Искатель вновь закричал, то ли от отчаяния, то ли одним криком пытаясь побить существо - ничего. Цокот и звон; черным клинкам никак не нащупать брешь. Крутился юлой, извивался ужом, нанося удар за ударом, но тщетно. Безумный пляс снижал темп. Искатель выдыхался быстрее, а железному пауку чужда усталость. И с каждой секундой, клешни будто предугадывали его следующий шаг, только подумал, и реакция подвела, лапа сбила с ног. Упасть не успел, как другая подхватила и уткнула в стену тоннеля, едва не проткнув.
Легким в груди стало тесно.
Закричал в гневе.
От злости помутился рассудок, но меж беспорядочно движущихся пластин, учудил выхватить взглядом мельтешащие внутренности сферы. Подгадал момент и швырнул Лялю в открывшееся отверстие. Клинок вмиг исчез где-то внутри, отголоски осколков разбитыми стеклами метались по внутренностям сферы, выбив шестипалое чудище из равновесия.
Цой быстро поднялся, схватив Олю в обе руки, продолжил рубить. Арахнид неуклюже отбивался, восстанавливал силу. Затрясся и выплюнул осколками Ляли обратно в искателя; какие-то впились в лицо, какие-то в тело. Плечо прожгло - прострелило, - Анна открыла огонь из пистолета и все нипочем. Пуля со свистом срикошетила. Стрелять больше не стала.
- Толкай, Тесой! - приказывал удалявшийся голос. - Толкай ево!
Шар, будто почувствовав опасность, разродился невыносимым писком. Анна, подчиняясь натиску звука, закрыла уши ладонями. Искатель не смог. Шум нарастал, преумножался в тесном пространстве, давил до боли. Кровь заливала глаза, текла из ушей.
Анна, уже стоя у консоли, не отпуская рук, локтем нажала кнопку, заставив платформу позади паука опускаться.
Искатель закричал, широко открыв рот, челюсть ломило от боли. Разбежался, ударил железку ногой, которая тут же провалилась в появившейся нише - ее отсекло ниже колена, зажевало и выбросило с другой стороны. Если бы не пыльца, искатель волком завыл бы от боли. Заметил не движущийся слой, навалился всем весом, спихивая шар под импровизированный пресс. Удавалось с трудом, паук противился, упираясь лапами, но Цой бульдозером давил его дальше. Балансируя и подпрыгивая на одной ноге, подгадал момент и кувыркнулся за шар, увлекая его за собой. Отползал прочь от лап, норовящих дотянуться, пока вращающиеся слои сферы под сильным давлением плиты не запестрили искорками и застопорились. Грохочущая машина, издав последний звук и выпустив под себя лужу черни, остановилась; лапы обвисли, на одной из них изнеможенно повис и искатель.
ГЛАВА 3
Анна, согнув колени, сидела напротив искателя и держала в бледных трясущихся ручонках оторвавшуюся стопу. Осторожно приставила конечность к культе, точно конструктор; заживала быстро, следов не оставалось. Увидела шрамы, наискось тянущиеся по его лицу, вспомнила рубец от аппендикса; пыталась понять - ведь не зажили, значило ли это то, что Цой не всегда был таким, не всегда мог исцеляться, и если так, то как потерял память, а после, гадала: терял ли вообще. Наверное, нет, ведь он не из тех, кто обманет.
Искатель поморщился.
- В чиом дело? - с опаской спросила Анна. Перепугалась, вдруг сделала что-то не так.
- Пальцы колет.
- Парестезия, хорошо, - подтвердила, кивая. - Двести двенадцать?
- Нет. Я не умер.
Обессилено завалился на одну из конечностей шара, похороненного под тоннами металла, выдергивал из себя осколки Ляли; какие-то вырывались вместе с кусочками плоти. Не дергался и не кричал, стоически превозмогая боль. Подобралась ближе. Нехотя позволил помочь извлечь оставшиеся.
- Каково это? Ну... Что там, после смерти?
- Ничего, - коротко ответил, - просто открываю глаза. Когда целый, когда нет. Все.
Одежда, да и сам Цой, как через мясорубку прошли. На нем раны затянулись быстро, а вот униформа после каждой новой схватки редчала; искатель все больше походил на оборванца.
- А перед тем как умереть, видишь что-нибудь? Места, в которих никогда не бил? Людей?
- Нет.
- Смерть человека, как известно, - не сдавалась Анна, - сопровождается сильнейшим психологическим напряжением и аномальной электрической активностью мозга, которий питается вижить... Я хочу сказать... таким образом, активируется и зона, отвечающая за воспоминания. Ти мог что-нибудь вспомнить, увидеть.
- Только боль.
Сказанное Анной явно в новинку искателю. Призадумался.
Как бы ей хотелось усадить его на кушетку, сесть напротив и расспрашивать, расспрашивать, расспрашивать. Была уверена: сможет докопаться до истины, но понимала - этому не бывать; не сейчас.
Пошевелил ногой - зажила. Согнулся над остатками Ляли, как над останками погибшего товарища, и один за другим бережно собрал осколки в ладонь. Какие-то пробовал сложить в надежде починить, но быстро понял - напрасно. Особенно долго рассматривал часть уцелевшей головешки змеи, погрузившую клыки в часть хвоста, но затем убрал и ее. Поднялся, опершись о лапу железного монстра и начал разглядывать распластавшуюся железяку. Ботинок жаль, теперь босой на одну ногу, которой ощущал холод металла.
- Ти такое не встречал?
- Нет. Ты?
- Ноуп.
Цой принялся рассматривать фалангу внимательнее; провел рукой, - никаких соединяющих частей. Цельный, темный инкрустированный металл. Попытался согнуть; кряхтел, охал и ахал - вышло с трудом, а вот поднять удалось с легкостью. Лапа на вес не больше кило. Решил, что именно поэтому шар сгибал их с такой легкостью. Постучал по металлу яблоком Оли, побрызгал мочой беса из фляги - ничего. Макнул пальцами в лужицу, распробовал, приложив к языку - на вкус один в один масло, которым обтирал Ататашку, Лялю-Олю. Поставил ногу на клешню, совсем как охотник на убитую дичь. Попросил принести Монструм.
Прошуршав страницами, открыл новую. Вытащил карандаш из корешка, подаренный Анной, и, опустив книжонку на коленку, с нездоровым фанатизмом принялся зарисовывать. Теперь получалось намного удобнее, но почерк искателя ровнее не стал, как не улучшилось и качество зарисовок. За наброском последовал корявый очерк, гласивший, что лезвия и пули существу не страшны. Пригнувшись, обошел шар несколько раз, приблизился, пытался заглянуть внутрь, посмотреть меж остановившихся вырезов. Не мог разглядеть, пока Анна не достала трубку, надломила и просунула в щель, осветив ядовито-зеленым внутренности сферы. Все состояло из множества колец с извилистой резьбой. Сунул руку, ощупал: Ляля ни ран, ни следов не оставила. Записал: сломать изнутри не вышло, только ослабить немного. Как одолеть такую, не имея под рукой тяжелого пресса - накалякал жирный знак вопроса. Долго рассматривал сдавленный шар, обходил снова и снова, выискивая детали, которые мог упустить, чиркая подмеченное в разбухшую книжонку.
- Как назовем?
- Сферу?
Кивнул и