Что-то хрустнуло под сапогом Лосенко.

Он посмотрел вниз. Обугленная человеческая челюсть лежала кусками на потрескавшейся и разбитой мостовой. Жуткая реликвия вызвала лишь скорбную гримасу. Теперь он привык к таким останкам. В порту не было ничего, кроме костей.

Небольшой рыбацкий поселок, расположенный недалеко от устья реки Поной, не пострадал от прямого попадания вражеских снарядов, но тем не менее это был город-призрак. Все, что осталось-это выпотрошенные останки сгоревших домов и строений. Сгоревшие машины, выбитые стекла, ржавчина на улицах. Усеченные железные балки торчали из обломков заброшенного консервного завода. Промышленные машины превратились в бесформенные груды твердого шлака. Тепловые взрывы, ударные волны и радиоактивные осадки превратили деревню в гниющий труп.

Предварительные разведывательные группы также обнаружили следы мародерства. Лосенко воспринял это как добрый знак. Это означало, что кто-то пережил первую атаку, по крайней мере на какое-то время.

"Горшков" был пришвартован у единственного уцелевшего в деревне пирса, который усиленно укрепляла инженерная бригада. Вооруженные часовые, отобранные лично старшим мастером Комаровым, стояли на страже рабочей бригады. Лосенко больше не хотел дезертиров. Он подумал, не выставить ли охрану, чтобы следить за часовыми.

Бронежилеты и шлемы защищали группу безопасности. Лосенко не ожидал нападения, но осторожность оправдала себя. Отчаянные выжившие могут быть опасны.

Капитан расхаживал по берегу. В его руке покоился мегафон. Он ступил на почерневший бетонный фундамент и снова поднес Мегафон к губам. Его усиленный голос эхом разнесся по пустынной пустоши.

- Внимание, граждане! Это капитан российского Военно-Морского Флота Дмитрий Лосенко. Если ты прячешься, пожалуйста, покажись. Мы здесь, чтобы предложить вам любую помощь, которую мы можем предоставить. Не бойтесь. Мы не причиним вам вреда. Повторяю: не бойтесь. Пожалуйста, позвольте нам помочь вам.”

Он опустил мегафон и выжидающе прислушался, но без особой надежды. Это был не первый раз, когда он или его офицеры делали такое заявление.

Как и прежде, ответа не последовало. Действительно ли деревня опустела, или все еще есть выжившие, которые прячутся где-то среди обломков, боясь выйти вперед?

Кто мог их винить? Лосенко задумался. Военные не сумели спасти их; более того, их несчастная близость к военно-морской базе навлекла на них эту катастрофу. Зачем отдавать себя в руки незнакомцев с оружием? Они должны были предположить, что цивилизация рухнула. Теперь каждый сам за себя.

Однако долг обязывал его сделать все возможное, чтобы найти выживших.

В нескольких метрах от них заревел двигатель грузовика. Механики субмарины подняли брошенный пикап с нижнего уровня местного гаража. Дюжина вооруженных моряков сидела в кузове потрепанной машины. Его обожженная синяя краска потрескалась и облупилась. Импровизированные заплаты поддерживали его шины надутыми. Иванов на всякий случай пнул их ногой.

Нахмурившись, старпом пересек тротуар, чтобы присоединиться к своему начальнику. Штурмовой автомат Калашникова был перекинут через его плечо. К лацкану его тяжелого пальто был приколот дозиметр; обработанная пластиковая пленка измеряла уровень радиации. Более раннее сканирование обнаружило уровень радиации выше, чем им хотелось бы, но не сразу угрожающий жизни. Лосенко подозревал, что отныне им придется жить с пересмотренным определением “приемлемо”. В данный момент угроза рака волновала их меньше всего.

- Разведгруппа готова к вылету, сэр, - доложил Иванов. - Прошу разрешения возглавить разведывательную миссию.”

Лосенко покачал головой. Точно такой же дозиметр был приколот, как значок, к его собственному лацкану.

- В разрешении отказано.- Он понизил голос, чтобы его не услышали. - Мы это уже обсуждали, Алексей. Я не могу рисковать тобой. Замятин более чем способен возглавить экспедицию.”

Теперь, когда грузовик был поднят и запущен, Лосенко отправил команду искать дальше вглубь страны, ища признаки жизни и добывая припасы. Сам город, казалось, уже был начисто ободран, а оставшиеся консервы подвергались опасному облучению.

“Это и есть настоящая причина?- Бросил ему вызов Иванов. “Или ты просто не веришь, что я исчезну с твоих глаз? Неужели ты думаешь, что я брошусь на поиски своей семьи? Горькая усмешка искривила его губы. - Позвольте заверить вас, сэр, что вам не о чем беспокоиться. Я не питаю иллюзий, что мои близкие пережили вероломное нападение американцев.- Он сплюнул на землю, едва не задев обугленный фрагмент черепа. “Я знаю, что они мертвы.”

- Угрюмый тон старпома граничил с неподчинением. Правая рука Лосенко незаметно легла на рукоятку полуавтоматического пистолета, висевшего у него на бедре. Сознавая сокрушительные потери Иванова, он сделал скидку на угрюмое отношение молодого офицера, но он не собирался подвергать сомнению его авторитет— даже человеком, которого он когда-то считал своим сыном.

“Мне нет нужды оправдываться перед вами, господин Иванов, - резко сказал он. “Не забывай, что я