ему, чтобы он не забывал класть в шлем полотенце, и он ответил мне со свойственным ему легкомыслием, что не собирается превращаться в сумку для грязного белья, и что ему даже нравится жара. Да, он погиб, бедняга, служа своей стране, как и многие его предки до него, и теперь его больше нет.

И старик вновь вздохнул, на этот раз тяжело.

– А теперь, полковник Кварич, – продолжал он, с удивительной быстротой стряхивая с себя печаль, – что вы скажете на мое приглашение прийти в замок на ужин? Вы наверняка еще здесь не обустроились, и старая миссис Джобсон, которую, как сказал мне мой человек Джордж, вы наняли заботиться о вас, будет только рада избавиться от вас сегодня вечером. Что скажете? Как говорится, чем богаты, тем и рады. Если не ошибаюсь, за неимением лучшего на ужин будет баранья нога, потому что я видел, как вместо того, чтобы заниматься своими делами, Джордж этим утром укатил в Бойсингем. По крайней мере, так он мне сказал, хотя, подозреваю, что это лишь отговорка. Просто ему требовался повод, чтобы всласть посплетничать и побездельничать.

– Как вам сказать?.. – ответил полковник. – Вы очень любезны, но, боюсь, мой гардероб еще не распакован.

– Ваш гардероб! О, не думайте о вашем гардеробе! Ида простит вас, вот увидите. Кроме того, у вас нет времени на переодевание. Разрази меня гром, уже почти семь часов, и нам надо поторопиться, если, конечно, вы идете со мной!

Полковник задумался. Он собирался поужинать дома, и, будучи человеком методичным, не любил менять свои планы. К тому же, он, как и большинство военных, был крайне требователен к своей одежде и внешнему виду и не хотел бы явиться на ужин в охотничьей куртке. Но, несмотря на все это, чувство, которое он не совсем понимал, и которое озадачило бы даже американского романиста, пожелай тот его проанализировать, – нечто среднее между тревогой и любопытством с примесью магнетического влечения одержало верх над его сомнениями, и он принял приглашение сквайра.

– Что ж, спасибо, – сказал он, – если вы уверены, что мисс де ла Молль не станет возражать, я приду. Лишь позвольте мне предупредить миссис Джобсон.

– Вот и отлично, – крикнул ему в спину сквайр, – буду ждать вас позади дома. Нам лучше пройти через поля.

К тому времени, когда полковник, сообщив экономке, что он не будет ужинать дома, и наспех причесав свои не слишком пышные кудри, дошел до сада позади дома, сквайра нигде не было видно. Вскоре, однако, с вершины похожего на погребальный курган холма, донесся трубный глас, возвестивший о его местонахождении.

Удивившись, что мог делать там старый джентльмен, Гарольд Кварич поднялся по ступенькам на вершину кургана, где увидел сквайра, стоявшего у входа в летний домик в форме гриба.

– Взгляните, полковник, – сказал он, – где еще вы увидите такую красоту! Да что там какие-то Шотландия и Альпы! Дайте мне осенним вечером взглянуть на долину Элл с вершины Горы Мертвеца, и мне не нужно ничего лучше. Я всегда любил ее, еще мальчишкой, и пока жив, не разлюблю – посмотрите вон на те дубы! Ни в одном другом графстве, какие я знаю, вы не найдете таких деревьев. Старушка, ваша тетя, их просто обожала. Надеюсь, – продолжал он с беспокойством в голосе, – надеюсь, вы не намерены их вырубать.

– О нет, – заверил его полковник, – мне такое и в голову бы не пришло.

– И это правильно. Ни за что не рубите хорошее дерево, если в том нет крайней необходимости. Должен сказать, однако, – добавил он, помолчав, – что сам я был вынужден срубить довольно много деревьев. Странное место, не так ли? – продолжил он, отбрасывая тему, очевидно, болезненную для него. – Гора Мертвеца, как называют ее местные жители. Кстати, ее так называли еще во времена нормандского завоевания, как я могу вам легко доказать, ибо это говорится в древних хрониках. Я всегда полагал, что это погребальный курган, но в последние годы множество ученых людей клянутся, что это древнее британское жилище, как будто древние британцы или кто-то другой на их месте могли жить в такой сырости.

Впрочем, они сумели-таки убедить вашу старую тетушку, которая, между прочим, прошу прощения за мои слова, была на редкость упрямой старухой, стоило ей что-то втемяшить себе в голову – и поэтому она принялась за работу и построила над ямкой этот черепичный гриб, что обошлось ни много, ни мало в двести пятьдесят фунтов. Боже мой! Никогда не забуду ее лицо, когда она увидела счет! – И старый джентльмен разразился громогласным смехом, какого Гарольд Кварич не слышал уже давно.

– Да, – согласился он, – это странное место. Думаю, однажды я проведу здесь раскопки.

– Разрази меня гром, – сказал сквайр, – мне бы такое даже в голову не пришло. Это стоило бы сделать. Кстати, уже двадцать минут восьмого, а мы ужинаем в половину восьмого. Мне точно влетит от Иды. Да-да, полковник Кварич, вы даже не представляете, что это такое – иметь дочь. Когда вы опаздываете на ужин, дочь – серьезное дело для любого мужчины. – И он поспешил вниз с холма.

Очень скоро, однако, он как будто забыл про ожидавшую его выволочку и зашагал неторопливо, останавливаясь время от времени, чтобы полюбоваться каким-нибудь дубом или видом; и все это время разглагольствовал, хотя и несколько бесцельно, что однако ни в коем случае не было лишено своего обаяния. Он был идеальным спутником для такого молчуна, как Гарольд Кварич, предпочитавшего слушать разговоры других людей.

Таким образом, они спустились с холма и, миновав пару пшеничных полей, вышли к череде широких лугов, поросших редкими деревьями. Через них тропинка привела наших героев прямиком к мрачным воротам древнего замка, чей силуэт грозно маячил перед ними на фоне румяного закатного неба.

– Какое прекрасное старое место, полковник, не правда ли? – произнес сквайр, услышав, как с уст его спутника сорвалось восхищенное восклицание, как только внезапный поворот вывел их к нормандским руинам. – История – вот что это такое, история в камне и в извести. Это историческая земля, каждый ее дюйм. Эти старые де ла Молли, мои предки и предшествовавшие им Буасси были великими людьми своего времени, и они любили свое родовое гнездо. В воскресенье я покажу вам их могилы вон в той церкви. Я всегда мечтал быть похороненным рядом с ними. Увы, теперь это невозможно из-за закона. В любом случае я надеюсь найти местечко как можно ближе.

Хочется быть рядышком с этими старыми баронами, хотя сдается мне, что при жизни это были сущие разбойники. Посмотрите, как гордо эти башни высятся на фоне неба. Они всегда напоминают мне людей, которые их построили, – крепких, властных,