В фильме Дэвида Мэмета «Дом игр» (House of Games) можно увидеть прекрасный пример того, как функционирует вынужденное объединение в команду, организованное талантливым жуликом. Поздно вечером молодой солдат входит в офис Western Union, он беспокоится, успеют ли прийти до закрытия офиса деньги, необходимые ему для покупки билета на междугородний автобус. Там он видит мужчину, который, очевидно, находится в такой же ситуации. Товарищи по несчастью вступают в разговор, и мужчина говорит солдату: «Эй, если мои деньги придут раньше, то я дам вам необходимую сумму. Вы сможете вернуть мне ее, когда вернетесь на базу». Солдат тронут добротой незнакомца, но тот осаживает его: «Но вы сделаете то же самое для меня».
На самом деле, незнакомец не находится в одной лодке с солдатом и не ожидает денежного перевода. Он — искусный мошенник. Как и следовало ожидать, приходят только деньги солдата, и, когда офис Western Union закрывается, солдат сам, добровольно, делится с незнакомцем. Самые искусные мошенники делают жертв своими соучастниками.
Келли не приняла на сознательном уровне сигнал, который подавала ее интуиция, поэтому она не смогла использовать простой защитный прием от «принудительного объединения в команду», т.е. однозначный отказ от партнерства: «Я не просила у вас помощи и не нуждаюсь в ней». Многие оптимальные способы защиты, и этот в том числе, грубоваты. Теперь Келли понимает, что показаться грубой — невеликая цена за спасение.
Безопасность — главная забота каждого живого существа, и ради нее можно время от времени решиться на резкий или даже грубый отказ. Впрочем, грубость — понятие относительное. Если вы стоите в очереди и кто-то повторно наступает вам на ногу, то вы реагируете резким окриком и не считаете такую реакцию грубой. Вам даже может показаться, что вы проявляете сдержанность. Это происходит потому, что адекватность нашей реакции определяется поведением, которое ее провоцирует. Если бы люди рассматривали «принудительное объединение в команду» как неприемлемое поведение, мы бы не боялись проявить в таком случае грубую реакцию.
«Принудительное объединение в команду» осуществляется в разных случаях и по разным причинам, но, когда незнакомец «зовет в команду» женщину, оказавшуюся в уязвимом положении (например, в уединенном месте), это заведомо неприемлемо. Здесь мы имеем дело не с партнерством или совпадением, а с попыткой установить контакт, и это может быть хорошо, а может быть плохо — вопрос в том, кто стремится к контакту и почему.
По большому счету установление контакта имеет незаслуженно хорошую репутацию. Готовностью к контакту восхищаются, хотя люди почти всегда действуют по эгоистическим причинам. И даже если дурных намерений нет, имеется всего лишь желание, например, завязать разговор на вечеринке, это не означает, что женщина должна общаться со всеми незнакомыми мужчинами, кто с ней заговорит. Наверное, лучшее оправдание для установления контакта — желание ободрить и успокоить, но если в этом и заключается единственное намерение незнакомца, то еще правильнее было бы оставить женщину в покое.
Шарм и дружелюбие
Шарм — еще одна переоцененная способность. Обратите внимание, я назвал его способностью, а не неотъемлемым свойством личности. Шарм почти всегда представляет собой орудие, средство, использование которого, как и установление контакта, имеет под собой мотив. Очаровывать кого-то — значит подчинять, управлять с помощью обаяния или привлекательности. Подумайте об очаровании как о действии, а не как о свойстве. Если вы сознательно скажете себе «Этот человек пытается очаровать меня» вместо «Он очарователен», то вы сможете контролировать ситуацию. Чаще всего, когда мы разглядим то, что скрывается под оболочкой шарма, там не окажется ничего страшного или опасного. Но в иных случаях вы будете счастливы, что вовремя присмотрелись.
Поэтому я сказал Келли, что многие сигналы можно распознать по лицу. Она интуитивно прочитала лицо своего обидчика, подобно тому, как сейчас она читает мое лицо, а я читаю ее. Психолог из Университета Калифорнии в Сан-Франциско Пол Экман рассуждает: «Лицо говорит нам о таких тонких нюансах чувств, что лишь поэт способен отразить их в словах». Один из инструментов очарования — улыбка, которую Экман называет самым важным сигналом намерений. Он добавляет, что она же является «типичным способом маскировки эмоций».
Психолог Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе Лесли Бразерс добавляет: «Если я пытаюсь обмануть кого-нибудь, то, чтобы раскусить мой обман, этот человек должен быть немного умнее меня. Это значит, что между нами происходит некая "гонка вооружений"».
Преступник делает все, что в его силах, для того чтобы «гонка вооружений» выглядела как «разрядка». Вздох «Он был таким милым» я очень часто слышу от людей, рассказывающих о человеке, который через много месяцев или через несколько мгновений после проявления дружелюбия вдруг напал на них. Мы должны усвоить сами и научить своих детей, что внешнее дружелюбие не равносильно доброте. Дружелюбие — волевое решение, одна из стратегий социального взаимодействия; это не черта характера. Люди, стремящиеся к контролю над другими, почти всегда вначале создают себе имидж приятного человека. Подобно установлению контакта, внешнему очарованию и обманчивой улыбке, показное дружелюбие зачастую имеет скрытый мотив.
Келли кивает в знак согласия и напоминает мне, что насильник был «очень милым». А я читаю стихотворение Эдварда Гори, признанного мастера черного юмора:
Проктор мальчишке конфеты купил,
Проктор казался любезен и мил,
Проктор пороку предаться желал:
Парень такого и не ожидал.
Да, Проктор, школьный надзиратель, мил и покупает мальчику сладости, он приятен во всех отношениях, но это не подтверждает его добрые намерения.
Еще в 1859 г. в книге «Помоги себе сам»(Self Help), которая ознаменовала появление нового жанра, Сэмюэл Смайлс высказал мысль, что внешние качества сами по себе являются «просто средством для продвижения». Он писал, что «люди, действия которых полностью расходятся с их словами, не заслуживают доверия, и сказанное ими не имеет значения». К сожалению, в наше время с этим сложнее. В отличие от эпохи, когда люди жили в маленьких сообществах и некуда было деться от своей репутации, мы живем в век анонимных мимолетных встреч, и многие люди