Надо сказать, к тому времени, я постепенно стал приобщаться к алкаемому кругу молодых московских юмористов и сатириков. Бывал на разных тусовках, где солировали уже вполне знаменитые в то время Арканов и Горин, Камов и Успенский, Славкин и Розовский, а также мои однокашники и хорошие знакомцы Аркаша Хайт и Саня Курляндский, как раз и введшие меня «по блату» в эту компанию. Но… в круг-то я этот заманчивый вроде вошёл, однако пока ничем особо примечательным не был замечен, помимо нескольких нечастых фельетонов в упомянутом «Московском комсомольце» да пары-тройки юморесок на радио в «Добром утре».
А мечталось-то о большем. Например, как-нибудь попасть в катаевскую «Юность», гремевшую тогда шумными, а иногда и вполне скандальными публикациями Аксёнова и Гладилина, Евтушенко и Вознесенского, а также свежими, непривычно острыми и смешными сочинениями Арканова, Горина, Розовского в юмористическом разделе «Пылесос»…
У меня к тому времени уже было написано несколько рассказиков, как я считал, в жанре сатиры и юмора. Но для газеты, которая меня печатала, они, конечно, не подходили, там ждали от меня «острые» тексты на злободневную, в основном студенческую тематику, соответствующую строгим планам редакции.
И вот в один из дождливых апрельских дней, взяв отгул на работе, я набрался наглости и отправился со своими сочинениями на улицу Воровского (сегодня это Поварская), где через дорогу от тогдашнего Дома кино (сегодня это Театр киноактера) располагалась редакция журнала «Юность».
День был совершенно будний, время вполне рабочее, в редакции должны работать. Открываю дверь с табличкой «Журнал Юность». Иду по пустому полутемному коридору, упираюсь в дверь, на которой прикноплена бумажка: «ПЫЛЕСОС». То, что надо!
Тихонько стучу (не знаю, как у них принято). Нет ответа. Слгка толкаю дверь, просовываюсь:
— Можно? Здрасте…
Тут замечаю: спиной ко мне сидит кто-то, за столом, что-то пишет. Видимо, сотрудник. Повернулся:
— А-а, здравствуйте. Заходите. Так тихо вошли, я и не услышал. Слушаю.
Я обалдел: на меня смотрел сам… Арканов! Живой. Аркадий Арканов. Надо же! Прямо вылитый. Как в телевизоре. И такой же мрачный…
— Вы. — говорю, — Аркадий Арканов?
— Да. — говорит. — А вы?
— А я — нет… То есть, извините, я… — В общем, вспомнил, назвал себя.
— Ясно. У нас отдел юмора. Вы поняли?
— Да. «Пылесос». Там написано. Я — к вам. Вот принёс кое-что. Тут три рассказика. Не посмотрите?
— Конечно, давайте посмотрю.
— Когда придти?
— А сейчас вы спешите? Если нет, присядьте вот тут. Сейчас прочту и всё решим.
Сел. Стараюсь на него не смотреть, хотя и хочется видеть реакцию. Но — чтоб не смущать. Пусть внимательно читает.
Минут через десять поворачивается ко мне. С тем же мрачным лицом:
— А чего, — говорит. — По-моему, смешно. И этот — очень даже симпатично. Вот эти два буду предлагать редколлегии в номер. Не возражаете?
— Я, что ли?.. Против чего?
— Ну, что не все три, а эти два. Не против?
— Да что вы! Спасибо. Очень рад буду, если…
Тут открылась дверь, и без всякого стука вошёл… Витя Славкин! Как к себе домой. Свой он тут, значит. А мы ж с ним хорошо знакомы.
— О, Гриша! Привет. Чего-то принёс, старик?
Я растерялся: Славкин тут свой человек, а я…
— Вить, ты знаешь, — говорит ему Арканов, — а Григорий принёс, по-моему, два смешных рассказа. Один мужик пришёл в парикмахерскую…
И — с ума сойти! — А р к а н о в (!?) стал пересказывать Славкину моё немудрящее сочинение!
