— В приют ее.
Один из них, не скрывая отвращения, подхватывает на руки Лилит и кладет на плечо. Короткий поклон, после которого стража молча удаляется.
— Тебе не надоело возиться с детишками? — спрашивает Эптисса на родном языке. Неразрывно, на одном дыхании. Рисуя в воображении сестры кусочек пространства, где дети шейдимов сидят за решеткой, а над ними нависает богоподобный скучающий лик Эксии.
— Прекрасно сказала! — весело отвечает шестая из Теней. — Можно сказать, поэтично!
— И все же?.. — продолжает Эптисса, переходя на язык хегальдин. — Ведь, насколько я знаю, успехи в твоей деятельности отсутствуют уже давно. Материал умирает быстро. Или данное занятие служит тебе отдушиной?
— Многое, что мы узнали помогло создать желаемый образ хтонического существа, что жаждет убивать. И это помогало нам долгое время контролировать колебания смертности и рождаемости населения в пределах выбранного нами числа. Так что мои старания оправдывались очень долго. Однако, население «серых» увеличивается, и, знаешь, у меня есть теория, что существа, чьи условия для существования усугубляются, начинают плодиться невероятно быстро. От отчаяния или нет? Но я считаю, что тем самым они стараются не выжить, но изменить условия своим количеством. Как здоровые клетки организма борются с вредоносными. Именно таким же образом — количеством.
— И какой ответ дает твоя теория на вопрос о контроле? — спрашивает Эптисса, садясь в кресло.
— Сравнивая население с организмом, нельзя не упомянуть важное отличие. В организме не бывает клетки-героя, чей дух способен поднять остальных бороться вдвое качественнее. Наша задача узреть подобных героев и ликвидировать их. Но это было отступлением. Возвращаясь к вопросу о контроле, — Эксия присаживается в кресло напротив сестры. Она кладет ногу на ногу, откидывая голову. — Здесь у меня нет определенного ответа. Усугубить условия еще больше? Это может спровоцировать толчок в трансформации в шейдим.
Эптисса внимательно слушает младшую сестру, соединив кончики пальцев обеих рук.
— Можно, конечно, сделать из шейдим полноценных рабов, но для этого нужно слишком много переписать в религиозном сознании наших родственников. Да и религию в целом. Сами шейдимы, как мы выяснили, очень нестабильные создания. Чувствительные к солнцу, слабые, неконтролирующие свои эмоции. Считаю такой шаг уместным, но в критическом положении. А пока есть время можно ввести эпидемию. Официальный запрет на второго ребенка или повышенный налог на него. Золото ведь не перестает быть одной из самых толстых нитей, что тянет за умы наших марионеток. Или же!.. Улучшить условия нашим «серым» родственникам, но я не уверена, что рождаемость их пойдет на убыль.
— Все же считаешь расширение границ — потерей контроля?
— Ты склоняешься к тому, что Эрриал-Тея является относительно-открытой системой, а энтропией — хегальдины? Такой вид решения вопроса предполагает лишь два варианта: расширение системы, то есть границ Эрриал-Тея, тогда критический уровень отодвинется выше, но расширение границ ведет к дополнительным управленческим ресурсам, а это является нарушением прямого контроля с нашей стороны. Второе решение природа, обычно, преподносит сама. Война, болезни. Но лучше нам сделать это самим, чем отдаться воле природе.
Эксия наливает себе стакан воды и, приподняв маску, касается стекла серыми губами.
— Может, шейдимы и есть ответ на возрастающую энтропию?
— Не думаю. Они начали появляться еще задолго. Ошибка природы, неудачная мутация. Такое бывает.
* * *
Лилит приходит в себя в темном помещении, скупо освещаемое факелами. Перед глазами лишь густые тени и янтарный отсвет пламени; а голова болит настолько сильно, будто череп готов расколоться в любую секунду. И каждое движение только усиливает это ощущение. Она медленно приподнимается на локтях. Во рту сладковатый привкус. Лилит сплевывает черный сгусток, не понимая кровь ли это или слюна; а затем снова проваливается в беспамятство.
Глава 5
Лераиш
— Выпад! В стойку! Еще раз! Еще! Это движение должно стать для вас родным! Должно въесться в ваши мышцы! — выкрикивает Лераиш, шагая между тренирующимися шейдимами, которые делают выпады с последующим колющим ударом. — Движение начинается с ноги! Копье сжимать только во время удара или защиты! В остальное время вы должны быть расслабленными иначе быстро устанете.
— Когда мы уже начнем осваивать цепное копье? — спрашивает Рино и сосредоточенно, с выкриком на выдохе, вбивает деревянное копье в мешок с песком.
Лераиш останавливается:
— Твои суставы не выдержат и месяца тренировок, нужна серьезная подготовка. А как же ближний бой? Если к тебе подойдут вплотную, что ты будешь делать?
— У меня есть крылья! — упирается Рино. Пот испаряется с его кожи сразу же, как только выступает; с расстояния кажется, будто он охвачен тонким дымом. — Я смогу отлететь!
— А если и у противника тоже есть крылья? А если он быстрее тебя? Ты должен быть готов если не ко всему, то хотя бы к большей части того, что может тебе угрожать.
Рино замирает на мгновение, обдумывая ответ, но не найдя никаких контраргументов, продолжает тренировку. Лераиш подходит к стальному сетчатому барьеру, за которым стоит Сэйми:
— Хтыщ, — хищно улыбается она, совершая такое движение запястьем, словно бьет кнутом. — Воспитываешь персональное войско? Хочешь отвоевать свое право стать архонтом? Нравится непоколебимое послушание своих воинов?
Лераиш опирается спиной на ограждение и скрещивает руки, не отводя взгляд от юных шейдим, которых окружает темная дымка испаряющегося пота.
— Хишира!
В ответ на голос Лераиша шейда во втором ряду замирает, и округлив черные глаза, испуганно смотрит в его сторону.
— Хишира! Движение начинается с ноги, а не с плеч! Ты должна вложить в удар всю массу тела! Продолжай! — выкрикивает он, а затем поворачивает голову и обращается к Сэйми: — Очень нравится. Хочешь оспорить это?
Та в ответ звонко смеется, привлекая внимание всех тренирующихся:
— Проявляете наглость в отношении хрупкой шейды, принц? Это заставляет вас чувствовать себя сильным?
Лераиш поворачивается, всматривается в ее лицо, в черные глаза, и губы, что растянуты в вызывающей ухмылке. Ее клыки сильно выделяются среди ровно ряда белых зубов. И где-то глубоко в мыслях, на изнанке сознания, рука Лераиша сжимает ее тонкую шею с хрустом, что сопровождает ломающиеся позвонки; а его зубы обгладывают насмешку с лица Сэйми также, как ардх обгладывает кости. Сквозь образы Лераиш видит, как из реальности она шлет воздушный поцелуй и, развернувшись, уходит, покачивая бедрами.
— Не злись на нее, — рядом возникает огромная фигура Баббара. — Просто она до сих пор не может простить тебе того поражения, когда ты доказал ей, что цепное копье значительно лучше, нежели топор или нож.
— Прошло уже больше десяти лет!
— У нее хорошая память! — тут же перебивает Баббар, а затем переходит на шепот, прищуривая глаза: — Мне кажется, ты ей нравишься.
— Твоя сестра очень злопамятная, — вздыхает Лераиш и обращается к тренирующимся: — Стоп! На сегодня хватит!
Юные шейдимы останавливаются и, тяжело дыша, начинают тянуться к оружейной стойке. Слышны усталые вздохи, слова о том, что сердце скоро выскочит из