Публика заёрзала, не впечатлившись его словами. Все знали, что Бесподобная была всего лишь точечной мишенью, и хотя оборона горы действительно стала бы бесполезной после того, как скорость гремучих звезд превысила бы некоторый предел, долго такая уязвимость бы не продлилась.
Пио слегка наклонил голову, признавая слабость своего довода и продолжил речь.
– Лила уверяет нас, что при развороте Бесподобной двигателям нет нужды нарушать какие-либо законы термодинамики. Но насколько мы можем быть уверены в том, что они действительно продолжат работать? И даже если сам разворот пройдет без осложнений, не забывайте о том, что в течение всего обратного пути наша стрела времени будет противоположна стреле ортогонального скопления – а с подобной конфигурацией мы раньше не сталкивались.
Агата не смогла сдержать раздраженного рокота. В ее представлении самым заметным последствием разворота стало бы небо, с которого исчезли ортогональные звезды.
– Есть и еще один момент, помимо этих тревожных факторов неопределенности: никто не имеет даже малейшего представления о том, как приступить к финальному торможению. Лила и сама это признает! – Пио сделал паузу, чтобы дать публике обдумать эту мысль – хотя и сам признался в том, что не может предложить ни одного заслуживающего внимания плана миграции. – Представьте, каково это – быть запертым в этой горе на обратном пути в область космоса, заполненную обычной материей, не имея возможности затормозить и сравняться с ней по скорости. Каждая крупинка межзвездной пыли, которую мы встретим на своем пути, ударит по нам с бесконечной скоростью – что сделает ее столь же смертоносной для нас, что и гремучие звезды для наших предков. Во времена Ялды астрономы годами обследовали небо, чтобы найти тот самый безопасный коридор, по которому мы движемся в настоящий момент. Нам следует принять их дар и извлечь из него максимальную пользу: мы должны придерживаться этой траектории до тех пор, пока путь впереди свободен, и использовать имеющееся время для подготовки, чтобы уйти от всех этих планетарных столкновений и найти себе безопасный дом на грядущие эоны.
Когда Пио протянул руку, чтобы перезапустить таймер, из зала раздались немногочисленные разрозненные аплодисменты.
Лила заняла его место.
– Если переселение на ортогональные миры настолько проще по сравнению с финальным торможением на подлёте к планете, – сказала она, – то пусть люди обдумают оба варианта, пока мы летим к родной планете. Когда одна из проблем получит практическое решение, мы сможем сделать информированный выбор. Более того, если мы будем придерживаться плана и развернем Бесподобную, это только упростит будущую миграцию: все отрицательные светороды, из которых состоят ортогональные миры, для нас превратятся в положительные! Термодинамическая стрела ортогональных звезд будет противоположна нашей, но если выбирать между решением этой проблемы и попытками прогуляться по антивеществу, то я заранее знаю, какая из этих трудностей мне больше по душе.
Агата повернулась к своей матери.
– Только что эта женщина одержала победу. Все кончено! – прошептала она. У самых упорных сторонников миграции могли быть свои причины, чтобы ревностно придерживаться более сложного пути, но какой бы привлекательной ни была эта идея в глазах сомневающихся избирателей, только что Лила показала им, как смягчить устрашающую картину предательства по отношению к своим предкам, не сжигая при этом никаких мостов, пока не будет гарантирована их собственная безопасность.
Чира издала равнодушный звук.
– Космос опасен, – заявила Лила. – Для нас, для наших предков – и для наших потомков, вне зависимости от принятых нами решений. Но благодаря усилиям людей, запустивших Бесподобную в небо, мы не только имеем за плечами шесть поколений экспериментов и размышлений, которые мы можем использовать, чтобы смягчить стоящие перед нами риски, но и шесть поколений будущего, которое ждет нас впереди. Пио называет этих людей варварами, однако варварством было бы бросить их в беде, руководствуясь лишь недостатком уверенности. Если мы когда-нибудь выясним, что попытка вернуться на родную планету равносильна самоубийству, нам, конечно же, будет разумнее пересмотреть свои планы. Но пока этого не произошло, почему бы не приложить все усилия для спасения жизней тех людей, которым мы обязаны своим существованием? И почему бы нам всем не пожелать нашим собственным предкам стать участниками этого чудесного воссоединения, когда поколение, отправившее в полет Бесподобную, научится всем тем невероятным вещам, которые были достигнуты за счет украденного для нас времени?
Агата держалась за веревку перед входом в зал для голосования, наблюдая за медленно растущими столбиками гистограммы на экране у входа.
– Агата! – к ней направлялся ее приятель Медоро; осознание, что он встретил знакомого человека, отразившееся в добродушном взгляде на его лице, уступало место удивлению. – Давно ты здесь?
– Давно, – призналась она. – Я проголосовала пораньше, но потом решила остаться и посмотреть, сколько человек придут на выборы.
– Значит, ты здесь с первой склянки?
– Мне все равно больше нечем было заняться, – сказала она в свою защиту.
– Если б я знал, что ты будешь стоять на карауле, то принес бы тебе поесть.
– Иди голосовать, – посоветовала Агата, подгоняя его в сторону входа.
Медоро наклонился к ней на заговорщический манер.
– Сколько платишь? – прошептал он. – У сторонников твоего брата я взял дюжину кусов, но у тебя еще есть шанс переманить меня на свою сторону.
– Не смешно.
Он качнулся назад.
– Серьезно, ну что с тобой не так? Когда я вернусь, нам стоит перекусить. – Агата заметила, как он поднял свой задний взгляд в сторону экрана. – Эту волосинку с голосами «против» почти не видно.
– Я не боюсь, что мы можем проиграть, – сказала она. – Меня беспокоит то, что нам вообще пришлось задаваться этим вопросом.
– То есть мы должны быть просто радостными винтиками в машине Евсебио? – подначивая, спросил Медоро. – Рожденными в этой горе безо всякого права голоса?
– Ты говоришь так, будто у самого Евсебио был выбор, – парировала Агата. – Если бы ракета не была запущена, ты бы вообще не родился.
– Безусловно, – согласился Медоро. – Конструкторы поступили правильно, и я им благодарен. Но это не означает, что мы должны стать их рабами. Наш долг перед предками не в слепой преданности, а в тщательном изучении своих реальных возможностей. Твой брат неправ,