– Готовятся… – задумчиво повторил Роквелл. – И если их не остановить, начнется война, которая унесет бесчисленное множество жизней…
– Сэр, есть еще кое-что.
– Говори.
– Есть сведения, что в стенах Врамиса действует агент триганов. Его кличка В’Олгрэн.
– Вот как… – задумчиво произнес Роквелл. – Удалось выяснить, что им нужно в академии?
Танкред покрутил головой.
– Жаль…
– Но есть еще кое-что, – продолжал бородач.
– Слушаю.
– Доратея Эйвери.
– Дочка Освальда?
– Именно, – кивнул Танкред. – Один из пленных лазутчиков произнес перед смертью ее имя.
– Она как раз поступила во Врамис. Какова ее роль во всем этом? Она и есть, этот В’Олгрэн или просто пешка, связной?
– Или триганы пустили утку, чтобы отвлечь нас.
– Так или иначе, приятного мало, – Роквелл сложил руки на груди и задумался. Через некоторое время, он добавил: – За стены академии нам не попасть и девчонка сможет делать, что вздумается без нашего ведома, очень удобно.
– Может, поговорить с Верасом? Объяснить, что стоит на кону?
– Боюсь, из этого ничего не выйдет. Виктор идеалист и даже под угрозой смерти не поступится своими принципами. Нам нужно найти другой способ установить слежку за Доратеей.
3За окном стояла поздняя ночь. В безоблачном небе светила полная луна, заливая все вокруг серебром. Пели цикады.
Несмотря на то, что была середина лета, по ночам все еще приходилось топить камин или заворачиваться в шерстяной плед. Эта ночь выдалась на удивление холоднее обычного. Укутавшись в плед, Виктор Верас задернул шторы на окне, чтобы хоть как-то остановить ночную прохладу, подкинул пару поленьев в камин, после чего, сел обратно в кресло.
Виктору было семьдесят два года от роду. Последние семь, он занимал пост директора Вройской Академии Магических Искусств, больше известной как ВрАМИс.
У него были длинные седые волосы, которые он частенько заплетал в косу, и густая седая борода, её Виктор так же любил заплетать.
Телом директор был худощав, высок и статен.
Он сидел напротив камина и, глядя на языки пламени, размышлял о странном событии, которое произошло несколько дней назад в стенах академии. Неизвестный злоумышленник выкрал из кладовки госпожи ЛеДикль – преподавателя алхимии, травологии и зельеварения, три флакончика с зельями. Два из них были пустяшными и не несли большой угрозы, а, вот, третий мог наделать бед, попади не в те руки.
За сорок лет, на службе его Величеству – Верас возглавлял одну из служб внешней разведки, он приобрел чутье на скверные события. Сейчас, это чутье буквально кричало о том, что грядет не просто что-то плохое, а нечто по-настоящему ужасное.
Виктор достал из внутреннего кармана жилетки часы и, откинув крышку, посмотрел время. Без одной минуты три.
Раздался стук в дверь.
«Как всегда», – усмехнулся про себя директор, убрал часы в карман и молвил:
– Войдите!
Входная дверь со скрипом открылась, на пороге появился профессор Одеон Флейм, аккуратный, приземистый мужчина, сорока трех лет в шляпе котелке, черном плаще и тростью в руках. У него были небольшие темные усы, цепкий взгляд, волевой подбородок и острый нос.
– Доброй ночи, профессор, – кивнув, поздоровался он.
– А, Одеон, проходи, – ответил Виктор, указав ему на кресло, рядом с собой.
Флейм повесил плащ и котелок на вешалку, что стояла у входа, после чего, сел в предложенное директором кресло.
– Спасибо, что так скоро отозвался. Вина? – предложил Виктор.
– Чаю, если можно, мелиссового.
