Если бы оберст фон Мердер носил монокль, то был бы живой карикатурой на германских штабных офицеров – такой, какие обычно печатают в «Панче» и прочих английских газетах. Но оберст фон Мердер не носил монокля, обладая, по всей видимости, отличным зрением.
Когда Дирк вошел в блиндаж следом за лейтенантом, оберст изучал одну из карт, водя по ней невидимые линии коротким огрызком карандаша.
– Да? – спросил он требовательно, поднимая от стола голову. – Лейтенант! Вы привели командира роты? Давайте его немедленно сюда! Сюда его!
Сопровождающий Дирка пехотный лейтенант вытянулся по стойке «смирно», демонстрируя отлично сложенную фигуру, хоть и порядком отощавшую на траншейных харчах.
– Извините, господин оберст. Ротный хауптман еще не прибыл. Я привел старшего офицера, командира одного из взводов.
Оберст быстро нашел Дирка взглядом. Даже среди обилия штабных офицеров это было несложно – Дирк единственный из присутствующих носил не синий пехотный мундир, а серый, хоть и с унтер-офицерской галунной обшивкой. Там, где у обычного офицера на погонах располагался номер, указывающий на положение полка в дивизии, у Дирка было пусто, а сами погоны отличались глухим серым цветом.
– Унтер-офицер второго взвода штурмовой роты «Веселые Висельники». – Дирк вытянулся во весь рост и едва не задел головой качающуюся лампу. – Триста второй батальон Чумного Легиона. Временно замещаю командира роты, тоттмейстера Бергера.
Оберст уставился на него так, точно увидел перед собой француза в полном боевом облачении – и с извивающейся лягушкой во рту. Тишина, упавшая вслед за произнесенными словами, походила на тишину, которая обычно следует после разорвавшегося неподалеку тяжелого фугаса. Зловещая тишина, от которой воздух становится горячим и тяжелым, которая облепляет все живое и душит его.
Тяжелый и основательный взгляд оберста фон Мердера уперся в Дирка, едва не провертев в нем приличную дыру, и удивленно застыл, как бы наткнувшись на непонятное и досадное препятствие.
– Вы сказали «Чумной Легион», унтер?
– Так точно, господин оберст.
– Невероятно… – пробормотал оберст фон Мердер, зачем-то оглядываясь. – Господа, как вам это нравится? Что же это, издеваются они над нами? Унтер, вы хотите сказать, что нам прислали мертвецов?
– Так точно, господин оберст.
– Это ни в какие ворота… – забормотал фон Мердер, сердито глядя на Дирка. – Они там рехнулись у себя в штабе, вот что… За каким дьяволом нам нужны мертвецы? А? Чего молчите? Я сам этих мертвецов отгружать могу! Вагонами! Двести с лишком человек за вчерашний день. Первосортные! Не угодно ли?
– Я всего лишь командир штурмового взвода, – сказал Дирк, хоть и понимал, что вопрос к нему не относится.
– Штурмового взвода мертвецов!
– Так точно, господин оберст. Мертвецов.
– И сами мертвец?
– Так точно, господин оберст. Сам мертвец.
Оберст смотрел на него с отвращением и вместе с тем удивлением. Как смотрят на какую-то отвратительную и в то же время необычную находку вроде жутковатого идола каннибалов или пыточный инструмент.
Слово, преследовавшее Дирка в траншее, засунуло свою крысиную морду в штабной блиндаж, потом протиснулось целиком и заскользило из угла в угол, огибая столы с разложенными картами, отравляя воздух.
Мертвец.
Мертвец.
Мертвец.
Оберст фон Мердер вытер мощный покатый лоб тыльной стороной ладони. Демонстративно – несмотря на всю напряженность и необычность ситуации, на нем не было ни единой капли пота.