Вот это:
В очереди
У меня сломалась электробритва. Чинить её не было времени. Я зашёл в парикмахерскую побриться.
— Кто последний? — спросил я у лысого человека в тенниске.
— Вообще-то я, но за мной кто-то занимал. Сказал, что скоро придёт. И за ним ещё двое: один в сберкассе, другой… Забыл, где другой. Вот… А пока, значит, я.
Я подсел к тенниске.
— Так сейчас вы пойдёте?
— Не совсем. Передо мной ещё такой в зелёном пиджаке стоял. Перед зелёным — розовая рубашка, побежал в поликлинику. Розовая — за молодым человеком с портфелем, который сейчас вернётся. Тот — за тюбетейкой. А потом уж я. Неудобно как-то лезть без очереди…
Кроме нас с ним никого в зале не было.
Минут через десять пришёл ещё один. Мне:
— Вы последний?
— Я.
— Я за вами.
Немного посидел, посмотрел на часы:
— Вы знаете… мне надо бы заскочить на рынок. А то закроют… Предупредите, пожалуйста, что я за вами.
Ушёл. Вошёл ещё один. Опять ко мне:
— Кто последний?
— Я — говорю я, — но за мной, правда, уже заняли. Ушли на рынок.
— Ничего, я запомню. А пока, значит, я за вами? Хорошо… Скажите, а вы не сможете предупредить того, кто за вами и ушёл на рынок, что я сбегаю в магазин и скоро вернусь?
Убежал. Когда пришёл ещё один, рыжий такой, я сказал, что пока пусть последний я. А вообще он должен иметь в виду, что за мной занимал один товарищ, ушедший на рынок, и товарищ, побежавший в магазин. Так что он скорее не за ними, а за мной…
Рыжий, наверное, подумал: «А я что, рыжий?» — и сказал вслух:
— Вы не будете ли так любезны, не предупредите ли тех, кто будет за вами, что они не за вами, а за мной?.. А я схожу в мастерскую за туфлями.
За рыжим вошёл брюнет и побежал выпить соку за угол. Потом зашло и вышло ещё шесть человек (я считал). Последний сказал, чтобы я всех предупредил, а ему некогда сидеть здесь, он пошёл домой. Когда подойдёт очередь, вот его домашний телефон…
А я лихорадочно запоминал, кто занимал и куда ушёл… «Этот на рынок, за ним — в магазин, потом — в тельняшке, за тельняшкой — рыжий, за рыжим…».
Я вздрогнул.
— Вы что, спите?! — орал над моим ухом мастер из мужского отделения. — Будете стричься-бриться? Или перед вами ещё кто есть?
— Да, есть… Передо мной ещё трое. Или четверо… Один пошёл в сберкассу. Другой… забыл. В общем, как-то неудобно без них решать… И потом, если я сейчас пойду, как же разберутся те, кто за кем?… Так что, извините, но я подожду очереди.
…Я сидел в пустом зале второй час подряд.
Наконец мне надоело. Я вспомнил про телефон, подошёл к автомату и набрал номер:
— Алло! Это из парикмахерской. Вы, кажется, за мной занимали?
— Да-да, спасибо. Что, подошла моя очередь?
— Нет, у меня к вам такая просьба. Ваш телефон я оставил на столе в зале. Для удобства все теперь будут держать связь через вас… Вы предупредите, пожалуйста, что я перед вами. Вернее, не совсем перед вами… Перед вами ещё рыжий — он убежал на рынок, в тюбетейке — пошёл в мастерскую. Перед ним ещё кто-то. Перед кем-то ещё трое, а потом уж я… Запомнили? В общем, много народу, а у меня нет времени ждать. Пойду пока в соседнюю парикмахерскую побреюсь.