– Да-да, старый, добрый Флейм, – усмехнулся директор. Он щелкнул пальцами, перед ними возник столик, на котором стояли: бутылка с белым полусладким вином и фужер для директора; и чайник, от которого тянулась тоненькая струйка пара, и чашка, для гостя. – По-прежнему, только здоровое питание и ни какого алкоголя? – спросил Виктор, наливая Флейму чай.
– Исключительно здоровая пища.
– А, я пью, – вздохнул директор. Наполнив чашку чаем, он отставил чайник в сторону, взял бутылку и наполняя фужер, добавил:
– Работа, знаешь ли, с каждым годом все сложнее и сложнее. То министерство образования, то вройский магистрат, то сам король, вечно добавляют хлопот.
Теперь, знаешь ли, всякого рода подозрительные личности зачастили в Академию. Что ни день, ловим какого-нибудь лиходея. Сдается мне, не обошлось здесь без Роквелла.
– Вы про того самого Роквелла, вашего преемника на государевой службе? – уточнил Флейм.
– Да, да, про него.
– Но, какое дело службе внешней разведки до Врамиса?
– О, разведотдел нынче стал совершенно беспринципным, – вздохнул Верас, – вербуют не только студентов, даже холопчиков.
Флейм, презрительно, фыркнул.
– Я, даже, попросил короля подписать указ, запрещающий Роквеллу и его своре совать нос за стены академии, – добавил директор.
– А вы не пробовали поговорить с ним? – Флейм сделал несколько глотков чая, после чего продолжил:
– Быть может, он, по старой памяти, прояснит свои намерения?
– Что ты? – отмахнулся Верас. – Чтобы Роквелл и помог? Напрасная трата времени.
– А, вдруг…
– Нет. Забудь об этом. Мы и сами не лыком шиты. Есть у меня пара ушей прямо у него под носом, так что знаю я, кого он планирует завербовать.
– Знаете? – удивился Флейм.
– Да, студентка-первокурсница Доратея Эйвери.
– Что Роквеллу могло понадобиться от первокурсницы?
– О, – усмехнулся директор, – Доратея весьма привлекательна и не обделена умом, этакая роковая красотка. Будь я на его месте, то непременно захотел бы получить такого агента.
– Гм… – смутился Флейм. – Кажется, я начинаю понимать, зачем вы меня вызвали.
– Вот, о чем я хочу тебя попросить…
Глава 1
Поздним августовским вечером, я – Женя Скворцов, а для друзей просто Жека, продавец-консультант двадцати трех лет от роду, после изнурительного рабочего дня, возвращался домой.
Городок наш был небольшой, хоть и районный центр. Так что буквально за час можно с легкостью дойти от одной его окраины до другой.
Район, в котором я жил, назывался «Спиртзавод». Думаю, нетрудно догадаться почему. Правда завод не пережил лихие девяностые, и уже тогда пришел в запустение. Зато мне и моим друзьям было где искать приключения на свои задницы в детстве.
В целом район у нас спокойный, но, порой, забредали любители покуролесить из других локаций города. Тогда, могло произойти все, что угодно…
Я прошел по «Горбатому» мосту, свернул за гаражи, прошел по алее, на которой никогда не горят фонари, и оказался в «блатных дворах» – несколько девятиэтажек, в которых жили городские шишки, врачи, полицейские и прочие представители местного привилегированного сословия.
До моего двора оставалось всего пара кварталов, когда я обратил внимание на шоблу гопников. Они, словно стая стервятников кружили над странно одетым парнем.
«Словно персонаж из какого-то исторического фильма», – пронеслось у меня в голове. Камзол, манишка, короткие штаны, белые, но уже в грязных пятнах чулки и нелепые туфли с огромными пряжками. Бедолага беспомощно сидел на тротуаре и держался за окровавленную голову.
«Вот же недотепа! Выперся на улицу в таком идиотском виде!» – подумал я.
Не знаю, почему, но мне решительно захотелось остановиться и помочь ему. Уж точно не из