И уж тем более пока что не было работы для основного орудия – гаубицы «Бр-5» калибра 280 миллиметров. Она была установлена в сильно наклоненном лобовом бронелисте рубки.
– Ну что, орелики, не надоело бездельничать?
– Никак нет, товарищ гвардии капитан!.. – ответил старший механик-водитель Василий Борзов, ерзая на подвесной складной люльке. – Армия воспитывает в солдате три добродетели: крепкий сон, отменный аппетит и абсолютное нежелание трудиться!
– Я те дам!.. Что с маршрутом?
– Идем по графику, все нормально, – доложил штурман, он же командир орудия «главного калибра» гвардии лейтенант Николай Гутченко.
Командир самоходной артиллерийской установки гвардии капитан Александр Козырев протиснулся мимо массивного орудия вперед и влево, ближе к рабочему месту механика-водителя.
Василий Борзов двигал рычагами фрикционов, направляя 75-тонную громадину между запорошенными снегом холмами. Работа механика-водителя облегчалась автоматическими гидравлическими сервоприводами. Поэтому двигать весьма внушительную самоходку можно было совсем небольшими усилиями на рычагах, да и передачи переключались буквально двумя пальцами. Технология была трофейной: советские инженеры скопировали и творчески переосмыслили немецкую разработку, которая устанавливалась на «Тиграх». И это при том, что механики-водители за рычагами «Тридцатьчетверок» теряли до десяти килограммов веса на полсотни километров марша! Вот уж действительно: учиться нужно даже у врага!
Гвардии старший сержант Борзов вел самоходку, глядя в панорамный прибор ночного видения. Это позволяло не демаскировать себя ярким светом прожекторов.
Замковой Толя Николаенко налил из термоса горячего крепкого чая, сделал бутерброд с тушенкой на ломте черного хлеба. Ароматы еды наполнили уютом тесное, как на подводной лодке, пространство боевой рубки.
– Командир, тебе чаю налить?
– Да, и два куска сахара.
– Добро!
Такое вот тихое и спокойное чаепитие внутри медленно, но уверенно ползущей по заснеженному ночному лесу бронированной громадины. Могучая самоходка действовала в отрыве от основных сил танковой армии. Такие действия были своеобразным аналогом «свободной охоты» у летчиков. Но авиация сейчас ограничивалась только разведывательными вылетами, да и то – редко. Погода атомной зимой 1946 года была из ряда вон плохой: постоянные снежные вихри и низкая облачность практически полностью исключили авиацию из боевой работы.
* * *– Командир, срочное донесение из штаба танкового корпуса! – Штурман-канонир поправил танкошлем и передал Игорю Самойлову бланк с красной полосой по диагонали.
Командир пробежался по нему взглядом и передал обратно штурману. Тот коротко кивнул и занес данные с листочка в толстый штурманский журнал. А сам листочек сжег.
– Экипаж, боевая тревога! – Гвардии капитан Козырев уже взбирался на верхотуру вспомогательной башни. Он занял свое место слева от 85-миллиметрового орудия и включился в общую радиосеть.
Башенный наводчик изготовил орудие к стрельбе. Сама башня от танка «Т-34–85» размещалась сверху на крыше боевой рубки огромной самоходки. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, вся гигантская 75-тонная конструкция получилась довольно гармоничной и рациональной. Дело в том, что могучая 280-миллиметровая гаубица «Бр-5» предназначалась для задач исключительной важности, да к тому же имела скорострельность всего один выстрел за четыре минуты. Так что понадобилось еще одно орудие для самозащиты. Им стала мощная 85-миллиметровая пушка «Д-5Т-бис». Она позволяла вести бой со средними танками Вермахта «Панцерами-IV» и «Пантерами» на дистанции 1200–1300 метров. И даже броня «Тигра» была ей «по зубам»!
Штурман-командир гаубицы гвардии лейтенант Гутченко уселся на место наводчика «орудия главного калибра» слева, сразу за механиком-водителем. Замковой и старший механик-водитель, который сейчас исполнял роль заряжающего, приготовились подавать тяжеленные 280-миллиметровые снаряды и метательные заряды к ним.
