Тарп оскалил в ухмылке рот, продемонстрировав устрашающих размеров клыки.
— Ты на деле? — Он наивно полагал, что рано или поздно заставит меня взять его в помощники.
— Вряд ли. Она следила за моим домом, поэтому я решил проследить за ней.
— И все?
— И все.
Ухмылка на лице Тарпа сменилась гримасой ужаса.
— Что стряслось, дружище? Вернулся Дин? Или проснулся Покойник? — Он подмигнул Попке-Дураку.
Да, в сообразительности ему не откажешь.
— И то, и другое.
Плоскомордый хмыкнул. Уж к чему, к чему, а к подобному хмыканью мне было не привыкать. Порой у меня складывалось впечатление, будто мои друзья полагали, что Гаррет нарочно ввязывается во всякие истории, чтобы развлечь своих приятелей.
— Послушай, Тарп, девчонка улизнет, если я не…
— Между прочим, я вчера видел Тинни Тейт.
Когда-то мы с Тинни были не разлей вода, потом разбежались, но она по-прежнему от меня не отступалась.
— Замечательно. Заходи вечерком, расскажешь поподробнее.
— Еще я видел Торнаду. Она…
— Это твои трудности.
Наша общая знакомая по прозвищу Торнада принадлежала к слабому полу, но ростом была с меня, а остротой ума не уступала Плоскомордому. Вдобавок она хватала все, что подворачивалось под руку и плохо лежало. С другой стороны, ее нельзя было не любить.
— Да расслабься, Гаррет. — Я сделал шаг в сторону. — Погоди. Ей пришла в голову шикарная идея.
Торнаду постоянно обуревали всякие идеи, от которых меня бросало то в жар, то в холод.
— Раз тебе нравится, сам и разбирайся.
Толпа впереди стала реже, и я вновь разглядел свою красотку. Она то и дело оглядывалась, причем в ее движениях сквозило не то удивление, не то раздражение.
— Естественно, — отозвался Плоскомордый. — Но нам нужен парень с мозгами.
— Ты обратился не по адресу. — Скажете, я был не прав? Но разве человек, у которого все в порядке с головой, станет преследовать девушку, которая явно хочет, чтобы ее преследовали, и выказывает нетерпение?
Ну почему мы не прислушиваемся к внутреннему голосу?
Я прикинул, не помахать ли девице рукой: мол, иду, — но потом решил соблюдать правила приличия.
Плоскомордый какое-то время шел за мной, прохаживаясь насчет моих дурных манер. Я повел себя предельно невежливо: не ответил ни слова. Толпа между тем редела на глазах. Девица уводила меня все дальше, и внимания она привлекала не больше, чем старая карга, которую я встретил в переулке.
Макунадо-стрит перешла в Арлекин-уэй, и тут девица оглянулась и свернула на улицу Хартлайт-лейн, где обитали наименее компетентные из танферских астрологов и из прочих подозрительных личностей.
Глава 5
— Эй, приятель! — окликнул я коренастого старого гнома, волочившего по мостовой старомодную дубинку с самого себя ростом, вырезанную из черной древесины, что была тверже камня. — Сколько ты за нее хочешь?
Цена мгновенно подскочила до небес. Обычное дело: даже за грязную тряпку гномы готовы заломить столько, что волосы встанут дыбом.
— Она не продается, Верзила. Это знаменитая Щекотка, оружие правителей, которым кублианские гномы владели на протяжении десяти поколений. Первый из Верховных Громахов получил ее в дар от демиурга Гутча…
— Знаю, знаю. Коротышка. Между прочим, мне почему-то кажется, что ты вырезал ее совсем недавно.
Гном стукнул дубинкой по мостовой. Булыжник, по которому пришелся удар, покрылся трещинами.
— Три марки, — предложил я, пока он не успел изложить во всех подробностях историю дубинки или, чего доброго, продемонстрировать ее в действии, пощекотав мне ребра.
— Спятил, Дылда? Десять — и ни грошом меньше! — Гномы торгуют чем угодно, даже национальным достоянием. Для них нет ничего святого — разумеется, кроме денег.
— Приятно было побеседовать. Недоросток. Мне пора. — Я притворился, что собираюсь уходить.
— Погоди, Каланча. Давай поторгуемся.
— Если мне не изменяет память. Фитюлька, мы уже пробовали.
— Я имею в виду, серьезно. Оставь свои шуточки при себе.
— Три марки десять грошей.
Гном скривился. Я двинулся прочь.
— Постой, Верзила. Четыре. Договорились? Конечно, это грабеж среди бела дня, но мне надо разжиться хоть какой-нибудь наличкой, пока вы, люди, не вытурили нас из города. Скажу честно, не очень-то хочется снова ковыряться под землей, в родимых копях.
Мне показалось, он говорит правду.
— Три марки десять грошей и попугай в придачу? Смотри, какой. Перышки яркие, голосок сладостный…
Гном пристально поглядел на Большую Шишку и изрек:
— Четыре.
Да, проклятый попугай явно никому не нужен.
— Идет, — со вздохом проговорил я и вывернул карманы. Сделка состоялась. Гном удалился, весело насвистывая. Ему будет, о чем рассказать сегодня вечером в подземелье. Еще бы, как ловко он охмурил очередного глупца!
Ну и ладно, зато я раздобыл себе оружие. А если учесть, что благосклонность судьбы — штука изменчивая, мне наверняка рано или поздно представится случай испытать Щекотку в полевых условиях. Хартлайт-лейн оказалась пустынной, что меня несколько насторожило. Времена настали тревожные, поэтому клиенты, как я полагал, должны буквально осаждать астрологов и предсказателей будущего. А тут… Я заметил одинокую гадалку, которая бросала руны, пытаясь определить, что у нее будет на ужин; неподалеку сидел авгур, обгладывавший цыпленка и совершенно не обращавший внимания на птичьи потроха. Хироманты и френологи гадали друг другу; аква-, гео-, пиро- и некроманты дремали в своих лавочках.
Быть может, все настолько плохо, что потенциальные клиенты смогли определить это самостоятельно?
Впрочем, мной заинтересовались, и я получил несколько любопытных предложений. Самое привлекательное исходило от темноволосой гадалки, державшей в руках карты таро.
— Я скоро вернусь, крошка. Займи мне местечко.
— Ты не вернешься. Тебе грозят неприятности, но я могу тебя спасти.
Это прозвучало как «Все вы обещаете», поэтому я и не подумал остановиться. Попка-Дурак забубнил что-то себе под клюв. По всей видимости, хватка Покойника начала ослабевать.
— Пеняй на себя, Красавчик. Я тебя предупредила.
Интересно, когда она успела раскинуть свои карты?
Рыжеволосая красотка куда-то подевалась, я не видел ее с тех самых пор, как столкнулся с гномом. Ба! Впереди мелькнул знакомый силуэт…
Парень, который прокладывал Хартлайт-лейн, был то ли змееловом, то ли охотником на бабочек. Улица поворачивала в разные стороны, виляла, петляла, причем непонятно, с какой радости (неужели ее проложили после того, как поставили дома?). Я бросился вдогонку за рыжеволосой. Свернул налево, направо — и перед моим носом захлопнулась дверца большого конного экипажа. Улица опустела как по мановению руки, что мне сильно не понравилось. Пустынная улица — недобрый знак. Похоже, надвигаются неприятности, от которых умные люди предпочли укрыться.
Может, со мной просто хотят потолковать? Но если так, почему не пришли ко мне домой? Потому что я не всегда открываю дверь? Особенно если знаю, что меня собираются заарканить на работу? Может быть, может быть.