— Могу предложить виски, джин, бренди. — Он открыл дверцы бара и наклонился, чтобы заглянуть внутрь, давая Элли возможность посмотреть на его упругие ягодицы в дизайнерских брюках. — Пряный мерло? Освежающий шабли?

— Ты говоришь как настоящий француз, — поддразнила она его.

— Верно. Я француз. И я серьезно отношусь к вину, — произнес он с усиленным акцентом, и она улыбнулась.

— Я выпью мерло, — сказала она.

Он налил красное вино в хрустальный бокал и передал его Элли, их пальцы соприкоснулись.

Она отпила вина, чувствуя на языке богатые фруктовые ароматы.

Доминик прислонился бедром к бару и скрестил руки на груди. Упругие мускулы его рук резко выделялись под рубашкой.

— Ты не выпьешь? — спросила она.

— Я уже выпил сегодня виски. И хочу, чтобы у меня была ясная голова.

Ей хотелось узнать, почему ему нужно сохранять ясную голову, но она промолчала и принялась откровенно разглядывать его. Она отпила вина и почувствовала, как по телу разливается тепло. Сидеть так намного лучше, чем возвращаться на велосипеде на свою квартиру под проливным дождем.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — насмешливо спросил Доминик, и она посмотрела ему в глаза.

Моргнув, Элли покраснела и приказала себе не пялиться на его грудь.

— А что за сделка? — спросила она. — Та, ради которой ты собирался временно жениться.

— Она чрезвычайно важна для моего бизнеса, — сказал он без тени смущения или раскаяния. — На набережной Бруклина есть большой участок неосвоенной земли. Это единственный незастроенный участок такого размера в пяти районах города. Я намерен купить его и застроить. В основном домами. К сожалению, он принадлежит мужчинам, которые отказываются инвестировать в того, кого считают ненадежным с моральной точки зрения. — Он криво усмехнулся. — Моя личная жизнь должна быть стабильной и спокойной, без малейшего скандала, пока проект находится в начальной стадии. Как только я выкуплю участок, я смогу развестись.

— Значит, все дело в деньгах? — спросила она.

Он скривил губы, словно Элли сказала что-то особенно забавное.

— Деньги важны. Ты лучше остальных это понимаешь, — ответил он, и на ее щеках появился румянец. — Но нет, дело не только в деньгах. Я хочу вывести свой бизнес на новый уровень. Этот проект сделает компанию «Легран насьональ» лидером строительного рынка в Соединенных Штатах.

Итак, дело не только в деньгах, но и в наследстве и престиже. Доминик был вынужден проявлять себя с юных лет. Незаконнорожденный сын, которого собственный отец называл ублюдком. Элли не винила его за напористость и амбиции, хотя от его цинизма ей становилось грустно.

— Но не будем говорить о делах. — Он опустил руки и подошел к ней. Он коснулся большим пальцем ее щеки, и у Элли перехватило дыхание. — Расскажи о себе. Как ты стала велокурьером?

С того лета твоя жизнь усложнилась, Котенок Элли?

— Не очень, — солгала она. — Я стала велокурьером, потому что мне платят хорошие деньги. И эта работа не мешает мне учиться в колледже.

— Итак, ты умна и красива. — Он обвел пальцем ее губы, и она машинально приоткрыла рот. — Можно мне поцеловать тебя, Элисон?

Она кивнула, не задумываясь.

Поцелуи с Домиником, наверное, были не самой хорошей идеей, но она не могла сдержать желание, бушующее в ее крови.

— Скажи хоть слово, — уговаривал он, поглаживая ее ключицу.

— Да.

Хрипло поблагодарив, Доминик припал к ее рту горячими и сладкими губами. Она сдавленно простонала, когда его язык глубоко скользнул ей в рот. Он целовал ее умело и требовательно, потом запустил руки в ее спортивные штаны и обхватил ладонями ее обнаженные ягодицы.

— Ты без трусиков? — спросил он. Его зрачки настолько расширились, что шоколадно-карие глаза стали черными.

— Они… Они промокли, — выдохнула она.

— Я хочу видеть тебя всю, Элисон. Ты согласна?

Изнемогая от страсти, она снова кивнула и не сказала ни слова.

Подняв край футболки, он снял ее с Элли через голову. Она вздрогнула, когда его взгляд скользнул по ее влажному спортивному бюстгальтеру.

Он взволнованно посмотрел на нее:

— Ты красавица.

Взяв оба ее запястья одной рукой, Доминик поднял их над головой Элли, прижимая ее спиной к стене. Ее дыхание стало таким прерывистым, что казалось оглушительным.

Свободной рукой он стянул с нее бюстгальтер, обнажая грудь. Элли сопротивлялась его хватке, потрясенная ощущениями, пронизывающими ее до глубины души, пока он дразнил ее сверхчувствительные соски языком и зубами. Она не могла не всхлипывать и не дрожать.

Удовольствие нарастало так быстро, что Элли не могла его контролировать. Сокрушительный оргазм обрушился на нее с ошеломляющей силой. Она изо всех сил пыталась дышать, прижимаясь к Доминику.

— Тебе приятно, Элисон?

Приоткрыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее с яростным желанием, которое одновременно пугало и радовало ее.

Она начала успокаиваться. Доминик не выглядел счастливым. На самом деле он казался ошеломленным. Она сделала что-то не так?

— Да, — сказала она. — Извини, я ничего не могла с собой поделать. Ты меня упрекаешь?

Запрокинув голову, он расхохотался. Чувствуя себя униженной, она попыталась высвободить руки.

Он был по-прежнему одет и не отпускал ее.

— Мне пора идти, — пробормотала она.

— Мы еще не закончили. И тебе незачем извиняться. Ты хоть представляешь, до чего ты очаровательна?

Грубоватые слова были произнесены тихо, но настолько искренне, что ее душа ушла в пятки.

Он погладил рукой ее ключицу, и Элли задрожала.

— Я хочу уложить тебя в постель, Элисон. Как ты к этому относишься?

— Я… тоже хочу тебя.

— Отлично. — Он одарил ее дьявольской ухмылкой, полной цинизма и желания, и отпустил ее запястья.

Она скрестила руки на груди, наконец осознавая, что стоит перед ним только в спортивных штанах.

Когда Доминик подхватил ее на руки и понес в спальню, она обняла его за шею. В роскошной комнате была широкая кровать и много антиквариата. Он закрыл дверь, поэтому единственным источником освещения в комнате был свет из ванной комнаты и эркера с видом на двор. В сумраке беспокойство Элли немного утихло, и Доминик уложил ее на кровать.

Ее сердце забилось чаще, когда он расстегнул рубашку и снял ее.

Лунный свет отражался на его загорелой коже, подчеркивая крепкие мышцы. Он был великолепен: рослый, мускулистый, поджарый и мощный. Темные волоски обрамляли его плоские коричневые соски и, проходя по центру живота, скрывались в брюках.

Элли затаила дыхание, у нее пересохло в горле, когда он расстегнул пуговицу на брюках, снял их, а потом стянул с себя трусы-боксеры.

Элли не понимала, как ей удалось не потерять сознание, когда он забрался в кровать и потребовал, чтобы она сняла свои спортивные штаны. Как только она подчинилась, он опустился на нее и ладонью коснулся ее обнаженного бедра. Из ее горла вырвался хриплый крик, когда он принялся ласкать подушечками пальцев ее тело.

— Тебе нравится?

Она не знала, как ответить на этот вопрос. Ни один мужчина никогда не видел ее обнаженной, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ней.

— Можно мне тоже приласкать тебя? — спросила