Если сделать еще один шаг по пути диалектического материализма, то это получается так. Возьмем, например, один из журналов, где «Князь» попал под запрет. Редактор — очаровательная дама и даже революционерка. Но ее взрослая дочь все время поговаривает о самоубийстве. Обычное явление в семьях революционеров: так было у Карла Маркса, Бакунина, Троцкого, Ленина и Сталина. Но если эта дочь прочтет «Князя», где это все объясняется, то у мамы может быть много неприятностей. Потому заботливая мама и прекратила печатанье «Князя» на первой главе. Причина вполне уважительная.
Что стесняться? Как говорят, докторов и художников не стесняются. Кроме того, здесь все люди свои. Видите, как все просто получается… Если иметь магический кристалл.
Запомните эти цифры, как таблицу умножения: 37 % — 50 % — 75 %. Так как это ключи познания всех социальных загадок и парадоксов.
Потому, когда президент Джонсон провозгласил «великое общество», в прессе все чаще раздаются голоса — «больное общество».
Потому, когда в Советском Союзе стали закручивать гайки, то — пользуясь американской статистикой (75 %) — в первую очередь взялись за поэтов и писателей.
В этом загадка Сталина — и сталинских чисток и концлагерей.
В этом загадка Гитлера — и гитлеровских газовых камер.
Зная эти ключи, вы поймете все загадки человеческой души. Начиная с того, почему американская богиня секса Мэрилин Монро покончила самоубийством, и, кончая тем, почему ваша соседка развелась с мужем.
Но сразу вы почувствуете со всех сторон массу возражений. Тогда вспомните таблицу умножения: 37 % — 50 % — 75 %… Члены — кандидаты — попутчики — и сочувствующие… И еще вспомните, что уже с библейских времен эту штуку называют — имя мое легион, который есть лжец и Отец лжи, всегда старающийся доказать, что он не существует. И тогда вы поймете, почему Библия и по сей день считается самой мудрой книгой в мире. Но, как говорят, не так страшен черт, как его малюют. Имея ключи познания, вы увидите не только грешников, но и праведников, и самых настоящих святых.
Если суммировать проблемы «Князя», история показала, что религиозный подход — это наиболее рациональное решение этих тяжелых проблем. Это говорю я, человек далеко не религиозный. Потому что там, где искали другие выходы, — там приходили к чисткам, концлагерям и газовым камерам.
Нужно подчеркнуть, что та область Великой Чистки, которая описывается в «Князе» — 13-й Отдел, относится только и только к тем социальным элементам, которые делали революцию, которая потом, пользуясь старой поговоркой, пожирает своих детей, как свинья поросят. Одновременно, это памятник тем невинным жертвам, которые попали под колеса кровавого молоха революции.
И еще можно отметить, что после того, как «Князь» стал запретным плодом, автор переработал его — и еще больше усилил как раз те моменты, которые делают его столь щекотливым для одних — и столь поучительным для других.
Теперь о художественной стороне «Князя». Говорят, когда этот роман печатался в отрывках, американская Центральная Разведка CIA стала задним числом наводить справки, а нет ли у Климова, действительно, живого брата, которого он описал в лице советского доктора Фауста — трагического и зловещего маршала государственной безопасности СССР и красного кардинала за спиной у советских вождей. Даже с такими знатоками своего дела как CIA, получилось то же самое, что с теми классическими голубями, которые клевали виноград на картине художника.
Своим «Князем» Климов доказал, что недаром он был заслуженным «асом» американской психологической войны. Теперь он написал такую книгу, каких еще не было, и которая стала запретным плодом и на Западе, и на Востоке.
Но в современном западном мире «запретность» книги является для нее самой лучшей рекламой. Кроме того, сейчас, в 1970 году, все запреты упали и — с благословения Верховного Суда США — совершенно свободно печатают любую порнографию, которая, кстати сказать, густо перемешана с призывами к нигилизму, анархии и революции.
Н-да, с этой точки зрения «Князь» побил все рекорды! Потому повторяем рекордный счет: от «Князя» отказались не только почти все русские журналы и издательства, но и практически все американские (50), немецкие (20) и французские (10) издательства. Так что это самый настоящий запретный плод.
А когда этот заговор молчания вокруг запретного плода будет прорван, представляю себе, какой поднимется вой, визг и писк. Такой, словно наступили на хвост самому дьяволу, и тогда запретный плод станет яблоком раздора.
Но именно благодаря этому «Князь мира сего» Климова займет свое место на книжных полках рядом с «Князем» Макиавелли.
Д-р С. П. Новиков Профессор современной советской литературы Стратфордского университета
Глава 1. ТИХИЙ АНГЕЛ
Имея очи, не видите? Имея уши, не слышите?
Марк. 8:18
Когда Максим Руднев был ребенком, а это было еще до революции, перед сном мать заставляла его молиться Богу. Максим безразлично бормотал под нос «Отче наш», а потом обращался к Богу с личной просьбой:
— Боженька, пожалуйста, сделай меня большим и сильным. А то вчера Федька Косой опять поймал меня на соседском дворе и побил. Сделай так, чтобы я мог побить всех. Так, чтоб одной левой рукой, одним мизинчиком.
Эту просьбу он повторял после каждой драки с Федькой Косым, который жил по соседству и считался самым отъявленным хулиганом на всю округу. Подумав, Максим шепотом предлагал в обмен:
— Если хочешь, Боженька, то за это укороти мне немножко жизнь…
У Бориса же, который родился после революции, уже с детства проявлялся более практический подход к жизни. Если он не доедал чего-нибудь, мать серьезно говорила:
— Смотри, Бобка, что остается на тарелке — это твоя сила. Если не съешь, потом тебя все девчонки бить будут.
Мальчишка верил этому и готов был вылизать тарелку и лопнуть, лишь бы девчонки не оказались сильнее его. Эта привычка подчищать тарелку осталась у него на всю жизнь.
Позже обнаружилось, что Максим пишет левой рукой. Младший брат поддразнивал старшего:
— Эй, ты, левша! А ну, брось камень с правой! Мать же сказала строго:
— Не смейся, Бобка. Это его Бог наказал, чтобы он не обращался к Богу с глупыми просьбами.
Хотя и левша, но школу Максим окончил с отличными отметками. Он поступил на исторический факультет Московского университета и мечтал стать профессором. Помимо профессорских амбиций он еще любил командовать людьми. Потому он вскоре вступил в партию и даже выдвинулся в секретари факультетской парторганизации.
Дома же Максим любил подчеркивать свою роль старшего брата. Частенько он посылал младшего брата с записочками к девушкам, за которыми он ухаживал. Но только тогда, когда успех был обеспечен, — как свидетеля своих побед. Если же успех был под вопросом, Максим находил другие пути — без свидетелей.
Хотя Борис был значительно младше Максима, но к старшему брату он всегда относился довольно скептически. Может быть, потому что старший