выметайтесь, — приказал Практис, когда Билл, шатаясь, встал со стола.
— Так-то лучше, — сказал Билл, восхищенно глядясь в зеркало. Он постучал ногтем по обоим клыкам и оскалился. Лицо его стало вполне ужасающим. — Смертвич Дранг мог бы мной гордиться, если бы остался в живых.
— Катитесь отсюда.
— Это еще не все, доктор. — Билл скинул свой огромный правый сапог, расправил длинные пальцы и провел три глубокие царапины в пластиковом полу. — А что вы скажете про это? Что скажете?
— Скажу, что это очень мило. Только когти, пожалуй, пора подстричь.
— Не когти, а ступню менять надо! Не оставаться же мне до конца жизни с куриной лапой громадного размера!
— А почему бы и нет? Это лучше, чем деревянная нога.
— Мне нужна настоящая!
— А у вас и есть настоящая — настоящая гигантская куриная лапа. И позвольте вам сказать — не буду хвастать, но во всей известной Вселенной нет другого хирурга, который смог бы это сделать. А еще жалуются, что я занимаюсь так называемыми противозаконными экспериментами! Да они все на коленях ко мне приползут, когда у них будет что-нибудь неладно со ступнями, вот увидите!
— Я хочу увидеть только одно — настоящую, живую человеческую ступню вместо вот этого.
— Вы не маленький, солдат, и не морочьте мне голову своими пустячными проблемами. Сейчас идет война, солдат, — или вы про это ничего не слыхали? То одного не хватает, то другого. А чего не хватает постоянно — так это запасных ступней.
— И вы ничего не можете сделать?
— Я могу пришить вам вместо этого кроличью лапку. Говорят, она приносит удачу.
— Но мне нужна настоящая ступня! — завопил Билл. Но его вопля никто не услышал, потому что как раз в этот момент прогремел взрыв и большая часть крыши госпиталя взлетела на воздух.
Глава 2
Пока доктор Практис трясся от страха, тупо уставившись на зияющую дыру в потолке и падающие обломки, Билл проворно нырнул под металлический стол. Обеспечив таким образом безопасность своей шкуры, он подумал о будущем, о своей куриной лапе и из чисто эгоистических побуждений, протянув руку, втащил в свое убежище и доктора. В следующее мгновение на место, где тот только что стоял, обрушилась груда кирпичей, и Практис захлебнулся от ужаса, а потом бросил на Билла взгляд, полный собачьей благодарности.
— Вы спасли мне жизнь, — пролепетал он.
— Только не забудьте об этом, когда придет следующая партия замороженных ступней. Я хочу выбрать первым.
— Все будет ваше! А если вам не терпится, то у меня есть одна очень изящная ступня тридцать пятого размера — все, что осталось от медсестры, которую загрызли сторожевые псы.
— Нет, спасибо, уж лучше я подожду. Та, что у