От его пристального взгляда ее сердце едва не выскочило из груди.
— Да, спасибо, — сказала она.
— Рана по-прежнему кровоточит?
От его резкого вопроса ее тело покрылось мурашками, несмотря на удобную хлопчатобумажную одежду.
— По-моему, нет, — ответила Элли. — Я приняла душ и промыла рану. Я уверена, с ногой все в порядке.
— Посмотрим, — сказал он с сомнением, поманил ее пальцем и кивнул на большое кресло в углу комнаты. — Сядь, чтобы я мог посмотреть.
Она хотела снова с ним спорить, потому что теперь ее тело покрылось еще большим количеством мурашек от мысли о том, что она подойдет к Доминику ближе. Но, видя его подрагивающий подбородок, она поняла, что он не примет ее отказа.
Она прошла по комнате, стараясь не хромать, и села в кресло. Чем скорее они покончат с этим, тем скорее она снова вздохнет свободно.
К ее изумлению, он опустился перед ней на колени. Элли схватилась руками за подлокотники кресла, когда он открыл аптечку и начал там в ней копаться.
Как случилось, что Доминик Легран стал ее доктором в собственном доме за миллиард фунтов и в интимной обстановке своего кабинета?
Она не стыдилась своей реакции на него. Они оба взрослые люди, а Доминик всегда очаровывал ее. Забота о матери и попытки заработать на еду и крышу над головой не оставляли Элли времени на свидания с парнями, пока она училась в школе.
А после смерти матери попытки воплотить свою мечту стать модельером и разбогатеть не сильно увеличили ее шансы у мужчин. Фактически, несмотря на несколько неудачных свиданий, она оставалась девственницей. Это объясняет, почему она так бурно отреагировала на такого привлекательного мужчину, как Доминик Легран.
Она украдкой наблюдала, как он раскладывает бинт и пачку антисептических салфеток на прикроватном столике.
Когда он наклонился и обхватил ее пятку ладонью, рубашка на его плечах натянулась.
Она вздрогнула, когда его мозолистые пальцы сжали ее лодыжку.
— Тебе больно? — спросил он и уставился на нее в упор шоколадно-карими глазами.
— Нет, просто я… удивлена.
«Просто ко мне никто раньше не прикасался. Откуда мне было знать, что у меня такие чувствительные лодыжки?»
— Ладно. — Он нахмурился, но, похоже, принял ее объяснение за чистую монету. — Скажи, если будет больно.
Он заворчал, увидев рану. Это была сильная царапина в том месте, где педаль вонзилась в кожу. Она немного кровоточила, и вокруг раны были синяки.
— Как тебя угораздило? — Он вытер рану антисептической салфеткой.
— Я оказалась на пути твоей невесты, когда она уходила, — сказала Элли.
Он сжал пальцами ее пятку.
— Это сделала Мира? — в ярости спросил он.
Она кивнула, сожалея, что проболталась.
И вспомнила, как много лет назад Пьер ударил Доминика по лицу, а она попыталась его защитить.
— Некоторые люди заслуживают боли, малышка.
Слова отца Доминика все еще не давали ей покоя.
Никто не заслуживал боли, и меньше всего Доминик, который тогда казался ей растерянным мальчиком, ревностно охраняющим секреты, которыми он отказывался делиться.
А вдруг он также пострадал из-за недавно расторгнутой помолвки? И теперь злится, скрывая боль?
— Мне очень жаль, — сказала она. — Я не хотела тебя расстраивать.
— О каком расстройстве ты говоришь? — вспылил он и недоверчиво посмотрел на нее. — Чем ты могла меня расстроить?
— Я не хотела напоминать тебе о твоей помолвке. Я уверена, ты ужасно расстроился из-за расставания со своей невестой.
— Элисон, — немного снисходительно произнес он. — Во-первых, ты меня не расстроила. Она сама все испортила. Из-за нее ты поранилась…
— Я уверена, она не нарочно, — сказала Элли, радуясь, что он о ней беспокоится.
— В этом я сомневаюсь, зная Миру и ее эгоистичный, капризный характер, — ответил он. — Во-вторых, расставание с ней меня не огорчило. Помолвка была ошибкой, а брак был бы еще более крупным промахом.
— Ты ведь любил ее? — Она почувствовала себя дурой, когда он сильнее растянул губы в печальной улыбке.
— Зачем мне ее любить? — спросил он.
— Ты же… собирался жениться на ней? Разве это не очевидно?
Он поднял голову и внимательно посмотрел на Элли.
— Я вижу, ты по-прежнему такой же романтик, каким была в десять лет, — произнес он с нескрываемой снисходительностью.
— В то лето мне было тринадцать, — возразила она.
— Неужели? — Он насмехался над ней. — Ты была такая взрослая?
Она поерзала на месте, чувствуя себя крайне неудобно. Он быстро раскусил ее браваду и понял, что она осталась такой же неопытной девушкой, которая боготворила его много лет назад. Но она уже не подросток, ей двадцать пять лет. И пусть у нее нет опыта отношений с мужчинами, она достаточно взрослая, чтобы это исправить.
— Если я и была романтиком тогда, то сейчас точно не романтик.
— Тогда почему ты решила, что я был влюблен в Миру? — спросил он так, словно это была самая нелепая идея на свете.
— Наверное, потому, что ты планировал провести с ней остаток своей жизни.
— Это не был бы брак по любви, — сказал он сбивающим с толку прагматичным тоном, наклонил голову и продолжил обрабатывать ее рану. — Мне нужна жена, чтобы заключить важную деловую сделку, а Мира отвечала всем моим требованиям. По крайней мере, я так думал. Но даже если бы я вовремя не понял, что ошибаюсь, наш брак продлился бы всего несколько месяцев.
— Ты женился бы временно? — спросила она, потрясенная его цинизмом.
— Я не настолько глуп, чтобы приковать себя к женщине на всю оставшуюся жизнь.
— Понятно, — сказала она, не понимая ничего.
Доминик всегда был осторожным и недоверчивым, даже в шестнадцать лет. Но всегда ли он был таким разочарованным?
Элли вдруг вспомнила, как застала его сидящим в одном из окруженных стенами садов замка. Он курил после того, как отец грубо обозвал его за обедом по-французски.
— Ты не должен курить. Папа рассердится.
— Скажи ему об этом, если хочешь, Котенок Элли. Ему все равно…
Доминик забинтовал ей ногу и провел большими пальцами по ее голени. Она задрожала от его осторожной ласки.
— Все готово. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — сказала она и покраснела от его усмешки.
— Отлично, — тихо произнес он, схватился за подлокотники кресла, заключая Элли в ловушку, и поднялся. Ее душа ушла в пятки, когда он протянул ей руку. — Давай попробуем пройтись?
Он повел ее по комнате.
— Все в порядке? — спросил он, понимающе улыбаясь.
— Да, все хорошо. — Она улыбнулась в ответ.
Вероятно, флиртовать с Домиником было опасно, но у Элли никогда не было возможности пофлиртовать с кем-либо. И уж точно не с таким великолепным мужчиной, как он.
— Выпьешь что-нибудь? — Он отпустил ее руку и подошел к бару.
Ей следует отказаться. Но она чувствует себя такой вялой и уставшей. И не помнит, когда кто-нибудь в последний раз о ней заботился.
Она во многом себе отказывала за прошедшие двенадцать лет. Так почему бы сейчас не выпить с мужчиной, который всегда очаровывал ее?
— Ты вызовешь мне такси? — спросила она.
— Конечно.
— Тогда