Андрюха: А кто не дурак? Все дураки.
Я: Воистину, дружище. Ладно, до завтра. Доброй ночи всем.
Макар: Покеда.
Стас: Бывай.
Андрюха: Доброй ночи.
Мойша: Подзалупный творожок тебе в роток.
Макар: Ты же, блядь, спать пошел?
Мойша: Я еврей. Забыл?
Я сходил на кухню за горячим чаем. Старый остыл, и его пришлось вылить. Не люблю холодный чай, как и мой отец его не любил. Захватив из шкафа печенье, я вернулся за компьютер и открыл окошко чата с Валей.
Я: Прости за молчание. С ребятами обсуждали поездку.
Валя: Все хорошо, Вадь. Ты зайдешь за мной?
Я: Конечно. Вместе и поедем, с Макаром и Кисой. У него права не отобрали-то?
Валя: Нет. Он грамотно шифруется. Кстати, спасибо за «Oceanborn». Потрясающий альбом.
Я: Да, потрясающий. Люблю его слушать, когда на душе паршиво. Только Мишке не говори. Застебет.
Валя: Что ты. Ему вообще ничего нельзя говорить.
Я: Слушай, Валь. Мне дико неловко, но спросить хочу. Давай послезавтра пойдем погулять? Если откажешь, я пойму.
Валя: Я боялась, что ты вообще никогда не решишься. Конечно, пошли. Ты, видимо, решил куда?
Я: Ага. В парк аттракционов. Сто лет там не был.
Валя: Здорово! С удовольствием. Я еще в детстве туда с Макаром ходила. На каруселях катались, а он все на машинки хотел, где толкаться надо. А почему не завтра?
Я: На работу надо. Вачик уже ругается, что я забил. А желающих у него много на мое место. Да и деньги лишними не будут.
Валя: Хорошо, Вадь. Мне пора спать. Завтра утром в университет идти. Спокойной ночи. До следующей беседы.
Я: Спокойной ночи и прекрасных снов.
Валя: ;)
Я выключил компьютер и оглушительно зевнул. Да так, что из лопнувшей губы потекла кровь, а в челюсти что-то хрустнуло. Надеюсь, мой организм не даст сбой, и к встрече с Валей я буду выглядеть нормально. Благо досталось только туловищу, а голова была в относительном порядке. Я оставил кружку с чаем на столе и пошел к своей кровати. Мягкое тепло обволакивало и баюкало уставшее тело и разум. Перед сном вихрем проносились лица друзей, постепенно превращающиеся в разноцветные пятна. И лишь одно пятно на мгновение приняло знакомые очертания, которым я мысленно улыбнулся. Валя.
Следующим утром я поплелся на работу. Вачик и правда ругался, что я пропустил две смены, и пригрозил взять на мое место более ответственного человека. Я клятвенно его заверил, что приду, и сейчас исполнял то, что обещал.
На поясе висел верный CD-плеер, посылая в наушники мощные рифы старичков Blind Guardian. Когда слушаешь подобную геройскую музыку, порой кажется, что из-за угла вылетит дракон и выпустит в тебя струю едкого пламени, от которого кожа покроется пузырями и слезет вместе с дымящейся плотью. Я хмуро шел, осознавая, что ни дракона, ни даже среднестатистического рыцаря не встречу. Зато на пути было полно бомжей, алкоголиков, выползающих из кустов, и редких прохожих, спешащих, как и я, на работу. Вдали виднелись очертания больших складских комплексов, куда я и держал путь.
Пройдя через контрольно-пропускной пункт, я поздоровался со старичком-охранником и двинулся дальше, вдоль одинаковых грузовиков, стоящих у больших ворот и загружающихся продуктами согласно накладным.
Овощной склад, где я работал, был почти в самом конце комплекса, и до него надо было идти пятнадцать минут по территории. Мимо меня то и дело сновали большие и маленькие электропогрузчики с веселыми водителями. Кто-то вез большой поддон с замороженным мясом, а кто-то просто ехал налегке за следующей партией. Утренний воздух, еще прохладный после ночи, окрашивался в сотни разных ароматов. От машинного масла и бензина до свежего запаха фруктов. Я подходил к воротам своего ангара.
— Вадим, слушай. Ты, это, прекращай меня так подставлять, да? — громко устраивал мне разнос дядя Вачик, хозяин нашего склада. Я, понурив голову, стоял рядом под взглядами моих коллег, простых мужиков, одетых в одинаковые серые комбинезоны с пятнами от овощей и фруктов на них.
— Да, прости, босс.
— Что у тебя с лицом, Вадим? Проблемы? — пытливо спросил армянин, пристально рассматривая мою помятую физиономию.
— Нет, все нормально. Подрались вчера, — отмахнулся я. Вачик улыбнулся.
— Тогда за работу, да? Машина уже ждет. Двадцать тонн свеклы туда, — мужики тяжко вздохнули и потянулись к перрону, где парковался большой грузовик.
— Вадим, ты, это. Проблемы если есть, ты мне скажи. Помогу, — прошептал хозяин склада, придержав меня за руку.
— Все в порядке, дядь Вачик. С кем не бывает, — я побежал к остальным грузчикам, чуть хромая на правую ногу. Армянин задумчиво смотрел мне вслед.
Спустя четыре часа последний мешок свеклы был закинут в кузов и водителю был дан сигнал отъезжать. Я сидел на старом табурете и курил сигарету, пытаясь прийти в себя. Отвык от тяжелого труда за пару дней, да и побитое тело отчаянно сопротивлялось любой попытке что-либо сделать. Ребра болели, а спина взмокла от пота. В том месте, куда впечаталась цепь Ганса, жгло особенно сильно. Но я молчал. Если Вачик узнает, что мне больно, то отправит домой и ничего не заплатит.
— Вадь, харэ курить. Тебя босс зовет, — подошел ко мне один из мужиков, Степан. Степе было за пятьдесят, и он всю свою сознательную жизнь вкалывал на тяжелых работах. Валил лес в тайге, работал в шахте, а с возрастом перебрался в грузчики.
— Ага, спасибо, Степ. Иду, — я тяжело встал и, чуть хромая, двинулся в сторону кабинета хозяина базы. Дойдя до него, робко постучал и услышал приглашение войти.
— Вадим. Что у тебя случилось? — Вачик заполнял какие-то накладные и оторвался от работы, когда я вошел и присел на стул рядом с потертым столом.
— Я же говорил… — начал я, но армянин бухнул кулаком по столу.
— Правду, Вадим. Или домой пойдешь. Я вижу, как тебе больно работать.
— С фашистами зацепились, — нехотя ответил я. Объяснять разницу между нацистом и фашистом Вачику я не хотел. — Их было больше. Вломили нам, потом менты забрали в отделение. Но все нормально, дядь Вачик. Я здоров, как бык. Спина немного гудит от непривычки, но работать могу.
— Эх, что со страной-то происходит, а? — устало выдохнул армянин, закуривая тонкую сигарету. — Фашисты, нашисты, да? Всем что-то надо? А, кунем беранет[14], бараны.
— Да, я не хочу терять работу.