– Так уж и быть, – рассмеялась Лида, словно серебристые колокольчики рассыпались вокруг. – Делать-то всё равно нечего. А ты на машине, что ли?
– Не-а, в Москве пока не успел обзавестись, а в Лондоне есть, так что сегодня передвигаемся исключительно на такси, как буржуи.
– Товарищи, рассаживаемся! – дал команду какой-то лысоватый толстячок со сбитым набок галстуком, видно, из числа организаторов сегодняшнего сборища.
Все стали занимать места. Я предпочёл сесть в четвёртом ряду между Кристалинской и Хилем. После того как все расселись, открылась боковая дверь и оттуда цепочкой потянулись один за другим чиновники классического советского образца. Женщин, впрочем, было всего две – Фурцева и ещё какая-то дородная тётка. Министр культуры заняла место посередине длинного стола на возвышении, рядом с худощавым чиновником, чьё лицо мне показалось знакомым. Тонкий нос с горбинкой, очки, аккуратный пробор с проседью на правую сторону… Блин, явно знаю, кто это, а вот поди ж ты, вылетело из головы. Надо им подсказать, что в таких случаях можно ставить таблички с именами, а то сиди тут, гадай.
Именно с ним о чём-то пошепталась Фурцева, затем открыла принесённую с собой папку и принялась перебирать бумаги. Её сосед озирал зал с таким видом, будто он следователь, а перед ним подозреваемые в массовых грабежах и убийствах. Народ в зале сидел тихо, разве что Утёсов что-то вполголоса напевал.
– Эдуард, а кто это слева, рядом с Фурцевой? – наклонившись к Хилю, тихо спросил я.
– Ты что, Суслова не узнал?! – в ответ прошептал Эдик.
– А-а-а, это который главный идеолог…
– Ну да, он и есть, Михаил Андреевич Суслов, секретарь ЦК КПСС. А справа от Екатерины Алексеевны сидит председатель исполнительного комитета Моссовета Промыслов. А ещё правее…
– Понял, спасибо, дальше можно не продолжать.
Гляди-ка ты, и как я мог забыть такую фигуру, «серого кардинала» советской политики, к мнению которого всегда прислушивался Брежнев?! Помню, в моей реальности журнал Life как-то ехидно прошёлся по Суслову, назвав его «истинным советским арийцем» и сопроводив фото идеолога шутовской характеристикой: «Характер нордический, стойкий. В личной жизни аскетичен. Беспощаден к врагам СССР». Вероятно, в этой параллельной Вселенной он и не так силён, но всё равно заправляет идеологией, а в данном случае может рулить Фурцевой, как моряк парусом. И что из этого могу извлечь я, это мы ещё поглядим. Или, напротив, чем мне это может аукнуться? Во всяком случае, присутствие сегодня такой фигуры подчёркивает значимость грядущего мероприятия.
– Здравствуйте, товарищи, – не отрываясь от бумаг и не глядя в зал, вроде бы негромко произнесла Фурцева, но её все прекрасно услышали. Акустика, на мой музыкальный чуткий слух, здесь была неплохая. – Вы все знаете, зачем мы здесь собрались. – Она наконец подняла глаза в зал, мазнула взглядом по моему лицу. – На всякий случай напомню, что первого июня, в Международный день защиты детей, на Центральном стадионе имени Владимира Ильича Ленина пройдёт благотворительный фестиваль «Отдаю сердце детям Африки», и все собранные средства будут направлены в помощь голодающим детям Чёрного континента. Мероприятие более чем серьёзное, привлечены лучшие творческие силы страны, и не только музыкальные. Перед началом фестиваля и после его окончания планируется грандиозная хореографическая композиция с участием около трёх тысяч московских школьников. Здесь, кстати, присутствует режиссёр мероприятия Иосиф Михайлович Туманов, вот он, слева крайний, прошу любить и жаловать. Ну а сейчас я предоставляю слово моему заместителю, товарищу Баскакову Владимиру Евтихиановичу, он расскажет всё в деталях.
Ничего себе, ну и отчество! Язык сломаешь, пока выговоришь. Хотя вон Фурцева вроде ничего, справилась. Наверное, уже привыкла.
Баскаков уткнулся в бумаги и начал что-то бубнить себе под нос.
– Не слышно! – выкрикнул со своего места Утёсов.
Замминистра вздрогнул, прочистил горло и начал по новой, уже громче и даже, как показалось, с выражением.
– Микрофон, что ли, не могли поставить, деятели? – пробормотал сидевший рядом Хиль.
Баскаков по пунктам стал излагать, как будет проходить мероприятие. По причине трудовых будней начнётся фестиваль в 19.00 по московскому времени. Запланирована – о как! – прямая трансляция на Советский Союз и страны социалистического содружества. Хотя, как мне кажется, тем же венграм, чехословакам, румынам и прочей братии будет глубоко плевать на советских исполнителей. Ладно бы ещё «Апогей» с Адель выступили, не говоря уже о Битлах… До сих пор не пойму, с какого перепуга их не включили в состав исполнителей? Потому что «Апогей» поёт на английском, а Адель слишком сексапильна? Разве что зарубежные телезрители только на меня и моих ребят клюнут. Так моя группа тоже англоязычная, если что. Но уж меня-то не могли не допустить, учитывая, от кого исходила идея фестиваля, хотя её и извратили, страшно даже представить, что там будет за показуха с этими танцами школьников.
– Теперь с товарищем Мальцевым, – вывел меня из размышлений голос Баскакова. – Егор Дмитриевич, вы, как мы понимаем, будете выступать вместе со своим ансамблем… э-э-э… Sickle & Hammer?
– Совершенно верно, – откликнулся я со своего места, с трудом удержавшись, чтобы не прыснуть над невнятным произношением моей группы.
– А члены вашего ансамбля, я так понимаю, ещё не в Москве?
– Насколько я помню, Министерство культуры СССР приобрело им билеты на самолёт до столицы нашей Родины на тридцатое мая.
– Действительно, у меня же тут отмечено…
– Ну вот они и сидят на чемоданах, а тридцатого рано утром вылет, и днём они будут в Москве.
– Хорошо, вот тут у меня записано, что вы исполняете три композиции: I surrender, Stairway to Heaven и All you need is love.
– Всё верно. Я ещё указывал, что мне для одной из песен понадобится духовая секция. А по возможности и виолончелист.
– Да-да, есть такое. Духовиков вам, думаю, Леонид Осипович предоставит, это вы уже сами после обговорите, а насчёт виолончелиста подумаем… Так, с вами понятно. Кто у нас тут следующий по списку… Ага, товарищ Гуляев исполняет «Голубую тайгу» и «Обнимая небо». А вы, Клавдия Ивановна, выступаете следом, исполняете «Давай закурим» и «Три вальса».
Шульженко кивнула, отчего её высокая причёска качнулась вперёд-назад. Да-а, организаторы постарались начудить, устроили такую солянку…
– Дальше Людмила Зыкина… М-м-м, у вас, Людмила Георгиевна, «На побывку едет молодой моряк» и «Оренбургский пуховый платок». Следующим идёт Марк Наумович с песнями «Тёмная ночь» и «Шаланды, полные кефали» из кинофильма «Два бойца». Далее оркестр под управлением товарища Утёсова с песнями «Дорогие мои москвичи» и «Сердце, тебе