– Экипаж. Слушай мою команду! Нам дан приказ «А-0–333»! Что это значит, вы все прекрасно знаете. От польского городка Радом под прикрытием непогоды выдвинулась рота «Королевских тигров» 503-го батальона тяжелых танков СС – всего десять машин. Нам приказано их уничтожить огнем главного калибра.
– Есть, командир! – ответил штурман-канонир Николай Гутченко.
– Механик-водитель готов.
– Расчет гаубицы к бою готов.
– Наводчик-башнер к бою готов.
Огромная самоходка продолжала так же неотвратимо и уверенно ползти по заснеженному лесу. Внутри массивной боевой рубки шла сосредоточенная и целеустремленная работа. Раз и навсегда отработанный на учениях и уже в боевых условиях порядок действий повторялся с точностью до секунды.
– Расстопорен механизм вертикального наведения, – доложил гвардии лейтенант Гутченко. – Гаубица приведена к углу заряжания!
Из укладки с правого борта боевой рубки на ложемент был подан снаряд, а с левого борта – метательный заряд в латунной гильзе. Вообще-то гаубица «Бр-5» имела картузное заряжание, но для самоходного варианта разработали несколько специальных гильз раздельного заряжания для удобства работы.
Командир орудия Николай Гутченко достал из специального футляра взрыватель-инициатор, активировал его пусковым ключом и вкрутил в головную часть снаряда вместо заглушки. Для безопасности головной и донный взрыватели атомного боеприпаса хранились отдельно и устанавливались только перед стрельбой. Все-таки огромная разрушительная мощь внутри требовала и соответствующего уважительного отношения к себе. В принципе донный взрыватель-инициатор тоже следовало держать отдельно. Но как правило, этот приказ танкисты нарушали и вкручивали донный взрыватель заранее, чтобы сэкономить время. Все равно без головного инициатора взрыва не произойдет.
Свинцово-серая, с блестящими ведущими поясками туша снаряда весом в два центнера задвигается с лотка механическим цепным досылателем в канал ствола. Следом в казенник отправились и метательные заряды. Закрылся и провернулся массивный поршневой затвор.
– Снаряд инициирован. Орудие заряжено, к стрельбе готовы, – доложил гвардии лейтенант Гутченко.
– Принял, – ответил командир самоходки.
– Штурман, доложить координаты огневой позиции.
– Мы в расчетной точке, приблизительный азимут триста двадцать градусов.
– Механик, развернуться на указанный азимут.
– Есть!
– Поднять перископ! – гвардии капитан Козырев взялся за рукоятки перископа, очень похожего на тот, который устанавливается на подводных лодках. Только, может, немного короче.
Перископ был необычным, кроме оптического в нем был еще и тепловизионный канал обзора. Разместить громоздкий радиолокатор, пусть даже и на суперсамоходке, было не так-то просто. Поэтому-то и был установлен этот перископ с инфракрасным обзором. Система ИК-обзора была гораздо компактнее, а по дальности ненамного уступала локаторам в 1946 году.
Гвардии капитан Козырев повел объективом слева направо. В бледно-зеленом поле обзора мелькнула россыпь ярких точек. Тяжеленные, почти семьдесят тонн весом бронированные монстры с черными крестами на башнях медленно ползли по снежной целине. Карбюраторные двигатели «Майбах» давали возможность развивать этому танку довольно приличную скорость в сорок километров в час. Но только на шоссе, а не в рыхлом снегу. Двигатели тянули, но и грелись немилосердно. Широкие гусеницы «ostenketten» с трудом разгребали снег, тяжелые машины равно вязли в заносах. Перегрев моторов и трансмиссии стал главным демаскирующим фактором в этой зимней войне.
Рота тяжелых «Королевских тигров» неожиданным ударом во фланг могла сорвать наступление наших войск. К тому же в массированном наступлении или при действиях из засады немецкие бронированные монстры были исключительно опасны благодаря своим 88-миллиметровым пушкам «Pak-43/2» длиной в 71 калибр. Не только очень хорошая баллистика танковых