Темный заметно нервничал, ведь принц опаздывал уже на полчаса. Неужели он удрал и от старого Баэлайта? Нет, такого просто не может быть. От воспоминаний о проведенных в храме годах Ладулфела пробрала невольная дрожь. Какой же он был молодой самоуверенный болван, когда пришел на обучение в храм! А каких усилий стоило попасть в список возможных кандидатов! Но самым сложным было другое: целых пять лет упорных тренировок и неимоверных усилий, чтобы доказать, что ты на что-то способен, и еще десять лет, чтобы получить звание мастера. Не выдержавшим тренировок стирали воспоминания о времени, проведенном в храме, и высылали из владений владыки. Так что даже юный принц вряд ли сможет сбежать от своего деда. Разумеется, Суо не раз пытался это сделать, но настоятель всегда предотвращал побег.
Пока Ладулфел предавался воспоминаниям, из открывшегося посреди зала портала выбрался Суо. Темный сразу же подошел к нему и поклонился:
— Добро пожаловать домой, ваше высочество. Как провели время? Как поживает уважаемый учитель Баэлайт?
— Здравствуй, Ладулфел. С дедом все в порядке, жив, здоров и невероятно вреден для здоровья других. А как я провел время, думаю, тебе объяснять не надо, моего деда ты и сам знаешь, — устало ответил принц.
Темный внимательно посмотрел на наследника, и ему сразу все стало ясно. Юный принц осунулся и похудел, под глазами залегли темные круги, а на лице отпечаталась неимоверная усталость. Но в то же время Суо стал более жилистым, наверняка сила этого худющего нескладного паренька возросла многократно. Темному и раньше приходилось тяжело в спаррингах, которые они проводили с принцем, но похоже, что теперь этот отрок с легкостью размажет начальника охраны по стенке. И если раньше Ладулфел побеждал в шести-семи поединках из десяти, то теперь, похоже, на это рассчитывать не приходилось. Да уж, видимо, Баэлайт за этот месяц многому научил своего внука.
— Ну, судя по вашему виду, ваше высочество, вы провели время не впустую.
— Ладулфел, завязывай уже с этикетом, ты же знаешь, что я этого не люблю.
— Нет уж, осталось всего три дня до приема, который устраивает владыка, и поэтому все должно быть по правилам, так что я потренируюсь. А то как идиот ляпну по привычке глупость прямо при гостях — и прощай, репутация.
— Ладно, я к себе. Буду эти три дня отъедаться и отдыхать. — Принц направился к выходу, а за ним сразу же пристроились звезда дроу и маги.
Суо
Дом, милый дом! Наконец-то я вернулся к родным пенатам, хотя месяц пыток в монастыре прошел на удивление быстро. Оказывается, дед передал мне семейные боевые секреты, о чем торжественно сообщил в день отъезда. Правда, он еще добавил, что мне надо постоянно тренироваться и набираться опыта, чтобы сравняться в мастерстве с сестрами.
В тот памятный день, когда дед выставил против меня всех своих послушников, были только цветочки. Вечером я ощущал себя ежиком, которому все его иголки запихали под шкуру. Я еле дополз до своей комнаты и сразу же отключился. На следующий день все началось по-новому, и я понял, что до свадьбы, скорее всего, не доживу. Вот отец-то огорчится!
Занятия с каждым днем становились все тяжелее и изощреннее. Если в первый раз на тренировочной площадке послушники нападали на меня по очереди и были не вооружены, то через два дня они сражались со мной уже по двое и по трое, к тому же вооружившись палками, а потом мечами и нунчаками. Затем количество нападающих увеличилось до пяти, и в ход пошли цепи и алебарды. По вечерам же дед запирался со мной в отдельном тренировочном зале и лично учил меня особым техникам, которые я на следующий день пытался применить на послушниках.
Занятий по магии у меня в монастыре не было, дед мотивировал это тем, что у меня и так учителей хватает. Зато он каждый день рассказывал что-нибудь из истории нашей семьи и о предках. Как-то он обмолвился, что моя мать была иномирянкой и что у нее был редкий дар убеждения, который, похоже, передался и мне. Только вот я пока что не научился этот дар контролировать, вот девушки и бегают за мной толпами.
Н-да, а я-то все гадал, чем это очаровываю женщин. Надо бы узнать о блокировке этой способности, а то меня быстро отыщут после побега, ориентируясь по преследующим меня красоткам.
Перекинувшись парой слов с Ладулфелом, я рванул к себе в покои. Ясное дело, ко мне приставили охрану. Как будто они удержат меня, если я решу сбежать. Конечно же я сбегу, вот только побуду три дня пай-мальчиком. Времени на последние приготовления осталось мало, в храме я не мог этим заниматься: дед выматывал меня так, что я едва доползал до кровати. Интересно, зачем дед так усиленно меня тренировал? Словно знал, что мне скоро могут пригодиться все эти умения. Неужели он догадывается о моих планах? Надо будет дополнительно подстраховаться и продумать еще пару запасных вариантов отхода. Хотя дед никогда не вмешивается в семейные дела, если только его об этом не попросят. Надеюсь, что моя паранойя беспочвенна, а то второго шанса на побег отец мне не предоставит.
А вот и зал приемов, где будет проходить бал и где мне предстоит познакомиться со своей будущей женой. Угу, пусть отец надеется, только я так радовать его не намерен. В моих планах день приема обозначен как день побега, так что, пока гости и родственники будут развлекаться, гвоздь программы (то есть я) тихонечко слиняет из дворца. Слава богам, что все прибывающие на прием до начала торжества находятся в замке для гостей и не могут попасть во дворец, иначе мне пришлось бы прятаться от них уже сейчас.
Пробегая по коридору, ведущему к моим покоям, я неожиданно споткнулся и растянулся на полу. С диким визгом кто-то вскочил мне на спину и принялся колотить мое многострадальное тело:
— Ага, попался! Теперь не улизнешь! Это тебе за то, что не повидался со мной и сбежал к деду.
Перевернувшись на спину, я раскинул руки в притворном ужасе и запричитал:
— О великий воитель, пощади меня! Я больше так не буду. Готов понести любое наказание.
— Я выпотрошу тебя и сделаю чучело, которое повешу у себя на стене. А потом буду хвастаться перед всеми гостями таким великолепным трофеем, — пробурчал братишка.
Подхватив Арти на руки, я встал и заглянул ему в глаза:
— Я не успел увидеться с тобой, потому что папа