Чек от покупки упал слева от меня. Парень встал столбом в ожидании.
— Выйди, Игнат, — жестом велел директор, и парень, бросив на меня слегка расстроенный взгляд, покинул кабинет.
— Угощайтесь, — улыбнулся я, и мы с Ириной принялись накладывать. Руководство минут пять сидело в непонимании, но уже спустя некоторое время обедали все. Болтали на общие темы, улыбались и вели себя свободно.
Ирина тоже расслабилась, она даже оставила мне набор цифр на салфетке. Улыбалась и даже пододвинулась чуть ближе. Язык тела говорил о том, что я ей нравлюсь. Оставалось только понять, как эти цифры вообще помогут связаться с ней. Возможно, квадратные аппараты, которые есть у каждого в этой комнате, способны сигнализировать о желании одного сообщить что-то другому.
Когда трапеза завершилась, я проводил Ирину. Вернулся в блаженном экстазе, с улыбкой от уха до уха, ведь в коридоре девушка выказала желание повторить свидание, но уже в более интимной обстановке.
— Что ж, господин Коршунов, предлагаю вернуться к разговору.
Я присел на диван.
— Конечно, господа, — киваю, располагаясь удобнее. — Я весь во внимании. Слышал, вы собираетесь проверить меня? Якобы моя персона вызывает сомнения.
— Нет, уже нет, — помотал головой директор банка. — До вашего прихода сюда мы связались с полицией. Те пробили по камерам и подтвердили информацию. Вы действительно собственными руками уничтожили ящера, за что вам большая благодарность. В последнее время на хороших загонщиков дефицит.
— Понимаю, — кивнул я. — Что ж, тогда в чём дело?
— В духе, который вы держите в своём кармане на данный момент, — пояснил другой участник беседы. — Могли бы вы его продемонстрировать нам? Уверяю, мы лишь хотим убедиться, что он не был украден.
Дошёл-таки слушок. Что ж, моя ошибка, деваться некуда. Пожав плечами, я высунул из кармана бусинку. Честно признать, не совсем понимаю, чему тут удивляться? Низший дух, управлять которым сможет любой доходяга, даже такой как я.
— Действительно, — с искренним удивлением протянул сотрудник, глядя заворожённо на духа. — Будь дух украден, либо передан, оттенок был бы слегка мутным. Скажу вам честно, господин Коршунов, для человека вашего… положения в обществе видеть такое крайне загадочно. Это не просто редкость, это исключение. Дворяне готовы на многое пойти, чтобы иметь у себя кристально чистый дух. Тренируют своих детей до крови в носу, но не могут добиться желаемого. Потому, даже сверхбогатые древние рода ценятся меньше тех, в которых есть люди с девственно чистым духом в руках.
А-а-а. Так вот почему люди поражаются, когда видят в моих руках бусинку.
— Видите ли, — включился в разговор третий сотрудник банка. — В дворянском обществе этот элемент является чуть ли не главным атрибутом исключительности. Любая передача из рук в руки делает артефакт темнее, даже если это наследие, переходящее от старшего поколения к младшему. И далеко не каждый дворянин может позволить себе даже тот дух, который сменил лишь одного хозяина. Такое нынче большая редкость. Дворяне могут иметь в арсенале несколько высших духов. Либо выкупают, либо забирают силой. Но это неважно, после любой смены хозяина духи темнеют.
А это что-то новенькое. Раньше с этим всё было куда проще. У тебя либо есть дух, либо его нет. Именно поэтому я даже не подумал о том, что хорошо бы ауру бусинки скрыть от сенсоров.
— Стоит добавить, что в дворянских семьях не всегда рождаются одарённые люди. Поэтому дар не столько значим в высших кругах, сколько значим сильный дух, — заметил полуседой. — К счастью для них, чтобы контролировать силу низшего духа, наличие ауры не обязательно…
Мужчины рассказывали и рассказывали, описывая нынешнее положение дел в высшем обществе, приводили примеры и всеми способами пытались донести, что мне, бездомному бедняку, не следует злить дворян и показывать бусинку на людях, дабы не вызвать лишнего внимания. Что-то говорили про возможные последствия и… бла-бла-бла.
Если в общем, меня будто попросту пытались принизить, указывая моё место. Всё в точности так же, как и в школе. Дворяне — люди со всеми правами, которым лишь в плюс иметь особые навыки. Сила для дворянина — это Дар, а для бедняка вроде меня — проклятье. Возникло чувство, словно я погружаюсь на самое дно. Да, оно преследовало меня с первого момента. Но теперь я будто достиг самого дна и плотно в нём увяз.
Доживи прежний я до нынешних времён, сложил бы всех, кто посягнёт на мою свободу и поджёг. Прошёлся бы по мёртвым телам в свете сжигаемых поместий. Но сейчас… боюсь, это невозможно. Я вынужден готовиться к столкновению с коварством и интригами, если хочу отстаять свою свободу.
К тому же я изрядно устал жить в грязи, крови и постоянных битвах. Не хочу вновь повторять свою судьбу.
— Господин Коршунов, — собеседник одёрнул меня от размышлений. — Уверяем. Информация о ваших возможностях далеко не уйдёт, разве что несколько глав банковского сектора получат уведомления. В любом случае, можете сильно не беспокоиться. Ваша смерть не позволит другим попадать в астрал и распоряжаться кристально чистыми духами, поэтому за свою жизнь вы можете не беспокоиться. Ставить целью убить вас никто не станет, разве что пожелают навязать брак или попросту втереться в доверие, чтобы контролировать.
— Да, господа. Всё не так уж плохо.
— Конечно, — кивнул директор. — Но мы всё же советуем не светить своими возможностями. Есть люди, которым это может не понравиться.
* * *
Вышел я из банка в скверном настроении. Дождался красного света на столбе и вместе с толпой прохожих миновал улицу.
Эти люди в кабинете… после разговора осталось что-то вроде чувства недосказанности. Мне будто чего-то не досказали. Чего-то важного. Понимаю, я совсем не похож на человека, с которым можно вести дела. В чистых кабинетах нельзя быть честным на все сто с человеком, которого видишь впервые, но всё же… ощущал я себя двойственно. Несмотря на то, что люди в банке улыбались мне, их явно что-то встревожило.
Пока шёл в сторону метро, заглянул в парочку лавок с одеждой. Как бы то ни было, деньги у меня остались, а это значит, пришло время слегка сменить имидж. Статуи были облечены в самые разные тряпицы, буквально кричащие о том, что мне стоит ознакомиться с ассортиментом. В одном из десятка таких лавок я пробыл дольше обычного. Рубаха, белая, приятный кожаный браслет, штаны, ботинки и три пары нижнего белья. Тратил с умом, ибо мысли об убранстве моего пристанища не позволяли бездумно транжирить.
Забрав сдачу, оставил на столе десятирублёвую монету и поглядел