Кто-то хлопнул ее по плечу, все засмеялись.
— Зато я тебя запомнил самую первую, — произнес Марко и это было правдой. — Человека красит не внешность, насколько я помню.
— Да? А выбирают красоток. Вот ваша жена сто процентов очень красивая женщина, капитан.
Марко автоматически перевел взгляд на Адель, не желая, чтобы она вообще что-либо слышала про Патрицию. Эта тема больна. Она разорвала зрительный контакт, а Марко даже не знал, что ответить.
— Я Роза! — Произнесла последняя девушка громким голосом. Он посмотрел на стюардессу с копной черных волос под шапочкой и яркой красной помадой на губах. Наверняка, сицилийка.
— Я всех запомнил, — сказал капитан, — надеюсь, что наш экипаж будет работать в этом же составе долгие годы.
— Можно сменить этого выскочку? — Заныла в шутку Саманья, смотря на Кевина, и он сделал веселую гримасу, уставившись на нее.
Марко снова перевел взгляд на Адель, она следила за этими двумя и улыбалась. Тихая скромная Адель решила делать вид, что она его не знает. Вернее, это он начал эту игру, она ее поддержала, но личное между ними пусть останется лишь личным. За связь с капитаном ее просто в экипаже не примут. Да и связи никакой уже нет.
— Сейчас мы поедем в аэропорт, — слова Марко вынудили всех замолчать, — посмотрим наш самолет, а завтра у нас первый рейс в Осло. Мы вернемся в Люксембург не скоро.
— Мы облетим всю планету? — Мечтательно пролепетала Дав.
— Почти. Вы готовы?
— Всегда! — Произнес кто-то и многие этот голос поддержали.
— Тогда вперед, — Марко указал на выход, — машина ждет.
Ножки стульев начали скрипеть об пол, люди вставали из-за стола. Тора тут же сделала объявление громким голосом:
— Посмотрите на свои места, чтобы ничего не забыть. Кевин, иди за галстуком, мы ждем тебя в машине.
Под восторженные взгляды присутствующих в этом кафе, экипаж «Charlemagne» направился к выходу. Марко не торопился, пропуская всех, и желая, чтобы они все вышли быстрее. Он не все сказал, и было важным продолжить: он схватил Адель за руку так, чтобы никто не увидел. Тянул ее назад, и она на удивление оказалась податливой. Хотя, если бы он сейчас получил от нее пощечину, то был бы только рад этому.
Пока десять человек вместе со вторым пилотом, смеясь, пытались протиснуться в проходе, он перевел на нее взгляд:
— Адель...
— Не надо, Марко, — она убрала руку, — не трогай меня.
— Нам надо поговорить.
— Ты уже все сказал, — она впилась в него взглядом, стоя напротив, как пять лет назад. А казалось, что этого времени не будет.
— Мы будем работать в одном экипаже, где нет места обидам и недосказанностям. Я знаю, что поступил по отношению к тебе, как последний ублюдок, и толком ничего не объяснил...
— Меня меньше всего волнуют твои объяснения пять лет спустя.
Она развернулась, боясь, что стала эпицентром взглядов экипажа, но ошиблась — они все ушли. А Марко снова оказался рядом. Черт! Потому что он теперь всегда будет рядом.
— За всю свою летную карьеру я не принял более тяжелого решения, чем за в тот момент, когда решил остаться со своим ребенком. Наверняка, каждый бы сделал так же.
— Наверно, — прошептала она, даже не обернулась, но никуда не шла, — я тебя не виню в этом, ты поступил как настоящий отец, — она резко обернулась к нему, — мой отец меня бросил, чем стал нехорошим примером, но ты поступил иначе. Скажи, у тебя сын или дочь?
Марко даже не ожидал такого, лучше бы она ударила его, накричала, а он видел лишь смирение:
— Дочь.
Адель кивнула и это получилось грустно. Она перевела взгляд на присутствующих, которые сидели в этом ресторане и поедали свой завтрак, понимая, что все на них смотрят. Надо было уходить, и она пошла к выходу в вестибюль, который оказался пуст.
— Я бы не хотел, чтобы между нами была недосказанность, — Марко шел рядом, — поэтому, ты сейчас можешь высказать все, что хочешь мне сказать, а потом мы сядем в машину, зайдем в самолет и будем работать вместе долгие годы. Возможно, с обидой, но не показывая ее.
Она остановилась и обернулась:
— У меня только одна просьба: забудем вообще, что когда-то были «Марко и Адель». Это в прошлом. Оставим его позади, каждый пошел своей дорогой. И пусть наши дороги пересеклись, но «нас больше нет».
Она сказала его словами, ее голос слегка дрогнул. В ней сидело больше обиды, чем она показывала, Марко прекрасно это знал. Даже в этой едкой фразе, он ощутил ее горечь, которую сам лично подарил ей.
Глава 7
Салон самолета действительно произвёл впечатление на весь экипаж. Никто из участников летного состава еще ни разу не сталкивался с тем, что вместо кресел были поставлены целые кабины. На фотографии видеть — это одно, а в реальности ты оцениваешь полностью масштаб и видишь многие нюансы.
— Мать моя женщина, — удивилась Саманья, проходя по проходу и руками касаясь стен кабинок.
Сзади за ней шла Адель с большими распахнутыми глазами, заглядывая внутрь этих кабинок и понимая одно — ради такого она готова терпеть Марко и даже выполнять все его приказы и требования.
Пока они ехали в минивэне, то она всю дорогу думала об их разговоре и в целом всей ситуации. Злой рок судьбы и не меньше! За что ей такое наказание работать с этим человеком? Ведь она ничего плохого не сделала. Или... Сделала, и судьба решила, что нужна справедливость? Она сглотнула и перевела взгляд на Марко, который что-то активно обсуждал со своим вторым пилотом Хансом. Как почувствовав ее взгляд на себе, Марко взглянул на нее. Адель тут же прервала зрительный контакт.
Теперь она находилась в салоне самолета, рассматривала кабины для пассажиров, а остальные девушки фотографировались в кокпите на капитанском месте. Ей этого делать не хотелось, она была серьезнее, чем те, кто закидывает ноги перед капитаном на панель управления.
Адель открыла дверь в пассажирскую кабинку, зашла внутрь и села на пассажирское кресло, оценивая удобство. А оно было чересчур удобным, раскладывалось в лежачее положение, пришлось вскрикнуть от неожиданности и засмеяться, привлекая к себе внимание всех споттеров, репортеров журналов и своих собственных коллег.
— Что случилось?
Она увидела обеспокоенное лицо Марко, которое показалось сверху стен кабинки. Откуда он здесь? Разве не должен быть в кокпите и улыбаться, смотря на красивые ноги стюардесс на штурвале?
— Я не думала, что оно раскладывается, — стиснула зубы Адель, — откуда мне было