Нёсся вперёд я со скоростью сайгака.
Остановился на передышку только когда пересёк густую рощу и скрылся меж деревьев вновь набиравшего плотность леса. Облокотившись о ближайшее дерево, прижал к груди автомат и прикрыл глаза, стараясь дышать как можно тише и реже: не пугать и так напуганного до чёртиков Лёшку. Но мальчуган был не глуп: уж наверняка умнее меня. Он положил ладони мне на голову, и я почувствовал, что он затрясся, как бывало всегда, когда Лёшка пользовался даром.
Мне показалось, что по всей черепной коробке разошёлся холодок. Но не жалящий льдом, как бывает, если не наденешь лютой зимой шапки. Это было похоже скорее на прохладу от кондиционера, обдувающего тебя жарким летом. И всё это сопровождалось таким чувством неги и восторга, что я тут же пришёл в себя и вообще забыл, от чего бежал.
– Эй. – Схватил я Лёшкину ладонь, убирая её от своей головы. – Не надо так, без предупреждения.
– Но тебе ведь лучше? – спросил дрожащим голосом мальчуган.
Скосив на него взгляд, я кивнул. Лёшка же, заботливо улыбнувшись в ответ, вытер поползшую из носа струйку крови и навалился на меня, обхватив ручонками шею.
– Пропал бы ты без меня... – выдохнул он и затих.
Я не выдержал и заулыбался.
Что верно, то верно.
До базы мы добрались уже когда солнце клонилось к горизонту. Но всё ещё было достаточно светло, чтобы разбирать знакомые тропки. Да и поглоти лес кромешная тьма, всё равно бы не заблудились. Я знал каждый кустик, каждую веточку в этой части леса, как свои пять пальцев, и смог бы пройти здесь с закрытыми глазами.
Когда до базы уже было рукой подать, в нос ударил ароматный запах свежей похлёбки. И я ускорил шаг.
У ворот (если обычный проём шириной с дверь можно назвать воротами), окружённых частоколом из выкорчеванных в округе деревьев, как обычно, сидел на своём грубо сколоченном стуле дед Василий: пожухлый, кривой, как старая коряга, старичок, с такой длинной белой бородой, что кастинг на «Старика Хоттабыча» прошёл бы без проблем. В своих тонких, как стебельки, руках, он держал винтовку, в сравнение с ним казавшуюся просто громадной. В отличие от моего автомата она была заряжена обычными пулями, но этого негласному стражу базы вполне хватало: отпугнуть бродящих в округе лисиц, или волков, которых проклятущий Код оттеснял из самых дремучих мест России. А порой и зайца какого-нибудь подстрелить: можно было только удивляться, откуда в этих хлипких конечностях берётся столько силы, чтобы держать тяжеловесную винтовку, и при этом стрелять без промаха.
Я не удержался и хмыкнул, встав напротив клюющего носом «Хоттабыча», как про себя я называл Василия. Дед спал: проходи – не хочу. Хоттабыч был тем самым стариком, которому в детстве я, не удержавшись, врезал по морде из-за его слов о Боге. Помню, позже я каялся и слёзно просил у него прощения, на что усмехнувшийся тогда старичок обнял меня и нежно произнёс:
«Эх, Сашка, да какой там «прости». Думаешь, не понимаю? Сам бы, имей я сил, отметелил тут всех, до единого. Страшно ведь. Эмоции так и хлещут. Я, вон, не знаю ни что с моим сыном, ни с женой его, ни с внучками... Ты только, дружок, плохо бил. Вон, становись-ка, покажу, как надо.».
Ухмылка сама собой налезла мне на лицо. Василий и одиннадцать лет назад был окаменелой древностью, а уж теперь... Но старик всё равно держал марку, не желая признавать ни разваливающегося тела, ни подводящего зрения – очки, вон, держатся кое-как на скотче, но скоро совсем на кусочки развалятся.
– Хоттабыч! – наклонился я к Василию, щёлкнув перед его носом пальцами. – Проснись и пой!
– А!!! – дёрнулся дед, ткнув в меня дулом винтовки.
Я волей-неволей отпрянул назад, а Хоттабыч, смерив меня сонным, но жёстким взглядом, медленно опустил оружие, навалившись спиной на спинку стула. Голос его, хриплый и тихий, был похож на скрип двери, а через слово старик задерживался, чтобы глубоко вдохнуть:
– Саша, гад ты зубоскальный... Здорово, Лёшка! – махнул он рукой высунувшемуся из-за моего плеча мальчугану. И вновь перевёл на меня хмурый взгляд. – Сколько раз просил меня так не называть, ан нет, всё глумишься...
– А ты бороду сбрей сначала, тогда и Хоттабычем звать перестану. Будешь просто «Хот»! – хихикнул я, спиной ощущая негодование Лёшки.
Молчи, мелкий, ничего ты не понимаешь. Это ж традиция! Пройти и парой острых словечек с Василием не перекинуться – дурной знак!
Старик отмахнулся от меня, простонав:
– Ещё и спать мешаешь, засранец.
– Ну! А кто тебе снился? Варвара наша? Повариха? Тогда понимаю... – протянул я, хохоча и наслаждаясь тем, как сморщился, стараясь сдержать улыбку, Хоттабыч. – И вообще, что на посту дрыхнешь?
Наконец, Василий заулыбался.
– А чего тут? – развёл он в стороны руки, сжав винтовку коленями. – Вон, за весь день даже белка не пробежала. Тихо...
– М-да? – не удержался и причмокнул я, засовывая руку в карман. – А это видал?
Я протянул Хоттабычу камень-тотем и вложил его в трясущиеся руки. Тут же было наползшая на лицо старика улыбка исчезла, будто её и не бывало, а глаза сощурились, близоруко разглядывая вещицу.
Наконец, вдоволь налюбовавшись ею, Василий вернул мне камень обратно и проговорил пугающе стальным голосом:
– Откуда взял?
– Код, – буркнул я, кивая себе за спину – на тропку, по которой пришёл. – Единорог уродский. Из него лут и «выпал».
– Как далеко?
Я закатил глаза, прикидывая.
– Километров десять на Восток. – неуверенно пробурчал. – Может, чуть больше.
Взгляд Хоттабыча стал совсем цепким и холодным.
– Стёпе говорил?
– К нему и иду.
– Тогда чего ты тут на меня, старого, время тратишь?! – взбеленился дед, шлёпнув себя ладонями по коленям. – Код появляется в каких-то десяти километрах от базы! Пулей дуй, дубина!
– Хоттабыч...
– Я тебе дам! Ну! – наставил он меня винтовку, скорчив грозную мину.
Я моментально шмыгнул через ворота, но на самом проёме застыл и повернулся к Хоттабычу. Тот, поостыв и поставив оружие дулом вверх, глядел на меня. По телу пробежались мурашки. Эффект, произведённый на меня манипуляциями Лёшки, начинал ослабевать – возвращалось прежнее душное волнение.
Сам того не желая, я выдавил из себя слова, запинаясь:
– А что, Вась, – кажется, впервые за последние годы я назвал старика по имени. – Думаешь, плохо всё совсем, а?
Тот ответил почти сразу, не задумываясь:
– Помнишь, ты тогда ещё сопляком был, на прошлом нашем месте. Тогда Стёпа на охоту ушёл, а вернувшись, сказал, что километрах в пятнадцати от нас увидел дупло с феями? Обычный низкоуровневый Код, помнишь?
Я, вспоминая