— Ну ладно, — сдалась Судзаку. — Да, я и правда думала о Собуро.
— Ага, — отозвался Милотас, не отрываясь от потока чисел. — Думаю, бутылочка дистиллята из камнеломки пурпурной меня вполне устроит. Говорят, она растет в некоторых из здешних глубоких пещер и благодаря искусственному освещению приобретает неповторимый аромат.
— Будет сделано.
— Хочешь, прочитаю тебе лекцию?
— Трон упаси!
— Это был риторический вопрос, — Милотас посмотрел на нее с невозмутимой прямотой. — Смерть Собуро была неизбежной, и ты это знаешь. Варп-колдовство Архиврага запятнало его своей скверной. Ты не могла оставить его в живых.
— Ты прав, и я все понимаю, Милотас, — проговорила Судзаку с легким вздохом. — Не нужно повторять одни и те же доводы.
— Понимая эти доводы, ты их не принимаешь, — возразил Милотас уже более серьезным тоном. — Не забывай, что и я там был. Когда враг атаковал нас варп-колдовством, я стоял на стенах Кастра Окцидент. Собуро знал, что заражен, и смирился с единственно возможным исходом.
— Перед самой смертью он простил меня.
— Я это помню, — кивнул Милотас. — Он был хорошим человеком.
— Да, но хороший инквизитор из него бы не получился. Я всегда думала, что он слишком сочувствует другим, слишком открыт из-за своего дара эмпатии, слишком легко… прощает.
— А что ты думаешь теперь?
— Теперь мне кажется, что он справился бы с работой инквизитора лучше меня.
Милотас взял ее за руку и заставил вновь положить ладонь на рельефную рукоятку пистолета:
— Ты ошибаешься. — На это Судзаку слабо улыбнулась. — Да, Собуро был хорошим человеком, но Инквизиции хорошие люди не нужны — ей нужны люди сильные, способные принимать решения, на которые у остальных не хватит мужества. Ей нужны агенты, которые пойдут на немыслимое и невозможное. Мы оба знаем, что угрозы, с которыми мы имеем дело, слишком реальны и слишком опасны, чтобы позволять себе хоть миг нерешительности или сострадания. Думать иначе — опасное заблуждение. Да, я считаю человеческую жизнь величайшей ценностью, но я также понимаю, в чем ужасная суть этой беспощадной арифметики, которая определяет, кому жить, а кому умереть. Ты тоже это понимаешь, и поэтому-то ты настоящий инквизитор.
— Ты так в этом уверен? До сих пор?
— Сейчас даже больше, чем когда-либо, — сказал Милотас и кивнул с мудрым видом. — Ты не смогла бы убить брата, если бы не признавала эту истину. Так, хватит на сегодня лекций; давай узнаем, что так встревожило сержанта Данте.
— Появилась информация, почему нас вызвали сюда?
— Ничего, только просьба прибыть в это место, — ответил Милотас.
Судзаку кивнула и двинулась вглубь пещеры, гадая, что же столь важного могло остаться на Калте, чтобы потребовалось присутствие инквизитора. Приказной тон запроса раздражал ее, но нюх на неприятности подсказывал, что день сегодня выдался необычный, и это было достаточной причиной, чтобы держать гнев в узде.
С кормовой аппарели «Носорога» сошли двое штурмовиков и заняли места по обе стороны от инквизитора, шагая с ней в ногу. Раньше они были элитными воинами в Хасинтских мародерах, но, став телохранителями инквизитора, они получили дополнительную аугметику и вооружение, сделавшие их еще более опасными.
Милотас заковылял следом, изучающее осматривая пещеру и время от времени поглядывая на экран планшета.
— Максимальная высота — 193,76 метра, длина — 6,75 километра, средняя ширина — 650,2 метра. По калтским меркам, довольно маленькая.
Какими бы ни были ее размеры, сейчас в этой пещере было довольно оживленно. Две «Химеры» оборонной ауксилии стояли на окраине поселения, мало чем отличавшегося от прочих подземных убежищ, типичных для Калта. Имперские строители предпочитали модульные конструкции, и здешние жилые дома не были исключением; однако Судзаку отметила, что с точки зрения эстетической гармонии и соразмерности архитектура Ультрамара выгодно отличается от многих других планет.
В стороне от «Химер» стоял одинокий «Носорог», выкрашенный в ярко-синий цвет и с девственно-белым символом Ультрадесанта на штурмовых люках. Внешне эта машина и транспорт Судзаку выглядели одинаково, но ее «Носорог» был под завязку забит библиариумными механизмами с генетическими замками, сканирующими устройствами и инструментами ее профессии, а машина Ультрадесанта казалась тяжелее, прочнее и в целом надежнее. Этот бронированный транспорт создали для войны — для того, чтобы доставлять наиболее смертоносных бойцов этой галактики в самое пекло сражения. Когда Судзаку увидела, что у сообщения, просившего прибыть в эту пещеру, есть вокс-префикс Ультрадесанта, она сразу же поняла, что дело будет сложным.
— Это место как-нибудь называется? — спросила она и сняла с лацкана пальто розетту инквизитора, увидев, что к ним навстречу приближается отряд оборонной ауксилии.
— Как раз смотрю, — ответил Милотас: его пальцы порхали над экраном планшета. — Ага, вот. Пришлось покопаться в файлах Механикус. Пеласгия Тета-66, вот как называлось это место. Когда-то здесь была обогатительная станция, которая обслуживала несколько горных выработок в склоне того самого провала, на краю которого стоит поселение.
— Была? А почему ее бросили?
— Кое-где не выдержала крепь, в нескольких наклонных стволах произошли обвалы, а следом обрушился и карниз скалы. Погибли сто пятьдесят четыре человека.
— Один несчастный случай — и они решили оставить все выработки?
— Да. Сто пятьдесят четыре погибших — немного по меркам Механикус, но для Ультрамара это катастрофа. Рабочие считали, что марсианские жрецы пренебрегают мерами безопасности, и просто переехали в другие города.
Отряд ауксилии остановился перед ними, и Судзаку физически ощутила, как напряглись ее телохранители: они не любили, когда к инквизитору приближались люди с оружием, даже если на них была ультрамарская форма.
— Документы, пожалуйста, — заговорил один из солдат с сержантскими лычками. Нашивка поверх перевернутой омеги на правой стороне груди гласила, что сержанта зовут Лерато; внешность у сержанта была такая, что симпатичным его сочла бы разве что родная мать.
Судзаку протянула ему розетту инквизитора и представилась. Она провела в Ультрамаре больше года, но все равно не привыкла говорить вот так открыто — она столь долго держалась в тени, что это стало ее второй натурой.
Лерато внимательно изучил предъявленный знак полномочий и провел портативным детектором над красно-черно-серебристой розеттой. Обычно люди бледнели при виде этого внушающего страх символа имперской власти; сержант же просто кивнул, когда на детекторе загорелся зеленый огонек.
— Проходите, инквизитор, — Лерато отступил в сторону с коротким поклоном.
Судзаку вернула розетту на место и уважительно кивнула в ответ: сержант не пропустил бы и самого Робаута Жиллимана, если бы у того не нашлось при себе соответствующих документов.
— Спасибо, сержант.
— Не за что, мэм. Хорошо, что вы здесь, у нас тут тяжелый случай. Отвратительный. Чувствуется след Архиврага.
Татуировка на запястье Судзаку опять зачесалась, и интуиция снова, еще настойчивее, подсказывала, что на этот раз случилось нечто необычное.
— Почему