— Первое звено! Кру-у-гом! — скомандовал резким голосом лейтенант мне и Дусе, — Приступить к выполнению задания!
Первое что я увидел перед собой, повернувшись на пятках и носках, как учили кругом, это большую бронированную задницу Дуси на уровне своего лица. Мысли по этому поводу, пронеслись сами собой в моей голове словно «Стингер» в погоне за винтокрылой машиной: «Господи! Да у неё и задница как у послеродной тётки!»
Словно прочитав мои мысли, Дуся в пол оборота обернулась ко мне и посмотрела на меня своими электронно-оптическими глазами. И тут я увидел именно то, что окончательно повергло меня в глубочайший шок.
У боевого робота, с нелепым позывным «Дуся», были большие и хорошо бронированные груди. Нет, нет! Вы не ослышались! Именно — большие груди!
Дуся двинулась вперёд, к складу боеприпасов и я словно в тумане вяло зашагал следом, в сопровождении сержанта по прозвищу «Пробка».
Понимая, что терять мне уже нечего, так как билет в одну сторону и жуткого напарника мне уже выдали, и сделал это не кто-нибудь, а сам полковник. Я, набравшись смелости, задал сержанту тот самый каверзный вопрос.
— Прозвище мне ваше покоя не даёт! Может, расскажете о нём немного? А то, дорога мне предстоит дальняя и не простая! — я кивком показал на боевого робота, что шагал перед нами, — А мучиться догадками, сами знаете, дело совсем не благодарное!
— Я думал, что уже все об этом знают! — сухо ответил сержант и перестал улыбаться.
— Да, ладно, сержант! Расскажи ты ему! А то мне придётся! А ты ведь знаешь, я чужих тайн, хранить не умею! — сказала Дуся, не оборачиваясь к нам.
И в этот самый момент меня осенила мысль о том, что у всех роботов есть как минимум, камера заднего обзора. И делать что-либо не достойное за спиной у робота, дело совсем неверное и скорее всего даже не безопасное.
— Хорошо! — ответил сержант и вновь заулыбался, — Дело было на подземной ракетной базе, примерно год тому назад. Накрыло нас, короче, не по-детски. Все лифты и лестницы! Ничего, в общем, нет больше! Пожар начался, а жить то хочется. А нас только двое и осталось! Я и дружок мой — «Коряга». Мы по воздуховоду на поверхность поползли, а снизу подогревает так уже приятно! Короче он вылез из трубы, а я застрял! Я вон видишь, какой коренастый?
— Да не тяни ты уже! Давай ближе к сути! — не выдержала Дуся, показывая своим манипулятором, заведующему складом, что бы тот немного подождал.
— Застрял я короче намертво в трубе! А воздух там внизу всё расширяется от пожара и давит всё сильнее! Вот и вылетел я из трубы в итоге, как пробка от бутылки с шампанским! Дружок Коряга, увидев мой шедевральный полёт и приземление, потом минут десять со смеху умирал, катаясь по земле.
— Не каждый день такое увидишь! Коряга, наверное, частенько это вспоминает? — поинтересовался я у сержанта.
— Нет больше Коряги! Разорвало его миной на следующий день! Да так, что и собирать было нечего! — отрезал сержант и снова стал хмурым и молчаливым.
В резких перепадах его настроения не было ничего необычного. Это как профессиональное заболевание, которым рано или поздно начинают страдать все солдаты, участвующие в боевых операциях. Если конечно им удаётся дожить до этих самых дней, когда твоё настроение может кардинально изменить всего, лишь одно случайно сказанное слово.
— Прости! Я не знал! — попытался я извиниться, но сержант меня, тут же, остановил.
— Забей! Это война, парень! Тут соплями делу не поможешь! Получай снаряжение! Кладовщик ждёт уже давно!
— Есть, получить снаряжение! — отчеканил я, и чуть помедлив, добавил в спину уходящему взводному, — Спасибо, сержант!
— За что? — переспросил взводный и, остановившись, развернулся ко мне лицом.
— За душевный разговор! — ответил я очень серьёзным голосом.
Сержант ещё недолго постоял посреди дороги, переваривая сказанное мной. Затем не спеша развернулся и задумчиво побрёл в сторону казармы.
— А ты умеешь с людьми контакт налаживать! — ехидно подметила Дуся и, пихнув мне в грудь, полученным прибором добавила, — Это твоё!
— Он же тяжёлый! Как я его попру в такую даль? — возмутился я.
— Твоя проблема, солдат! Мне он без надобности, значит, тебе и тащить! А у меня совсем другие задачи! — хорошими манерами, Дуся явно не отличалась, и это сразу бросалось в глаза.
— И в чём конкретно заключаются твои задачи? — спросил я у боевого робота с не скрываемым интересом.
— Ты уверен, что хочешь это знать? — с сарказмом спросила Дуся.
— Да, уверен!
— В одном из пунктов нашего задания, ясно сказано о том, что я должна позаботиться о твоём интеллекте!
— В смысле позаботиться? — не понял я смысл сказанной фразы.
— Да, в самом прямом! Даже фрагменты твоего бесценного мозга не должны достаться противнику! — объяснила доходчиво Дуся.
Если бы роботы умели плеваться сквозь сжатые зубы, то сейчас было бы самое время для этого жеста со стороны боевого робота, судя по интонации сказанного.
— Умеешь ты взбодрить новичка! Ничего не скажешь! — обиделся я.
— Соберись, парень! Это война! Здесь напарников не бросают! — встрял в разговор кладовщик в звании прапорщика.
— Это я уже понял! Им просто взрывают мозги! — процедил я, не скрывая злости, укладывая в походный мешок полученные принадлежности и сухой паёк.
— Уж лучше так! Чем в плен попасть! Сотрут память и отправят обратно, своих же друзей убивать! — не унимался прапорщик.
— Костюм ему накачай до отказа! — попросила Дуся кладовщика, указывая на меня.
— Как я его тебе накачаю! У него вон дыра в боку с кулак! Трубка перебита! — воспротивился кладовщик и замахал руками.
— А ты почини! — сухо отрезала Дуся, — Ему это точно понадобиться! К бабке не ходи!
— Ладно, ладно! Сделаю что смогу! — пробурчал кладовщик и принялся за работу.
— Что это за трубки такие в костюме? — спросил я, не понимая серьёзно они, или это у них шутка такая для новичков.
— Придёт время, узнаешь! — отмахнулась Дуся, продолжая снаряжать себя неизвестными для меня боеприпасами.
День клонился к закату. Хотя сказать точно, не глядя на часы, было очень не просто. Всё небо, уже который