Снаружи все было заставлено джипами и прочими дорогими машинами, от «лексуса» до «мерса». На входе — вышибалы при костюмах. Люди стояли в очереди за ограждением, растянулись на целый квартал, за угол. Разнополые, разных стилей. На девушках самые обтягивающие наряды из их гардероба, парни в широких джинсах с кроссами или кедами, в футболках или спортивных майках. Пульсирующая в клубе музыка была слышна и снаружи. Бит манил их к себе, как огонь притягивает мотыльков.
Пареньку, прошедшему мимо громил, вручили флайер. Там было написано: «Хип-хоп за справедливость, за правду! Свободу политическим заключенным, нет войне с терроризмом!». А на картинке чувак с проникновенным взглядом, дредами и в наручниках. Там что-то еще было, но паренек забил и быстро сунул флайер в карман. Думать он мог только о красивой девчонке, идущей перед ним, не отрывал взгляда от линялой ткани на ее заднице. На входе их обыскали. Пока мускулистый охранник жестко хватал парня за все, что можно, его заботило лишь то, как здоровенная охранница агрессивно облапала девочку. Когда та прошла внутрь, паренек обратился к охраннице:
— Эй, мамаша, подскажи, как устроиться на твое место?
Та саркастически скривила рот и подтолкнула его ко входу. Он попробовал догнать девушку, но в зале окончательно потерял ее из виду. Клуб был битком, народу куча; музыка орет. Он поозирался по сторонам, но все без тол ку. Потерял ее в мельтешении тел и психоделе светомузыки. Но минуту спустя паренек уже был не прочь последовать за покачивающимися бедрами другой красотки, попавшейся ему на глаза.
Народу была куча, полторы-две тысячи человек. Качая головой вместе с битом, танцуя, насколько позволяло свободное пространство, они устремили свои взгляды на сцену и диджея — человека известного, завоевавшего публику своими искусными сведениями. Это был Ра, самый крутой диджей в городе. Над ним висел неохватных размеров баннер рэпера Бин Ладена. Тогда он считался популярнейшим хип-хоп исполнителем. Номер раз в обойме «Краун рекордс», поэтому и название вездесущего гиганта музыки было напечатано рядом с его именем. А прямо под плакатом Бин Ладена — баннер «Спора», чемпионата по фристайлу, и опять логотип «Краун», спонсора обоих мероприятий.
Музыка поутихла с появлением на сцене мужчины и женщины. Она была хорошенькая, со светлой кожей, коренастая; в одежде идеальная смесь богемы и хип-хоперского стиля. Он — худой, высокий, очень темный, симпатичный; прикид — среднее между гангстером и зубрилой. Фри и Эй-Джей, хозяева «Спора 106» и «Парка».
Он начал:
— Эй, че как, Нью-Йорк, как поживаете?
А Фри следом добавила:
— Йо, ну как вы там? Выглядите просто отпад. Так ведь, Эй-Джей? Здорово сегодня они выглядят?
— Ты абсолютно права, Фри. Особенно подруги; сестренки, вы просто блеск! Братьям такие мысли в голову приходят... — и он оглянулся на Фри, которая игриво шлепнула его по плечу:
— Ты, парень, лучше притормози, пока не засмотрелся на чужую бабу, — так и огрести можно.
— Фри, ты о чем? Я держу себя в руках. Но ты права, права, права. Я просто хотел сказать, что девочки сегодня хороши. И давайте-ка поаплодируем этому факту.
— Ну а теперь, все вместе — зачем мы здесь?
И на вопрос Фри толпа прокричала:
— Бин Ладен!
— Точно, мы здесь, чтобы поддержать нашего террориста, Бин Ладена, — отозвалась Фри. — Он верен себе, сейчас закидает нас своими бомбами. Ну а еще для чего мы собрались?
Толпа снова проревела:
— Фристайл!
— В точку, народ, именно, — подтвердил Эй-Джей. — Это финал наших фристайл-баттлов, в котором два местных самородка выйдут на эту сцену, чтобы сразиться друг с другом. А в результате один из них перестанет быть самородком и покинет мероприятие с лакомым кусочком — контрактом с «Краун рекордс», домом Бин Ладена, Сталина и мини-Гитлера. И, между прочим, компанией-спонсором этого вечера.
И вновь толпа, как по команде, зашумела в ответ.
— А теперь, Эй-Джей, давай скажем, кто эти двое, — обратилась к партнеру Фри.
— К этому моменту оба они в течение девяти недель подряд побеждали в телевизионной версии наших фристайл-баттлов. Это было непросто, но они справились. А сегодня они оба здесь, чтобы определить лучшего из лучших.
— А вы хоть знаете, о ком мы говорим? — поинтересовалась Фри.
Народ начал выкрикивать «Безупречный!» и «Бык!». Публика почти поровну разделилась на поклонников одного и другого.
— Черт, Эй-Джей, тут сегодня будет настоящая война.
— Точняк, Фри; в общем, не будем больше заставлять вас ждать. Развяжем войну! Позвольте вам представить — мой любимец, мастер рифмы Безупречный, а с другой стороны выступает непререкаемый авторитет — да я просто боюсь этого парня! — Бык, Ганнибал- каннибал.
Безупречный вышел на сцену слева, а Ганнибал — справа. Оба — привлекательные черные парни немногим за двадцать, среднего роста, худощавые. Безупречный так вообще красавец. И одет поярче: белые «шелл-топы», светлые джинсы, свободная футболка черного цвета; на голове — аккуратно постриженная грива. В своих «тимберлендах» Ганнибал выглядел грубее. Одежда в темных тонах, мешковатая, сам держится построже, и голова бритая. Толпа отреагировала на разницу в их стилях. Девушки завизжали в восторге от Безупречного, парни лаем и криками поддержали Ганнибала. Оба участника сохраняли молчание. Фри прорвалась сквозь вой:
— Итак, господа, установим правила. Вообще-то, никаких правил нет. Это вам не телевидение, так что и цензуры не будет. Единственное ограничение: давайте обойдемся словами.
— Да, братаны, рукоприкладства нам тут не надо. Это и публики касается. Я знаю, все мы любим, чтобы было прямо «гангста», но только давайте разойдемся миром. Пусть достанется только микрофону.
— Что ж, довольно слов, давайте наконец начнем. Безупречный уступил в предварительной жеребьевке, так что пойдет первым. Будут три раунда, по три минуты каждый. Публика выберет победителя каждого раунда; выигравший в двух из трех и одержит победу.
Фри обернулась к обоим участникам:
— Ну что, готовы, братья? Пора. Диджей, врубай бит.
2
Безупречный жил в скромном доме достаточно мирного квартала в небогатом районе Квинса, Нью-Йорк. На крыльце стояла его сестра Эрика со своим ухажером. Ей, писаной красавице с гипнотической улыбкой, в ту пору было девятнадцать; парень, как и положено, пялился на нее во все глаза. Он был темнокожий, выглядел крутым, а в душе — сущий ягненок. Он пытался быть нежным и вежливым, одновременно стараясь пересилить бушующее естество, которое будто рентгеном высвечивало все крутые изгибы и выпуклости тела девушки. С неловкостью влюбленного он пробормотал:
— Ну, вот мы и пришли.
И она ответила в своей обычной манере, очень тихо, мягко, даже соблазнительно, но нисколько не играя:
— Да, мы пришли. — Из ее уст эти простые слова звучали намного милее.
— Я отлично провел вечер.
— Да, мне тоже было весело.
— Да-да, это просто здорово. Знаешь, может... Мне бы хотелось... слушай, можно еще куда-нибудь