– Нет, я этого не говорила. Я ничего не говорила.
Её желудок сжался. Все пятеро смотрели на неё так, словно она сейчас выступала на какой-нибудь сцене, валяя дурака. Зафира отступила к выходу, чувствуя спиной длинные ручки двойных дверей.
Насир приблизился к ней ещё на шаг.
– Отдай мне Джаварат.
– У меня его нет, – солгала девушка. Книга была у неё в сумке, но остальные этого не видели.
– Зафира, – Насир говорил таким тоном, словно обращался к непослушному ребёнку, – он у тебя в руках.
Девушка опустила взгляд. В косых лучах света львиная грива на обложке Джаварата вспыхнула. Зафира крепче сжала книгу, которая использовала её губы, чтобы произносить бессмысленные слова. Милостивые снега, что же с ней такое?
Она перевела взгляд с Айи, чьё лицо выражало любопытство, на самодовольного Сеифа, затем на смущённую Кифу и встревоженную Лану, а потом, наконец, на Насира. В его серых глазах отражалась жалость, и это стало последней каплей.
Её решимость разбилась. Рухнула.
«Оставь их. Свобода – там, за этими дверями».
Зафира распахнула двери и устремилась прочь – так же в панике она мчалась через оазис на Шарре. Ветер бил ей в лицо, кровь громко стучала в висках. Разум казался слишком хрупким, готовый вот-вот треснуть.
Ей было стыдно, что Лана увидела это. И что Кифа увидела.
– Это всё твоя вина, – прошипела она.
«Остановись».
Она подчинилась, как дура, – остановилась сразу за воротами дома и ясно осознала, что вокруг Крепость Султана. Под ногами была тёплая мостовая из тёсаного камня. Милостивые снега, западные селения Деменхура в сравнении с этим – просто трущобы! Сколько, должно быть, понадобилось времени и труда, чтобы создать этот шедевр искусства – от мостовых и улиц до каждого фрагмента резьбы на окружающих её домах. И сейчас между Зафирой и уличным мальчишкой, прячущимся в более богатой части базара, не было никакой разницы. Иссиня-чёрный камис, пошитый из платья, купленного давным-давно в Деменхуре за огромное количество динаров, теперь казался тряпьём.
«Они…»
– Хватит, – прошипела Зафира. – Ничего мне не говори.
Наступившая внезапно тишина была полна раздражением Джаварата и стыдом, вызывающим чувство вины. «Отлично». Тени протягивались вокруг, предупреждая её, что она не останется одна надолго. Откуда-то доносились голоса. Дальше по улице она видела прилавки базара, спрятанные в тени зданий. Последнее, что ей было нужно, – это чтобы кто-то требовательно спросил, кто она такая.
Зафира поспешила в противоположную сторону, обнаружив небольшой альков, скрытый в углу между тремя массивными домами. Солнечный свет струился на жёлто-коричневые камни, высвечивая арку в одной из стен, построенную из ярких глазурованных плиток синего, красного и золотого оттенка – словно проход в тайный мир. Девушка подошла ближе и увидела, что это не дверь, а фонтан с журчащими струями проливающейся в небольшой бассейн сверкающей зелёной воды.
Эта красота казалась хрупким мигом замершего времени – красота, которую Зафира не могла оценить.
– Не понимаю, почему я вообще слушаю тебя, – прошипела она.
Джаварат не ответил, и Зафира привалилась к стене, восстанавливая дыхание. Песчаный кот, примостившийся на бортике фонтана, подозрительно посмотрел на девушку.
«Это правда. Мы – не смертные».
По спине и шее стекал пот – солнце было щедро на зной.
«Мы – бессмертные».
– И что же – я вдруг тоже стала такой? – зло спросила она.
«Мы связаны – ты и мы. Тебе отмерен тот же срок, что и нам».
– Нет… так не должно быть.
