Но в целом я доволен. Одной мразью меньше.
На шум сбежался персонал. Я увидел свою пышку, которая ахнула и побледнела. Но переборов страх, подскочила ко мне и вытащила из люльки, прижимая к себе.
— Михалыч, ну чего застыл? — вскрикнула она, показывая на труп.
— Да я растерялся, Лариса, — он таращился на окровавленное тело и лужу крови под ним. — И кто его так, а?
— Вызывай полицию, охламон! — вскрикнул кто-то из прислуги.
И Михалыч, забормотав что-то под нос и перекрестившись, достал какую-то магическую коробку, поговорив в неё.
Я продолжал довольно улыбаться во всю младенческую физиономию, и Лариса заметила это. Удивлённо и в то же время испуганно уставилась на меня.
— С тобой всё нормально, Серёжа? Может кушать хочешь?
О, да! Аппетит у меня проснулся просто зверский.
Я кивнул, точней попытался. Но и тут Лариса прочитала мой жест.
Вскоре прибежала и ведьма. Неужели она тоже в приюте живёт? Или на метле так быстро прилетела?
Я особо не слушал, о чём говорили люди, занятый своей бутылочкой. Но одна громкая фразы ведьмы мне хорошо запомнилась:
— Информация о происшествии не должна попасть в интернет. Иначе его никогда не усыновят.
А вот это уже хорошее решение.
Осушив три бутылочки, я вновь уснул. На этот раз до утра.
* * *
Через день. Поместье семьи Смирновых.
— Вань, я не могу иметь детей, — сдерживая слёзы, ответила Наталья, снимая с плиты чайник и разливая по кружкам кипяток. — Ты это прекрасно знаешь.
— И поэтому ты предлагаешь взять ребёнка из приюта? — холодно спросил муж. Она спиной почувствовала его хмурый взгляд.
— Если узнают, что у тебя нет наследника, сам знаешь, что будет, — тяжело вздохнула она.
— Да, мой братец быстро подсуетится, — помрачнел глава рода Смирновых. — Тогда точно нашему роду пиз…
— Опять выражаешься? — укоризненно, но по-доброму взглянула на него Наталья.
— Да я что… — пожал плечами Иван. — Просто называю вещи своими именами, — затем принял у неё кружку с чаем, — Да, я думал насчёт приюта… Но не был уверен, что ты согласишься.
— Я согласна, — через силу улыбнулась Наталья. — Тем более в объявлении говорилось, что младенец — одарённый. Это точно знак…
— Опять ты со своими знаками, Наталья, — пробурчал Иван. — Меньше бы к своей колдунье ходила, было бы больше проку…
— Да ни при чём тут колдунья? Я так чувствую, — ответила Наталья.
Супруг взял непродолжительную паузу. Затем серьёзно взглянул на неё:
— Хорошо, я согласен с тобой. Когда отправимся?
— Вот чай допьём и поедем, — она подсела к супругу и накрыла ладонью его жилистую руку. Она всегда прекрасно считывала его состояние. И сейчас чувствовала, как он переживает. — Уверена, что всё будет хорошо.
На что Иван совсем неуверенно кивнул.
— Но сама понимаешь, усыновление должно остаться втайне, — пробурчал он.
— Конечно, дорогой, ни одна живая душа об этом не узнает, — кивнула Наталья.
Выехали они из поместья на личном автомобиле, не предупреждая служанку. За рулём был Иван. Два охранника, вооружённые молние-метателями, расположились на заднем сиденьи.
— А сколько ему месяцев? — спросил её супруг, выезжая на главную улицу города.
— Кому? А, младенцу! — засмеялась Наталья. — Говорят, что три или четыре. Его подкинули к входу.
— И что за родители будет выкидывать своего ребёнка, тем более одарённого? — удивился Иван.
— Причин может быть много, — ответила Наталья. — Возможно, он сирота, и чтобы не погиб, на улице его оставили в самом безопасном месте.
— Понятно, — хмуро ответил её муж, замечая указатель «Детский приют „Дом надежды“».
— Ну да, только поливать не забывай… деньгами, — пробурчал Иван.
— Ну вы и ворчун, Иван Александрович, — улыбнулась она. — Что же с вами будет в старости?
— А в старости я буду ходить на рыбалку, и гулять по нашему поместью, радуясь жизни без обязательств, — позволил себе улыбнуться Иван.
Они завернули к приюту и не смогли подъехать к стоянке. Остановились на обочине, за двадцать метров. Впереди шумела толпа репортёров.
— Да что там у них случилось? — пробормотал Иван.
— Сама не понимаю, — пожала плечами Наталья, накидывая на себя заклинание невидимости. А следом и её муж растворился в воздухе.
Так проще скрыться от посторонних глаз. Этих журналюг хлебом не корми, дай только вывернуть наизнанку чью-либо личную жизнь. Нельзя было рисковать.
— Пошли с нами, — приказал Иван охранникам. — Встанете у входа.
— Задача понятна, Иван Александрович, — кивнул крепко сбитый парень в сером костюме. — Никого не пропускать внутрь.
— Верно ты понял, Егор, — кивнул ему супруг Натальи.
Когда они проявились в коридоре приюта, их встретила худая женщина в чёрном костюме, представившись директором.
— Меня зовут Марина Дмитриевна, — представилась женщина. — Мы сейчас посмотрим малыша, а потом скажете своё окончательное слово. И подпишем документы.
— Надеюсь, что никакие бумаги не покинут… — напряжённо сказал Иван.
— Что вы! — воскликнула Марина Дмитриевна. — Конечно! У нас серьёзное заведение. Всё останется в строжайшей тайне.
Затем она проводила их в большое помещение. Это была игровая комната, где находились дети постарше.
— А в какой из них Серёжа? — с волнением в голосе спросила Наталья у директора. — Мы думали, что пришли за младенцем.
— Пройдёмте чуть дальше. Его сейчас кормят, — тонкие губы женщины растянулись в подобии улыбки.
* * *
Проснулся я от шума. В коридоре появились какие-то галдящие люди.
Чего они хотят? Меня увидеть?
В ответ раздался умоляющий голос пышки. Затем пришла ведьма и закричала на них, подключая весь свой матерный лексикон. И снова всё затихло. А потом из коридора донеслись звуки бегающей малышни и успокаивающих их воспитательниц.
Да чтоб вас разорвало! Никакого покоя!
Я застучал ногой по краю люльки. На мой стук к люльке подскочила Лариса.
— Серёжа, кушать⁈ — воскликнула она.
Ну, я, вообще-то, просил заткнуть этих горластых. Но и от еды не откажусь.
Протянул руку к Ларисе, и она, хохотнув, подняла меня на руки.
— Пошли, я тебя покормлю в соседней комнате, — любовно прошептала она мне, а то здесь шумно.
После того как я влил в себя две бутылочки смеси, почувствовал сытость. И услышал взрослые незнакомые голоса.
А затем увидел появившуюся на пороге молодую пару.
Женщина — молодая, красивая, светловолосая в светлом платье. Мужчина тоже далеко не старпёр. Подкачанный, волевой подбородок, в тёмном костюме с синим галстуком. Хоть взгляд и строгий, но он меня тоже вполне устроил. Чувствовалась в нём сила. А это значит — хорошая защита.
—