Сегодня ей предстояло давать уроки управления «Сессной-172», одномоторным четырехместным самолетом, которому выпала судьба стать самым массовым летательным аппаратом в истории авиации. Роль летного инструктора заключалась в том, чтобы часами находиться в воздухе рядом со студентом. Майе куда чаще приходилось молча наблюдать за действиями обучаемого, нежели активно инструктировать.
Управлять самолетом или даже просто сидеть в его кабине, когда он находится в воздухе, было для Майи чем-то сродни медитации. Она ощущала, как один за другим напряженные мускулы ее плеч расслабляются. Нет, это чувство не могло сравниться ни с мощью, ни, если быть честной, с возбуждением от полета на «черном ястребе» над Багдадом или от чести стать одной из первых женщин, пилотирующих «Боинг MH-6 Little Bird». Никто не желал признаваться в пристрастии к чудовищному кайфу боя, к тому адреналиновому взрыву, который кое-кто сравнивал с наркотиком. Считалось неподобающим «наслаждаться» боем, ощущать в теле этот сладкий трепет, отдавать себе отчет в том, что ничто в жизни даже близко не может с этим сравниться. Это страшная тайна, ее нельзя произносить вслух. Да, война всегда была адом, но это такой опыт, какого не пожелаешь даже врагу. Майя отдала бы жизнь за то, чтобы Лили никогда не довелось узнать ничего подобного. Но тщательно скрываемая от всех правда заключалась в том, что в глубине души человек испытывал тягу к ощущению опасности. Нет, никто не желал этого сознательно. Слишком в неприглядном свете он тогда бы выглядел. Если тебе нравятся подобные вещи, значит у тебя врожденная склонность к насилию, или отсутствует эмпатия, или еще какая-нибудь чушь. Но в страхе было что-то такое, что вызывало привыкание. Дома ты живешь относительно спокойной, мирной, обыденной жизнью. Дальше ты едешь в горячую точку и живешь в смертном страхе, а потом от тебя ждут, что ты вернешься домой и снова станешь спокойным и миролюбивым, как обычно. Но человеческая психика так не работает.
На время занятия со студентом Майя всегда оставляла телефон в шкафчике, чтобы не отвлекаться. В экстренном случае ее могли вызвать по рации. Но когда во время обеденного перерыва она проверила телефон, то обнаружила странное сообщение от племянника, Дэниела.
Алекса не хочет, чтобы ты приходила к ней на футбольный матч.
Майя набрала номер. Дэниел ответил после первого же гудка.
– Алло?
– В чем дело?
Когда Майя похлопала тренера Алексы по плечу, здоровяк обернулся так стремительно, что свисток, висевший у него на шее, едва не хлестнул ее по лицу.
– Чего вам?! – рявкнул он.
Тренер – его звали Фил, и у него была дочка, печально известная на всю школу задира по имени Пэтти, – весь матч кричал, нервно расхаживал туда-сюда и беспрерывно истерил. Майя знавала армейских инструкторов, которые сочли бы, что такого нельзя допускать даже по отношению к закаленным солдатам, не говоря уже о двенадцатилетних девочках.
– Меня зовут Майя Штерн.
– Да, я в курсе, кто вы такая, но, – с этими словами Фил театральным жестом махнул в сторону поля, – я тут немножко занят. Вам следовало бы отнестись к этому с уважением, боец.
Боец?!
– У меня совсем небольшой вопрос.
– Мне сейчас не до вопросов. Подойдите после игры. И вообще, все зрители должны находиться с той стороны поля.
– Правила футбольной ассоциации?
– Именно.
Фил дал Майе понять, что разговор окончен, повернувшись к ней своей необъятной спиной. Майя не сдвинулась с места.
– Идет уже второй тайм, – произнесла она.
– Что?
– Правила футбольной ассоциации требуют, чтобы каждая девочка отыграла по одному тайму, – пояснила Майя. – Сейчас идет второй тайм, а три девочки так и не играли. Даже если вы сейчас выпустите их на поле до конца игры, в общей сложности они все равно не проведут на поле одного тайма.
Шорты Фила были ему впору, когда он весил на двадцать, а то и тридцать фунтов меньше. Красная футболка поло с вышитым слева на груди словом «Тренер» обтягивала его так туго, что он походил на сардельку. Фил производил впечатление вышедшего в тираж спортсмена – судя по всему, так оно и было. Он был здоровяком, и его габариты, видимо, внушали людям страх.
– К вашему сведению, – не оборачиваясь, бросил через плечо Фил, – это полуфинал чемпионата лиги.
– Я в курсе.
– У нас преимущество всего в одно очко.
– Я проверила правила, – заявила Майя, – и не нашла там никаких исключений для полуфинальных игр. В четвертьфиналах вы тоже не выпустили на поле всех участниц команды.
Фил развернулся и в упор уставился на Майю. Потом поправил козырек кепки и придвинулся к ней. Майя даже не подумала отступить. За время первого тайма, пока Майя вместе с родителями смотрела матч, Фил в пылу игры, злясь то ли на своих подопечных, то ли на судей, дважды швырял эту свою дурацкую кепку на пол. Ни дать ни взять скандальный двухлетка.
– Если бы я на прошлой игре выпустил этих девиц, мы вообще не прошли бы в полуфинал, – процедил тренер, точно куски битого стекла выплевывал.
– То есть вы проиграли бы, если бы делали все по правилам?
– То есть они хреново играют, – фыркнула при этих словах Пэтти, дочь тренера.
– Хватит, Пэтти. Иди смени Аманду.
Пэтти с ухмылкой двинулась ко входу на поле.
– Ваша дочь… – начала Майя.
– Что – моя дочь?
– Она задирает остальных девочек.
– Это вам ваша Алиса сказала? – покривился от отвращения тренер.
– Алекса, – поправила его Майя. – Но это была не она.
Про Пэтти ей сказал Дэниел.
Фил наклонился к Майе, так что ее обдало запахом салата с тунцом.
– Послушайте, рядовой…
– Рядовой?
– Вы ведь служите в армии, так ведь? Ну или служили, – усмехнулся он. – Говорят, вы и сами были не прочь нарушить правила?
Кулаки у Майи против воли сжались.
– Как человек военный, – продолжал он, – вы должны понимать кое-что.
– Что именно?
Тренер подтянул свои шорты.
– Это, – он обвел рукой футбольное поле, – моя битва. Я здесь командующий, а это мои солдаты. Вы ведь не посадили бы тупоголового новобранца за штурвал какого-нибудь F-16, так ведь?
Майя ощутила, как кровь у нее в жилах начинает закипать.
– То есть, – произнесла она, изо всех сил стараясь говорить ровным тоном, – вы сравниваете футбольный матч с войной, которую наши солдаты ведут в Афганистане и Ираке?
– Вы что, сами не понимаете?
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Держи себя в руках.
– Это спорт. – Тренер Фил снова махнул рукой в сторону футбольного поля. – Серьезный спорт. И в каком-то смысле это тоже война. Я не собираюсь нянчиться с этими девицами. В конце концов, они уже не в начальной школе. Это шестой класс. Пора уже повзрослеть. Понимаете, что я имею в виду?
– На сайте лиги написано…
Он навис над ней так, что козырек его кепки оцарапал ей макушку.
– Плевать я хотел на то, что там написано на сайте! Если