каждую попадавшуюся по дороге мишень, учился наносить удар с любого угла и точно попадать в цель. Такое занятие позволяло скоротать время, и он вновь ощутил, как обостряются чувства, — то ли благодаря регулярным физическим упражнениям, то ли благодаря окружающей белой равнине, которая могла таить неведомые опасности.

К полудню они остановились у замерзшего ручья и пообедали остатками хлеба, извлеченными из глубин мешка. Акер пробил во льду полынью, и они смешали в полых рогах родниковую воду с вином. Напиток бодрил и утолял жажду; вода казалась газированной и подслащенной. Грант облизнулся, даже не пытаясь понять, как такое возможно с геологической точки зрения.

VIII

Они шли по широкой долине, предпочитая держаться извивающейся дороги, а не пересекать пашни.

Ближе к середине дня зима закончилась.

Вряд ли Грант мог бы описать это иначе. Они брели по щиколотку в снегу, повсюду на землю медленно опускались крупные белые хлопья. Небо впереди прояснилось, а снежный покров внезапно оборвался: дальше теплое солнце освещало бурую дорогу и зеленые поля.

Путники без труда пересекли невидимый барьер, но Грант обратил внимание, что ни одна снежинка пробиться сквозь него не смогла. Те, что приближались, попросту исчезали.

С трех сторон простирался уютный сельский ландшафт, позади осталась стена кружащихся снежинок и зимний холод. Грант ошеломленно огляделся вокруг. Похоже, яркое солнце и теплый ветерок радовали Акера — тот расстегнул воротник и глубоко вдохнул густой запах трав и деревьев.

— Мы приближаемся к войску. Неплохо, когда солнце греет спину. Вот почему я люблю послужить доброму герцогу Дарикусу — он страдает подагрой и терпеть не может холодной погоды. Как здесь говорят, над Дарикусом всегда сияет солнце.

— Хочешь сказать, он вызывает теплую погоду?

— Именно. С помощью заклинания, по слухам им самим и составленного четверть века назад, и оно еще ни разу не подвело. Вокруг него всегда середина лета, какова бы ни была погода в иных местах.

Они поднялись на взгорок, и перед ними простерся зеленый луг, испещренный яркими пятнами палаток и шатров, а также темными силуэтами людей. Большинство из них были облачены в кожаные доспехи или кольчуги, некоторые, в броне из серебра и золота, сидели верхом на шестиногих животных, похожих на лошадей. В гуле лагеря различались громкие приказы, лязг металла и звук рогов. Возле дороги стояла караульная палатка, подле нее отдыхало полдюжины воинов с пиками.

Заметив Гранта и Акера, ближайший заступил дорогу и сонно бросил:

— Остановитесь и представьтесь. Что вам тут нужно?

— Мы свободные воины, готовые служить доброму герцогу Дарикусу.

Удовлетворившись, часовой опустил оружие и крикнул в сторону палатки:

— Эй, капрал, еще парочка хочет к нам присоединиться!

В палатке кто-то зашевелился, из нее высунулась голова молодого человека с длинными закрученными усами. Он окинул взглядом пришельцев, задержавшись на нескладной фигуре Гранта, его бледном лице, светлых волосах и бровях. Уголки капральского рта слегка приподнялись в усмешке.

— Не слишком подходящий материал, но, полагаю, стоит отвести их к герцогу — он готов нанять кого угодно.

Акер метко плюнул в лицо капралу, вытаскивая меч из ножен.

— Верно, сынок, тебя ведь он тоже нанял. Я сражался вместе с добрым герцогом, когда ты еще прятался под мамкину юбку. — Он пошел было дальше, но затем повернулся и добавил, словно идея только что пришла в голову: — Хочешь сразиться?

Капрал утер побагровевшее лицо, открывая и закрывая рот, словно вытащенная из воды рыба, и пригляделся к Акеру. Увидев богатырскую грудь и могучие руки под потертой кожей доспехов, он снова скрылся в палатке. Воины заухмылялись, и двое вызвались сопровождать Акера и Гранта.

Они прошли через лагерь к самому большому шатру — широкому, пестрому. Над входом развевалось знамя — черный кулак в кольчужной рукавице, выжимающий капли крови на белом фоне. Воины отсалютовали пиками флагу. Грант и Акер тоже отдали честь, после чего вошли в палатку.

У стен стояли вооруженные воины. В центре располагались два захламленных стола, за одним сидел худой писарь с испачканными в чернилах пальцами, за другим — старик в золотой короне. Акер шагнул вперед и ударил себя кулаком в грудь.

— Приветствую, герцог. Я пришел, чтобы служить тебе.

— Приветствую. Кто ты и кто это с тобой? — раздраженно спросил герцог, передвинув на подушке забинтованную ступню.

— Акер Амен и раб-копьеносец.

Грант хотел было возразить против своего нового статуса, но тут же сообразил, что Акер наверняка лучше знает, как себя вести, — это доказывала встреча с капралом стражи. Писарь быстро переворачивал листы огромной книги в кожаном переплете. Проведя пальцем по странице, он прочитал выбранную строку:

— Амен, Акер, из племени ининов, мастер меча, опытный топорник, выдающийся воин, владеет кинжалом, дубиной, арбалетом, ятаганом…

— Хватит, хватит! — прервал его сердитый голос доброго герцога. — Два золотых энна в день, добыча для тебя, добыча для раба и трофейное оружие на выбор. Согласен?

— Согласен, — проревел Акер. — Мы будем сражаться насмерть!

Он ударил ладонью по столу, подтверждая, что принимает условия. Добрый герцог тоже хлопнул по столу и поморщился — боль отозвалась в подагрической ступне. Грант подумал, не нужно ли проделать то же самое и ему, но Акер повернулся и вытолкал его из палатки.

Вокруг теперь толпилось еще больше людей, и Грант понял, что это огромная неровная очередь к огромному котлу. Они с Акером поспешили пристроиться. Продвигаясь вперед, Грант обдумал случившееся с ним за последние дни, а затем повернулся к Акеру.

— Ты мне ни разу не говорил, с кем мы собираемся сражаться.

— Какая разница с кем? Я и сам не знаю. Бери еду, ты следующий.

Получив по роговой чашке, наполненной дымящимся варевом, они направились к палаткам, на ходу зачерпывая еду.

— Спроси начальника, — сказал Акер с набитым ртом. — Может, он знает.

— Лучше потом, — ответил Грант, наслаждаясь теплом солнца и аппетитным ароматом мяса, картошки, риса и неизвестных овощей. Философский подход Акера Амена начинал ему нравиться. — А тут не так уж и плохо кормят.

Герцог планировал напасть на некоего тирана Хельбиду. Об этом Гранту рассказал пятый из тех, к кому он обратился, но никто не знал, когда начнется битва, даже сам полководец. Судя по разговорам в лагере, каждый вечер на закате его добрейшество бросал на шелковую ткань пару двенадцатигранных астрологических костей. Пока что кости не предвещали удачной атаки, и воины оставались в лагере — ели и пили, отдыхали и ссорились, а также оттачивали искусство убивать.

Дважды в день все выходили на тренировочное поле. Рядовые бойцы и командиры окружали новобранцев, чтобы те не могли улизнуть, и гнали на поле драться, оглушительно грохоча и вопя. Опытные воины использовали настоящую сталь, начинающим давали деревянные мечи и шесты вместо копий.

Новичкам запрещалось покидать поле, но во всем остальном за ними никто не следил, так что Грант перебрался от копейщиков к группе обучавшихся владению палашом. Рекруты