Что-то стучит, как будто кто-то топает лапками по крыше кареты, туда словно забралась сороконожка в туфлях на шпильке и танцует там что-то из современных танцев, как мои соседи однажды. Шум не дает спать, я неохотно приоткрываю глаза.

Придется идти и опять ругаться с ними, как тогда, когда они отмечали день рождения… А потом еще попробовать отказаться от торта, который они принесли на следующий вечер в качестве извинения — слишком вкусного, чтобы гордо закрыть дверь у них под носом.

Я едва успеваю смежить веки, чтобы никто не заметил моего пробуждения. Какие соседи и танцы? Я в карете, рядом сидит архимаг, скрестив руки на груди, напротив расположился епископ, задумчиво смотрит то в окно, то на моего новоявленного учителя. По крыше колотит дождь, все быстрее и быстрее, как будто хочет достучаться до меня, зовет выглянуть в окно. Нет, глупости, что там можно разглядеть за серой беспросветной пеленой?

Я припоминаю, сразу, как я села на мягкое и чуть пружинящее сиденье кареты, у меня закружилась голова, и архимаг заявил:

— Тебе надо отдохнуть, путь неблизкий, — не слушая моих возражений, он сделал какой-то жест, и я погрузилась в дремоту.

И вот я проснулась, но мои спутники об этом не подозревают. Пусть так и продолжается некоторое время — я смогу, вероятно, услышать что-то, не предназначенное для моего слуха.

— Гвеллан, — начинает епископ, поправляя темно-синий рукав своей рясы, — не сочтете за труд объяснить мне, зачем вы взяли себе в ученицы эту девушку? Странное решение, если учесть то, что она полностью лишилась магии… И доказательств этого — множество. Начнем хотя бы с письма директрисы, многоуважаемой Миринны, продолжим отсутствием следов Алессы в кабинете во время допроса адепток… Не удивляйтесь так картинно, вам известно, что благодать Источника позволяет мне заглянуть за завесу ваших заклятий. И закончим не вспыхнувшим камнем у ворот.

А епископ не так уж прост, как я думала — он заметил меня в кабинете и сейчас открыто намекнул, что увидел что-то большее. Благодать Источника, наверное, может творить магию… Или это просто блеф?

– Вы пытаетесь уличить меня во лжи? — осведомляется Гвеллан, нахмурившись, и тут же оживляется, как будто его осенила гениальная мысль: — Или вам хочется уличить меня в неблагородных намерениях в отношении бывшей адептки Коэн? Я увидел красивую девицу и тут же решил забрать ее себе для утех…

Это звучит разумнее всех моих предположений и догадок и повергает меня… не то в ужас, не то в какое-то странное волнение. Но епископ качает головой, и мой страх испаряется:

— Я вас знаю пять лет, Гвеллан. И с радостью ухватился бы за это объяснение сейчас, если бы вы были глупы или чрезмерно развратны. Но увы… эта версия не выдерживает никакой критики. Во-первых, девиц вы видали на своем веку немало, намного привлекательнее и обладающих большей силой, чем выпускница Школы. Во-вторых, принимая во внимание, кто ее приемный отец… Барон Коэн может устроить скандал и даже лишить вас статуса и влияния при дворе… Например, обвинит в измене, наймет и подошлет убийц или потребует от вас возмещения всех трат на содержание Алессы Коэн до совершеннолетия. Требовать компенсацию намного разумнее и выгоднее, но он в гневе способен и на более импульсивные решения. Вряд ли вы пошли бы на риск исключительно ради красивых глаз.

Гвеллан сжимает предплечья пальцами, но внешне остается спокоен, хотя предложения, которые он произносит, становятся короче и словно рассекают воздух, резко и тяжело, как плети дождя бьют снаружи по крыше кареты:

— Девушка утратила магию, поэтому для барона ее ценность минимальна. В этом он может винить лишь несчастное стечение обстоятельств или стеклянный шар. Мое решение продиктовано тем, что этот случай уникален. Нигде нет сведений о ком-то, кто внезапно терял дар Источника после удара по голове. Интерес у меня исследовательский — узнать причину этого явления. Устранить ее, если получится. Ну что, натравите на меня вашу инквизицию или барона?

— Инквизиция занимается исключительно преступлениями магов против людей, вам ли не знать… — епископ недовольно пожимает губы, нет, скрывает улыбку. — Хотя… да, формально лишившаяся магии адептка Коэн человек. Нет-нет, Гвеллан, сегодня мне разумнее и выгоднее поверить в вашу историю, поэтому я не задам иных вопросов и прогляжу очевидные лакуны в ваших аргументах. Что до Коэна… думаю, вы сможете с ним договориться.

— Однако, — продолжает он почти угрожающе, и его голос словно сливается со зловещим рокотом дождя. — У меня есть определенные сомнения в вашей искренности, поэтому я не оставлю эту ситуацию без внимания.

— Вы слышали клятву, — безразлично отзывается архимаг. Он смотрит в окно и щурится, как будто от яркого солнечного света. — Я не наврежу девушке.

— Но можете навредить много чему еще, Гвеллан. Впрочем, ладно… — епископ старчески вздыхает, и я не понимаю, чего больше в этом вздохе: усталости или притворства. — Пока что меня удовлетворяют ваши объяснения. Что вы там увидели настолько интересное?

– Сами не чувствуете с вашей Благодатью? — Гвеллан отвечает слишком грубо и весь подбирается, как огромный кот перед прыжком на добычу. Там, за окном, пока ничего не происходит, но он уже готов напасть на нечто, таящееся среди водных струй.

Епископ морщится:

– Гвеллан, я не инквизитор. Только они обладают даром в полной мере. Но если вы настаиваете…

Он прикрывает глаза, достает из рукава ярко-голубые четки и шепчет что-то, очень похожее на молитву или заклинание. Бусинки скользят под его пальцами, а в них как будто переливается вода… Наверное, не ошибусь, если скажу, что это капли из Источника — интересный артефакт. И каждая бусинка чуть отличается