Когда мы не учились в школе, не ели и не находились на терапевтических сессиях, то занимались физическим трудом, или трудотерапией, – перетаскивали почти трехкилограммовые шлакоблоки из огромной кучи мусора во дворе к забору. Трудотерапия обычно продолжалась четыре часа и проходила в середине дня, когда солнце было самым испепеляющим. Можно подумать, что это чистое издевательство, но на самом деле все это было не так страшно, как может показаться. Понятное дело, с непривычки болело все тело, и мы работали без перчаток, поэтому «убивали» себе руки, на которых появлялись мозоли. От работы на солнце постоянно хотелось пить, но пить и ходить в туалет разрешали только раз в час в отведенное для этого время. Однако из-за жары сторожившие нас «шестерки» прятались в тени, и все мы могли спокойно пообщаться и поговорить.
– Кошмар какой, – жаловалась Биби. – Мои бедные ручки! У меня раньше были такие красивые ногти…
– Да перестань, Родео Драйв! – ответила ей стоявшая рядом девчонка с Четверного уровня.
– Послушай, доярка, я тебе уже не один раз говорила, Родео Драйв, где шопятся все тупоголовые туристы, находится в Беверли-Хиллз. Я в Беверли-Хиллз не живу, я живу в районе Пасифик-Пэлисейдс[2]. Так что заткнись и помалкивай.
Все звали Биби Родео Драйв. Наверное, ей завидовали, потому что у нее были длинные блестящие черные волосы и голубые глаза. Ее мать, Маргарита Ховард, была известной актрисой, снимавшейся в сериалах. Я уже два дня как переселилась в комнату, в которой жила Биби, но та еще ни разу не удостоила меня хотя бы словом. Я не собиралась встревать в их разговор. Но, оказалось, Биби не прочь и со мной поговорить.
– Ты откуда? – спросила она меня.
– Из Портленда, штат Орегон.
– А-а-а-а, я там была. Постоянный дождь, и люди ходят в очень некрасивой фланелевой ткани.
Я люблю Портленд и не собираюсь давать его в обиду выходцам из Лос-Анджелеса, но должна признать: Биби права и люди там действительно часто ходят в одежде из фланелевой ткани. Но вопрос о том, нравится человеку фланель или нет, – дело глубоко личное.
– За что тебя сюда упекли? – уточнила она.
– Понятия не имею.
– Ой, перестань! Ты, дорогая, точно должна знать, за что оказалась здесь. Может, у тебя булимия? Или спишь с кем попало? Или любишь себя резать? – поинтересовалась она.
– Точно не из этого списка.
– Ну, хорошо. У тебя длинные волосы и татуировки. Вполне возможно, ты или художник, или музыкант.
– Музыкант, – ответила я, удивляясь тому, как она быстро и правильно угадала, – а мама моя, кстати, была художницей.
– Героин? Амфетамин?
– Нет, это не моя тема. Я просто играю в группе, у меня розовые волосы и сумасшедшая мачеха.
– Ааа, вот оно что! Слышали, у нас Золушка появилась? – крикнула она остальным девочкам и снова повернулась ко мне. – Просто сказка Уолта Диснея. И какой диагноз тебе поставила Клейтон?
– Что-то связанное со словом «оппозиционный».
– Оппозиционно-вызывающее расстройство, сокращенно ОВР, – из-за моей спины раздался уверенный голос. Я обернулась и увидела ту самую «шестерку», которая дала мне пару хороших советов. – Поверь, нам всем эту болезнь приписывают. А в чем ты провинилась?
– Понятия не имею.
«Шестерка» вздохнула.
– Новенькая, слушай и запоминай. Всех, кто здесь находится, можно разделить на пять категорий. Во-первых, те, кто употребляет. Что-нибудь легкое: экстази закидывается или траву курит. Серьезных случаев тут быть не может потому, что из лечения – только встречи наподобие Анонимных Алкоголиков, и то раз в неделю. Во-вторых, сексуально озабоченные – это те, кто любит потрахаться, и лесбиянки. Вон, видишь Кейси, – «шестерка» показала на девочку с рыжими волосами и веснушками, – вот она здесь по лесбийской теме, а Биби – за то, что спит с кем ни попадя. Ее застукали с парнем, который работает спасателем в бассейне.
– Дорогая Вирджиния, не надо искажать факты, – сказала Биби, встряхнув копной чудесных волос. – Я с мексиканцем спала. Вот это-то моим родителям и не понравилось. Так что я здесь за неуважение классовых различий и границ.
– Ты у нас прямо Карл Маркс какой-то. Кстати, я тебе не Вирджиния, меня зовут просто Ви.
– Дорогая, для твоего сведения, Ви – это не имя, а буква.
– А Биби[3]– это две буквы. Что ты мне хочешь доказать?.. Так вот, на чем же я остановилась? Ах да, на тех, у кого есть проблемы с едой. Главным образом здесь те, у кого булимия в самой легкой форме. В Ред-Рок никогда не возьмут людей, серьезно больных булимией, потому что им требуется квалифицированная медицинская помощь, а не бред сивой кобылы, который тут выдают за терапию. Ты, например, в курсе, что из всех сотрудников только у Клейтон есть корочка о высшем образовании? Но на самом деле и она не психоаналитик, а обычный врач-терапевт, который имеет право выписывать простые таблетки. Так что среди нас есть немного девчонок, которые время от времени блюют, чтобы избавиться от пищи, и сидят на диете. Кроме этого, здесь живут и девушки с лишним весом, но их отправили сюда только потому, что их родители сочли, будто Ред-Рок – учреждение более солидное, чем лагерь для девиц, которые хотят похудеть.
– Вот наша с тобой соседка по комнате Марта, например, – заметила Биби. – Она из этой категории.
– Совершенно верно, – продолжала Ви. – Потом у нас есть несколько человек, которые себя резали. Ну, эти, как их… которые членовредительством занимаются. Имеются и мелкие воришки – кстати, клептоманов здесь вполне достаточно, – и те, кто периодически из дома убегает. Ну и, наконец, девчата с суицидальными наклонностями.
– Как наша прекрасная Вирджиния, – сказала Биби.
– Неужели? Ты хотела покончить жизнь самоубийством?! – спросила я.
– Нет. Если бы я действительно совершила попытку, меня бы в Ред-Рок не взяли, потому что побоялись бы со мной связываться. Но моя мать испугалась из-за фигни и отправила меня сюда. И вот я здесь уже почти полтора года.
– Значит Ви означает «ветеран», – произнесла Биби.
– Нет, Ви –