Пока он говорил, Лосенко не спускал глаз с Иванова. Он затаил дыхание, ожидая, не отступит ли воинственный старпом. Он почувствовал, как взгляды остальных членов экипажа упали на них обоих.
- В этом нет необходимости, капитан. Иванов отступил назад и отдал честь Лосенко, хотя и неохотно. “Я проинструктирую заместителя командира Замятина начать разведку дальше по полю, согласно вашему приказу. Это все, сэр?”
Рука Лосенко оторвалась от пистолета.
- Благодарю вас, мистер Иванов. Займись своими обязанностями.”
Капитан с каменным лицом молча наблюдал, как старпом вернулся к грузовику и дал Замятину последние указания, прежде чем махнуть рукой. Офицер-тактик ехал на дробовике в кабине грузовика рядом с водителем. Пикап исчез на изрытом воронками шоссе, ведущем на запад, в самое сердце Кольского полуострова. Его вращающиеся колеса подняли облако серой пыли и пепла. Разбросанные кости, человеческие и прочие, хрустели под его ногами.
Вскоре грузовик исчез вдали.
Уже не в первый раз Лосенко упрекнул себя за то, что не организовал сбор и захоронение разбросанных останков. Это было преступлением-оставлять фрагменты скелета на виду у стихии. Но сама грандиозность задачи заставила его признать тщетность любых подобных усилий. Мертвые теперь превосходили числом живых, и весь мир был их крематорием.
Интересно, осталось ли на Земле достаточно людей, чтобы похоронить их всех?
Мой долг перед живыми, заключил он, а не перед безжизненными костями.
Он молился, чтобы разведывательная группа нашла выживших—возможно, группы беженцев, бежавших из бывших населенных пунктов. Ему отчаянно хотелось верить, что хоть какой-то остаток русского народа уцелел, что он и его команда не совсем одни в этом богом забытом новом мире. Они даже не смогли установить контакт с другой русской субмариной. Означало ли это, что все они были уничтожены в боях после атаки, или же они просто залегли на дно, как это было задумано подводными лодками, оставалось неизвестным.
В чем же его долг, если не осталось нации, которую он мог бы защищать?
Он смотрел на опустошение, не в силах избавиться от него. Это было то, что Аляска выглядела так, как сейчас? Его собственная роль в Холокосте все еще преследовала его. Должен ли я был запустить эти ракеты? Неужели я отомстил за компьютерный сбой?
Что, если американский генерал Эшдаун говорит правду?
- Капитан! Капитан!”
С подлодки по трапу сбежал молодой прапорщик. Лосенко узнал в нем Алешу Мазина, стажера, назначенного в настоящее время на оперативную работу. Он рванулся к Лосенко с такой энергией, какой капитан уже несколько недель не видел ни у кого из команды. Его глаза были широко раскрыты от тревоги. Он оттолкнул своих товарищей-матросов в сторону.
- Прочь с дороги! Проходите!”
Какого дьявола? Лосенко мгновенно насторожился.
“Что-то приближается, сэр! Запыхавшийся прапорщик резко остановился перед ним. - Радар засек приближающийся самолет, быстро направляющийся сюда!”
Адреналин хлынул по венам Лосенко.
“Что это за самолет?”
- Не определено, сэр! Гонец с трудом переводил дыхание; недели сидячей жизни на борту субмарины вывели его из строя. Его бледное лицо раскраснелось. - Курс на северо-запад, сэр. С моря.”
Американцы? Лосенко сдержал нецензурную брань. Пришвартованный к пирсу "Горшков" был легкой добычей. Даже если бы он смог вовремя доставить всех на борт К-115 и подготовить субмарину к немедленному отплытию, узкая бухта была слишком мелкой, чтобы позволить им полностью погрузиться. И в отличие от прежних дней в Мурманске не было зенитных огневых точек для защиты уязвимой подводной лодки. Если это действительно приближался американский бомбардировщик, то Горшков представлял собой заманчивую цель.
И он ничего не мог с этим поделать.
- В укрытие!- он заорал в мегафон. Даже если его корабль был беззащитен, он все еще мог попытаться спасти свою команду. - С глаз долой-сейчас же!”
Люди повиновались, ныряя под восстановленный причал или бросаясь в развороченные здания. Охранники сидели на корточках среди обломков, целясь из ружей и винтовок в небо. Еще несколько человек начали подниматься по трапу к подлодке, но Лосенко окликнул их:
- Отставить это! Держись подальше от лодки!- Если бы "Горшков" попал под обстрел, массивное судно быстро превратилось бы в водяную могилу.
Лосенко подумывал об эвакуации субмарины, оставив на борту лишь небольшой экипаж, но время лишило его такой возможности. Они с Мазиным укрылись за перевернутым мусоровозом. Его глаза устремились вверх, изучая небо, но он услышал приближающийся самолет прежде, чем увидел его, летящий на большой высоте в нескольких километрах к северу. На таком расстоянии его было трудно разглядеть, но это был какой-то широкофюзеляжный грузовой самолет, возможно, военный транспорт—возможно, перевозивший вражеские войска и технику, или просто чрезвычайные грузы.
Он был слишком далеко и двигался слишком быстро, чтобы различить знаки отличия. Лосенко успел разглядеть его лишь мельком.
Поэтому он подождал, пока большой самолет с неподвижным крылом повернет к ним. И ждал, и ждал....
К его удивлению, самолет не изменил траекторию полета. Казалось бы, не обращая внимания на выставленную подлодку, он прошел мимо в считанные минуты. Лосенко внимательно наблюдал, как корабль покидает побережье и направляется дальше на Запад.
Примерно в том же направлении, что и разведывательная группа.
Мазин громко рассмеялся, не в силах сдержать охватившую его эйфорию. Смерть прошла мимо них. Он вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Он посмотрел на капитана. Облегчение постепенно сменилось растерянностью на его юном лице.
“Чей это был самолет, сэр? Один из наших? Или врага? Куда он направляется?”
Лосенко хотел бы знать.
***
- К-115 поисковому отряду. Ты меня слышишь?”
Лосенко завис в радиорубке позади сидящих операторов. Прошло более двух часов с тех пор, как разведгруппа направилась вглубь острова. Они опаздывали на регистрацию.
- К-115 поисковой группе, пожалуйста, выйдите на связь.”
Передача с подлодки была рассчитанным риском, особенно после обнаружения неопознанного самолета, но капитану не терпелось узнать статус своих разведчиков. К его ужасу, по меньшей мере полдюжины человек воспользовались кризисом, чтобы дезертировать; после того, как они бросились в укрытие, их нигде не было видно. Без сомнения, они предпочли рискнуть в одиночку, а не провести еще одно мгновение на службе у вымершего флота.
"Я бы на них разозлился", - подумал Лосенко. Но вместо этого он чувствовал лишь усталость и разочарование. Ему тоже до смерти надоело это бесконечное путешествие. Кто мог обвинить беглецов в том, что они хотели сбежать? Зачем проводить свои последние дни запертыми в металлической трубе? Он печально покачал головой. Такими темпами я скоро стану командиром корабля-призрака.
Так вот что стало с Замятиным и его разведчиками! Неужели они тоже отправились в неизвестные края, оставив свои обязанности и ответственность позади?
Вспыхнула сигнальная лампочка. Взрыв помех прервал его горькие размышления. Пушкин возился с