Я мало что соображал, когда Лавинг подтолкнул мою голову к своей промежности, но это было прекрасно. А еще прекраснее стало, когда он развернул меня спиной и потянул на себя, придавив коленки руками. Пока я отсасывал ему и массировал шары, он орудовал в моей заднице, время от времени облизывая её.

Лавинг быстро усек, насколько мне это нравится, и довольно скоро я уже сидел над ним на корточках, держась за спинку кровати, которая громко поскрипывала, когда его язык вонзался внутрь.

На дверце гардероба висело зеркало; мы трахнулись прямо перед ним и смотрели, как я, оседлав его, скачу вверх-вниз на члене. Потом он взял меня у открытого настежь окна — никто не увидел, но я почувствовал себя прямо блядью, и мы оба не на шутку распалились. Когда он наконец разрядился, то уделал мне всю спину и пошло расставленные ноги, хотя на сей раз я кончил первым.

После мы сделали небольшой перерыв. Перекусить каждый из нас отправился самостоятельно.

По-моему, он боялся выпустить меня из поля зрения, поэтому я пообещал с ним поужинать. Мне просто требовалось немного времени. Главным образом я спал, потом принял душ. Старательнее, чем обычно, промыл свой задний план, потому что нас наверняка ждал тщательно и не один раз спланированный вечер, насколько я рассудил по вчерашнему опыту.

Ужин был в самом деле великолепен. Лавинг отвез меня в стейк-хаус, и на пару часов мы стали обычными парнями, которые просто заглянули в ресторан. Болтали о ранчо. Чертовски долго обсуждали овцеводство - тема не очень сексуальная, однако в ней он превзошел самого себя. Хорошо хоть за столом не завел разговор о фистинге.

Но едва только мы вернулись в гостиницу… Ох, ну твою ж мать!

Лавин освободил меня от одежды и уложил на постель меньше чем за минуту, честное слово, хотя сразу не накинулся. Просто подложил мне под поясницу все подушки, высоко подняв зад, встал передо мной на колени в изножии кровати и закинул мои ноги к себе на плечи. Я словно рожать собрался, это было странно, но нереально пахабно. И до крайности возбуждающе. Потом он взял лубрикант, потянулся к моей заднице и… о, господи. Блядь. Блядь, блядь, блядь...

Он развлекался с моим задом не меньше часа, точно. Один палец. Два. Три. С обеих рук по одному. Большому пальцу. Вдобавок заставлял меня самого смотреть еще и сжиматься вокруг них. Будто на каком-то извращенском медосмотре. Я, наверное, правда чокнутый, потому что испытывал удовольствие.

Наконец во мне осталась только одна рука и четыре пальца.

Трудно. Трудно такое вытерпеть, я шипел, задыхался, стонал. Не знаю, почему, но три пальца дают просто офигенное ощущение, с четвертым в тебя как ракета врывается, а тут... Лавинг соединил пальцы в форме конуса, однако суставами можно добиться очень многого, тем более с такими-то ручищами. Я просто был не готов к ним.

Он дал мне передохнуть, но совсем недолго.

- Прими столько, сколько сможешь. Скажи «нет», когда надо приостановиться, но не прекращай брать.

Так я и сделал. И все время смотрел - это было классно. Зад растянулся до отказа. И вся эта непристойная картина отражалась в зеркале, а Лавинг иногда отклонялся в сторону, чтобы не закрывать обзор. Я видел, что уже почти поглотил его руку. Но дальше у меня никак не получалось. И я просто продолжал впускать его пальцы, пока влезали, наблюдая, как они исчезают во мне, чувствуя настойчивый напор костяшек, но так ничего и не вышло. Лавинг вынул руку. Впрочем, ничего еще не закончилось. Велев мне оставаться на месте, он прошел к своему чемодану и принес самый длинный искусственный пенис, из всех мною виденных. И толстый.

- Специально выходил сегодня днем купить. - Лавинг жирно смазал этот грозный предмет гелем, держа прямо перед моим лицом. - Хочу вставить его в тебя настолько глубоко, насколько войдет. И хочу, чтобы ты смотрел. Потом я хочу, чтобы ты просто посидел и полюбовался на свою задницу с этой игрушкой внутри, ну а после я тебя им оттрахаю.

И дьявол меня подери, если он шутил! Мы смотрели, как Лавинг запихивает фаллос мне в тело и тот постепенно исчезает в глубине. Вот это действительно адская работенка. Проклятая игрушка была в обхвате, как четыре пальца, только без костяшек. И чувствовалась внутри чертовски необычно. Добралась до таких потаенныхмест, где ни один член не доставал. Кровь прилила к лицу, я тяжело дышал и кряхтел от натуги — ну, будто собирался сходить по большому. Но Лавинг все подбадривал:

- Хороший мальчик, - и проталкивал штуковину глубже, а я все впускал и впускал, пока её не стало слишком много. Тогда я замотал головой.

Он остановился, встал и ушел. Просто вышел из номера, мать его. Взял ключ-карточку и свалил.

Я так просидел один, не опуская расставленных ног, по крайней мере, минут десять, глядя на торчащий из моей задницы гигантский пенис. Сжимал его,  не трогая руками. Просто удерживал внутри и восхищался его размерами. Еще четыре дюйма, и он вошел бы до конца, но меня и так вело от ощущений. Наполненности. Вожделения. Фантастической эйфории. Я жаждал прикоснуться к нему, жаждал, чтобы он поскорее начал ходить во мне поршнем, но терпел, потому что это была игра Лавинга. Безумная, сексуальная игра.

Тем не менее, когда он появился вновь, я как раз усиленно трудился, чтобы принять еще хотя бы дюйм. И клянусь, казалось, та штука уже достала мне до самого горла.

Лавинг присел передо мной и осторожно взялся за основание.

- Что скажешь?

Я едва ворочал языком. Голос сипел, не знаю, понял ли он, но в меру своих возможностей я выдавил:

- Спасибо, сэр, за то, что вставили в меня этот большой член.

Он плавно покрутил его:

- Ну как, глубоко?

Я энергично кивнул.

- Растягивает?

Опять кивнул.

- Ты хорошо заполнен?

Кивок, кивок, кивок.

- Хочешь, чтобы я тебя им трахнул?

Я испустил стон и одобрительно заелозил.

Лавинг избавился от подушек и уложил меня на спину, а сам, опустившись рядом полностью одетый, начал распахивать меня этим огромным, толстым фаллосом. Я даже не помню, как кончил. Знаю только, что почти лишился сознания, а когда пришел в себя, на животе уже расплывалась сперма, каждая клеточка моего безвольного пресыщенного тела гудела. Лавинг перевернул меня, распластал на постели и использовал по назначению. Мне было хорошо. Очень, очень хорошо.

Ночью его пальцы опробовали мою задницу еще несколько раз. Соски до рассвета он оставил в покое, но с лихвой воздал им с утра; мы тогда не трахались, а просто терлись друг о друга, пока не разрядились. Позавтракали в номере, потом