— Не бойся меня, принц, мы с тобой принадлежим к одной расе.
Из-за кустов медленно выходит незнакомец в черном плаще, демонстрируя открытые ладони. Он улыбается той улыбкой, которую в равной степени можно интерпретировать, как лживую демонстрацию доверия, а можно, как выражение того, что старик сталкивается с подобным случаем не в первый раз.
— Кто вы?! — восклицает Лераиш, но тут же осекается, видя черные глаза и темные венозные сети под кожей на лице. — Вы!..
— Удивлены? Наверное, также удивились и те, кто увидел вас и ваши глаза, правда? Теперь вы их понимаете. Немного, но понимаете, — произносит старик мягким хриплым голосом. — Опустите свою палочку, принц, давайте присядем. Нам есть о чем поговорить.
И уже позже, разведя костер и просидев некоторое время в молчании, Лераиш, наконец, озвучивает вопросы, что не сформировались до конца, не обрели формы, но на размышления больше нет сил:
— Кто вы? И почему вы здесь?.. И как долго?..
— Успокойтесь. У вас много вопросов, и я вижу ваше волнение, вижу следы страданий. Но теперь нужно найти силы оставить их позади. Оставить позади прежнюю жизнь, — старый шейдим делает паузу, всматриваясь в глаза Лераиша, и тот выдерживает его взгляд. — Ваш народ отвернулся от вас. Отвернулся потому, что вы стали другим, и причиной тому послужил гнев. Сильнейшая из эмоций. Гнев, ненависть, злость, порицаются, это признак проклятых, но, как видите — все это не конца правда. Мы, такие, как вы и я, мы не утратили разум, как приписывает вера хегальдин, мы не стали безрассудными слугами тьмы, однако, мы сильно изменились. Мы более не являемся частью народа Эрриал-Тея; частью народа хегальдин. Мы иной народ, иная раса. Мы шейдимы. Можете считать день своего изгнания — днем своего рождения. Хотя, вы нежеланный ребенок своего мира и своего народа.
— Вы сказали: «мы». Это значит?..
Старый шейдим молчит, тактично ожидая, когда Лераиш закончит мысль, но после длительной паузы отвечает:
— Значит, что помимо нас с вами есть и другие. Такие же изгнанники. И многие из них жаждут мести за ту несправедливость… — он замолкает и молчит некоторое время, а затем продолжает. — Шейдим очень немного. Тех, кто смог выжить, кто смог начать жить по-новому. Многие когда-то пытались мстить, но пали от рук своих друзей и близких. Кто-то же пытался объяснить, что шейдим это не порождение тьмы, и нужно попытаться понять кто это — их ждала та же участь. Смерть от своего народа.
— А как ваше имя, как давно вы стали шейдимом?
— Мое имя Лифантия, и изгнан я уже очень давно. А вы Лераиш? — продолжает старый шейдим, не обращая внимания на шокированный взгляд Лерайе. — Расскажете, причину того, что заставила вас оказаться здесь? Ночь только начинается.
— Вы тот самый Лифантия, о котором написано в Геннории? — спрашивает Лераиш, принимая протянутое яблоко. Ответом служит согласное покачивание головы. Похоже, тема не из приятных, думает он; но не может сдержать интерес, и прежде, чем раскрывает рот, Лифантия опережает его:
— Башня? Верно. Я строил ее. Очень давно. До вашего рождения, принц. До рождения вашего отца. Я был молод и наивен, я хотел своего счастья любым путем. Но не боги ее разрушили, и я не достроил даже до середины. Ее разрушил ваш предок. Ночью, когда я был на вершине, два десятка хегальдин несли с собой огромную глыбу в сети, и с размаху обрушили ее на мою башню, и на меня. Все знали, что я не смогу достроить, и смеялись за спиной, однако, высшие умы узрели в этом поступке прекрасную сказку для верующих, для того, чтобы появилась вера в труд, что тяжелый труд будет оправдан счастьем и огромными крыльями. А меня изгнали, лишив крыльев, которые, впрочем, все равно были ни к чему. В отличии от ваших. — Он замолкает. Тонкие губы продолжают коротко улыбаться, и улыбка эта, как кажется Лераишу, направлена своим воспоминаниям — мимика, что въелась в лицо, оставив тонкие морщины. — Скажите мне, принц, вы желаете мести? Ведь вы узрели за облаками нечто, что сделало из вас шейдима в миг, а обычно процесс занимает недели, иногда даже месяцы. Что вы увидели, что заставило вас возненавидеть их мир?
* * *
— Получилось даже лучше, чем хотел, — улыбается Лераиш, смотря на ликующую толпу. Музыка барабанов и шум рассекаемого воздуха продолжают ласкать слух. — Набрать скорость, держать угол. Следить за дыханием.
Чертовы доспехи, ругается про себя Лераиш. Голову чуть приподнять, чтобы задействовать шейно-тонический рефлекс.
И чем выше, тем меньше того возбуждения, которое он испытывал перед полетом. Остается только страх. Земля все дальше, крылья хегальдин все меньше.
Выше, сквозь туман из облаков.
— Где же твоя крона, здоровяк? — тяжело выдыхает Лераиш, обращаясь к Колоссу.
Он продолжает лететь все выше, спиралью вокруг ствола, изредка прерываясь на отдых: раскрывая крылья во всю длину и медленно паря по воздуху. Ни одной мысли в голове, лишь голые рефлексы, которые оттесняют сознание во тьму извилин. И тело подобно огромной машинерии, где сталь вместо сердца работает так, чтобы выжать из механизмов все, несмотря на угрозу изнашивания. Лераиш почти слышит ритмичный шум вращающихся шестеренок внутри.
Выше.
Еще.
— Расселина, о которой говорил отец!
Вне видимости чьих-либо глаз; поэтому он позволяет себе штурмовое приземление — с перекатом через плечо — чтобы не тратить силы на остановку. Лераиш устало выдыхает и хрипло ругает и ругает все, на что только падает взгляд. Легкие перегреваются. Кажется, что глотка превращается трубу, по которой струится раскаленных пар.
— Принц, Лераиш.
Слышится красивый женский голос, интонация и дикция которого, настолько приятны слуху, что если бы счастье могло иметь голос, то именно этот.
— Не волнуйтесь, это неформальная встреча, и афишироваться она не будет. Разумеется, исключение составляет только ваш отец. Но его присутствие не требуется.
— Тессера? А что ты?.. — Лераиш медленно поднимается с пола, перебирая в голове все возможные причины появления одной из Теней архонта. — Что ты здесь делаешь?
— Не волнуйтесь, гиос Лераиш.
Принц резко поворачивает голову к источнику другого голоса, за которым уверенно шагает фигура в черной мантии.
— Диа?
— Мы здесь, чтобы рассказать вам… — Из тени появляется третья фигура.
— Трисса.
— … то, что полагается знать лишь будущему архонту, — заканчивает Эксия.
— Не смущайтесь, принц Лераиш. Мы понимаем, что дорога на подобную высоту — весьма тяжела, поэтому вербализация всех ощущений вполне нормальна, — произносит Тессера. Лераиш узнает ее мелодичный голос, только ее. А остальных трех Теней он угадывает только по рисунку на масках, за которыми скрываются их лица. — Мы рады, что вы добрались сюда, и будем рады, если наш разговор закончится согласием обеих сторон.
Лераиш хмурится, чувствуя, как голос Тессеры касается не только слуха, но и какой-то