Мы миновали отлично освещенный, длинный коридор и оказались в праздничном зале, к которому летом мне запрещалось подходить и близко. Я невольно замедлилась на пороге, но Ульрих настойчиво потянул внутрь. Он вел себя уверенно: на лице легкая надменность богача, в глазах — лед. Истинный полноценный! Легко притворятся, если внешность не играет против тебя и позволяет скрывать истинную сущность.
Музыканты виртуозно исполняли воздушный вальс, дюжина пар кружилась в танце. Слишком мало для огромного зала. Остальные гости предпочли общение, столпившись у накрытых столов вдоль дальней стены. Я едва удержалась, чтобы не сглотнуть слюну от запаха холодных закусок. Они пахли чересчур аппетитно и… дорого. Предназначались точно не для полуцветов.
— Многие гости — маги возраста герцога Эдварда, им не до танцев, — пояснил мой кавалер, направляясь к столам. — Мужчины помоложе застряли в карточном клубе через два коридора отсюда. Дамы скучают и ждут появления герцогини Виктории. Когда хозяйка официально откроет бал, игры закончатся и начнутся танцы до утра. Пока же бери тарелку и наполняй всем, чем захочешь. Кормят здесь отменно. Главное, заморского угря не пробуй. Он пересоленный.
«Кого?» — чуть не брякнула я. Но совету последовала, прицениваясь к закускам. Нечего робеть! Когда еще удастся угоститься с герцогского стола. Дот от зависти лопнет! Но едва первый кусок нежного мяса (какого зверя я не разобрала) растаял во рту, пришлось прервать трапезу. И вообще забыть о ней надолго.
— Вот ты где! А мы с мамой обыскались!
Сначала я увидела гнев в глазах Ульриха. Вспыхнувший и погасший. Затем растерянно уставилась на его родителей — разодетых и напыщенных. Внешностью полуведьмак пошел в отца: тот же разрез глаз и длинные ресницы, ровный нос, высокие скулы. Только Бернарду-старший не отличался худобой. Либо перестал ею отличаться с годами. Супруга благочестивого господина и вовсе напоминала плюшку, запросто бы составила конкуренцию застревающей в дверных проемах Дот. Зато волосы ей достались особенные: густые, цвета льна. Парикмахеры проявили чудеса изобретательности, чтобы уложить эту красоту в сложную прическу.
Ульрих повернулся к родителям с почтительной улыбкой.
— Отец, матушка, — голос полуведьмака не дрогнул, но я интуитивно ощутила ненависть, когда он обращался к госпоже Бернарду. — Позвольте представить: Лилит София Вейн — ученица Гвендарлин и гостья герцогини Виктории. Темная.
Меня одарили двумя благосклонными кивками.
— Ульрих, — заговорил господин Бернарду с сыном. — Твой брат опять запропастился. Мама волнуется. Наверняка, этот сумасбродный мальчишка пошел смотреть рыб. Но я не помню, в какой стороне тот зал и…
Отец полуведьмака замолк на полуслове, а рот так и остался открытым. Зеленые глаза (не как Ульриха, а как у Нильса) неприлично уставились на меня. Рука взметнулась, и палец, трясясь, указал на мое лицо. Госпожа Бернарду ахнула и недовольно поджала пухлые губы. Я догадалась, что стряслось, и мысленно чертыхнулась. Нас подвели мои глаза, очень не вовремя поменяв цвет.
— Ульрих, можно тебя на минуту, — отчеканил глава семейства тоном, не допускающим возражений.
Полуведьмак не возразил. Послушно кивнул отцу и обратился ко мне.
— Леди Лилит, — он нарочно сделал ударение на первом слове. — Я скоро вернусь.
Ульрих, его отец и фальшивая матушка покинули зал, чтобы не выяснять отношения у всех на виду, а я осталась у ломившегося от угощений стола. Аппетит пропал. Осталась обида, а в ушах зазвучали утренние слова тетки: «Не снизойдет. Да и родня не позволит». Так и есть. Едва сообразили, что перед ними полуцвет, скривились, будто жабу или таракана увидели. И это маги, выдающие за общего сына ребенка ведьмы! Постеснялись бы осуждать. Сами не без греха!
— Лилит!
Я чуть не уронила тарелку. Ко мне направлялся Элиас Ван-се-Росса. В костюме привычного синего цвета. Как форма в Гвендарлин.
— Почему ты одна? — спросил младший герцог строго. — Разве Ульриху не поручено тебя охранять?
«Поручено…»
Мерзкое слово ударило барабанной дробью. Я знала, что дело не только в чьем-то распоряжении. Но горечь растеклась по телу ядом.
— Ульрих в коридоре. Объясняется с родителями. Из-за меня. Из-за того, кто я есть.
Лицо Элиаса осталось каменным, но я ощутила глубоко спрятанную злость.
— Ты — гостья в нашем замке, Лилит, — начал парень. — А если кому-то не…
Окончание фразы потонуло в аплодисментах и приветственных возгласах. Порог праздничного зала перешагнули хозяева — супруги Ван-се-Росса. Оба в черно-синих нарядах. Я никогда не видела герцогскую чету вместе, а Его светлость и вовсе лицезрела исключительно издали. Картина получилась странной. Да, все знали о даре Виктории, и всё же на ее фоне Эдвард выглядел почти стариком.
— Приветствую, дорогие гости, — начал герцог, крепко держа «молодую» жену за руку. — Мы с супругой рады, что вы откликнулись на приглашение и посетили наш славный дом.
— Мы с супругой? Да неужели? — насмешливо процедил Элиас под нос и пояснил, поймав мой недоуменный взгляд. — Родители не разговаривают. Уж не знаю, какая кошка между ними пробежала, но давненько я не видел отца в таком гневе, как в эти каникулы.
— Кошка? — усмехнулась я. — Уж не та, в которую обращается твоя матушка?
Элиас поперхнулся соком.
— Кто тебе рассказал? Она сама? Ну-ну. Иногда я ее просто не понимаю.
— Только иногда? — съязвила я, вспомнив Тиру, вальяжно устроившуюся на моей постели.
— Тише, — Элиас расплылся в почтительной сыновней улыбке. — Они идут к нам.
Ноги вросли в пол, как корни векового дерева. К нам?! З-з-зачем? Одно дело герцогиня в Гвендарлин сразу после обращения. В момент, когда я сама пылала от ярости и глубоко плевала на приличия. Другое — оба герцога в собственных хоромах.
Увы, бежать поздно. Да и неучтиво. Я же, как подметили Элиас и Ульрих — гостья!
— Ваша светлость, ваша светлость, — я поочередно поприветствовала господ, сделав реверанс, как в детстве учила мама.
— Рада видеть тебя в добром здравии, Лилит, — стальные глаза герцогини оценивающе прищурились, рассматривая новый облик. — Замечательно выглядишь.
В отличие от супруги, оставшейся довольной преображением, герцог Эдвард чуть заметно поморщился, остановив взгляд на белокуром парике. Интересно, почему? Не любит блондинок? У супруги-то волосы черные, как смоль.
— Элиас, — обратилась Виктория к сыну. — Можно тебя на пару слов?
Ноги-корни столкнулись с новой напастью. Почудилось, они еще и льдом покрылись. Меня что, оставляли с герцогом наедине? Не бред ли? Но, кажется, именно это и происходило.
— Как тебе наш замок, Лилит? — спросил он любезно, словно девицу из богатого семейства.
Музыканты вновь заиграли вальс, кавалеры, оторвавшиеся от карт, вывели дам на середину зала, и на нас, к счастью, никто