– Вы вообще знаете, что у нас здесь происходит? Знаете, где у нас лягушатники сидят? Здесь! – Оберст рванул себя за форменный ворот, на миг обнажив дряблую кожу шеи; ткань затрещала. – И что мы получаем? Тоттмейстерские игрушки? Отвратительно! Нам нужны полноценные солдаты, а не эти… этот… Марионетки эти! Двести четырнадцатый полк за всю свою историю никогда не сотрудничал с тоттмейстерами! Поганое племя… Известно вам это? Отвечайте, унтер!
– Известно, господин оберст. Как и то, что славная история вашего полка может закончиться в ближайшие дни, если вы не получите подкрепления.
Больше удивленный, чем разозленный этой дерзостью, фон Мердер даже крякнул от неожиданности.
– Вот это дело! Не слишком ли вы смелы для покойника, унтер?
– Если мне будет позволено заметить, меня и при жизни мало кто мог упрекнуть в трусости, господин оберст.
Этот ответ почему-то понравился оберсту. Дирк понял это по тому, как офицер запустил руку в свою основательную бороду и подергал ее, словно проверяя на прочность.
– За словом, значит, в карман не лезете? Мкхм. Хорошо. Хорошо! Значит, считаете, что ваши гниющие орды здесь нам нужны?
– Так точно. Насколько я знаю, третьего дня французы нанесли по вашему расположению серьезный удар. Полку удалось отойти на запасные позиции двухгодичной давности, но с большими потерями. Французы закрепятся на ваших прежних рубежах, после чего, несомненно, нанесут повторный удар. Это лишь вопрос времени. У сухопутного штаба нет резервов на этой части фронта, поскольку практически все боеспособные части заняты в южном контрнаступлении. Поэтому отправили нас. Мы – последний резерв.
– Вы? Резерв? – оберст немузыкально рассмеялся. – Очаровательно! Храни Бог Германию, если ее последняя надежда – мертвецы! Да на что же вы годитесь, покойники? Всякая дрянь, поднятая этими тоттмейстерами-гробокопателями из могил… Добропорядочному христианину не дело восставать из мертвых и брать в руки оружие. Это… богопротивно, наконец!
– Согласен с вами. – Дирку оставалось лишь кивнуть, – но иногда мертвым приходится защищать живых, а не наоборот. В Чумном Легионе служат мертвецы, это верно. Но никто не поднимал нас из могил… Разве что из мелких рвов, в которые иногда сбрасывают тела похоронные команды после боя. Мы все были солдатами. И мы готовы выполнить свой долг до конца… Во второй раз.
– Вряд ли из вас получится что-то большее, чем мишени для французских винтовок. Дьявол, хотел бы я сейчас иметь под началом роту штейнмейстеров… Или хотя бы отряд фойрмейстеров. Они бы быстро превратили позиции лягушатников в дымящиеся руины. А мертвецы?.. К чему они мне? Поверьте мне, это поле видело достаточно трупов, чтоб его требовалось удобрять еще раз, теперь уже ходячей мертвечиной.
– Мы не просто мертвецы, – твердо сказал Дирк. – Мы штурмовая рота «Веселые Висельники». Если вы собираетесь отбить назад свои позиции, для этого мы годимся наилучшим образом. Это наша работа. Думаю, у вас будет шанс проверить «висельников» в бою. И после этого вы перемените свое мнение о Чумном Легионе.
Оберст прищурился. Пусть первое произведенное им впечатление оказалось неважным, Дирк ощутил определенное уважение к этому стареющему грубияну. В конце концов, его рассудок был достаточно силен, чтобы сковать раскалившийся темперамент и не дать ему выхода. По своему опыту Дирк знал, что на это способны немногие. Человек, способный спрятать свой страх и свой гнев, может быть хорошим союзником. И опасным врагом.
Осталось выяснить, в каком качестве выступит фон Мердер.
– Оружия я вам не дам, уясните сразу, – сказал тот тем временем, сердито отдуваясь. – У меня слишком мало штыков и пулеметов, чтоб