«Как может книга, собранная из старого папируса, говорить с неразумной девчонкой?»
Зафира скрипнула зубами, чуть не бросив Джаварат в фонтан.
– Что тебе нужно от меня?
Должна была быть какая-то причина, по которой фолиант говорил с ней, подстрекал её. Зафира не была похожа на Льва или на ту тьму, в которой гнил Джаварат. Она была бессильна, как постоянно повторял Сеиф. Возможно, пришло время доверить книгу Айе, и…
Шипение едва не оглушило ее, и девушка в испуге выронила Джаварат. Он упал на пыльные камни и раскрылся. Зафира внимательно огляделась, но рядом лишь тихо журчал фонтан да пыль танцевала в косых лучах солнечного света.
Затем книга со стуком захлопнулась.
«Бинт Искандар».
Эти слова звучали как ужасающий стон. Страх тек по её венам.
«Позволь нам показать тебе, на что ты способна».
Альков исчез. Угасающий свет обрисовал часть заснеженной деревни и женщину в плаще, стоявшую в центре. Базар выглядел знакомым, как и скудные чахлые деревья. «Деменхур». Но сама Зафира ведь была не там. Она – всего лишь наблюдатель, подсматривавший за другим миром через подзорную трубу.
Зелёный кожаный фолиант – Джаварат – был зажат в левой руке женщины, а скрюченные пальцы правой руки она протянула к небу. Зафира не могла понять слов, срывавшихся с уст женщины. Заклинание.
Люди в ужасе с криками разбегались с базара, пытались скрыться от неё – от этой женщины, – когда она вдруг резко опустила сжатый кулак.
И земля вздыбилась.
Круглая джуму’а[22] взорвалась – камни и обломки полетели во все стороны, к окружающим шатрам, поражая кричавших селян. Несколько мужчин устремились к женщине – у некоторых в руках были табары и мечи. Другие поднимали камни и любое самодельное оружие, какое только могли отыскать.
Но даже видя их приближение, женщина не шелохнулась. Её плащ чуть развевался на пронизывающем холоде.
Женщина лишь перевернула следующую страницу Джаварата, и через несколько мгновений, в которые никто не дышал, Зафира увидела, как она резко опустила вниз сложенную аркой ладонь.
И мужчин разрубило пополам.
Раздались новые крики. Тела падали на землю с тошнотворным стуком. «Нет!» – хотела закричать Зафира. Она хотела остановить эту бессмысленную жестокость, но её уста были сомкнуты, зашиты. Она силилась сделать вдох, скованная этим ужасным видением… laa, кошмаром. Вот чем это было.
Кошмаром.
Мужчины падали один за другим, рассечённые надвое её пугающей силой. Силой Джаварата. Ужасный образ жёг кожу Зафиры. Другие – большинство – валились на колени и пронзали себя насквозь мечами. Разрушенный базар стал багровым от крови, лившейся свободно, скапливавшейся у ног женщины.
Наступила тишина, и, удовлетворённо хмыкнув, она повернулась, откинув капюшон окровавленной рукой.
Зафира уставилась на саму себя.
Это была она – вплоть до льда в глазах и сердитого изгиба бровей.
Именно она… за исключением только одной детали.
Волосы у неё были цвета раздробленной кости.
Серебряный фиал, наполненный чем-то густым и алым, висел у неё на шее. И когда седовласая версия её самой спрятала Джаварат под плащ, Зафира увидела свежую рану на ладони женщины, среди многих других шрамов, где плоть уже срослась. Dum sihr. Она подошла к чёрному скакуну, рассекая снег сапогами, взлетела в седло и исчезла среди улиц.
Оставив после себя гробницу.
Лавандовая дверь Бакдаша висела на петлях. Яркая кондитерская лавка Араби превратилась в груду щебня. Она видела мужчин, мальчиков, детей – все были мертвы. Все они. Кого-то ударило камнем, кого-то рассекло пополам.