Впереди, где дорога извивалась между первыми отрогами гор, дрожало марево.
— Лао Ион испугался и вместе с тем почувствовал какое-то облегчение, когда с обочины дороги кто-то резко и повелительно крикнул:
— Стой!
Лао Ион повиновался. Узелок выпал из его руки на землю.
Того, кто крикнул, он не видел. Но голос раздался из зарослей колючего кустарника справа от дороги.
— Сомбай! — громко поприветствовал Лао ион. — Я — Лао Ион, возвращаюсь домой. Мирный житель, без оружия и с добрыми намерениями.
Меж колючих веток показался солдат с автоматом наизготовку. Лао Ион чувствовал, что он не один — в кустарнике притаились и другие солдаты.
— Куда идешь?
— В Наке, — ответил Лао Ион.
— Наке?
— Да. Это час ходьбы на восток от Сепона.
— Знаю, — сказал солдат. — Документы есть?
— Вот паспорт.
Солдат кивнул, чтобы он подошел ближе. Это был молодой парень в выгоревшей форме. На фуражке сверкала вырезанная из жести пятиконечная звезда [Здесь началась освобожденная зона, контролируемая войсками Патет Лао — вооруженными силами Единого национального фронта Лаоса.
(Примеч. пер.)]. Когда Лао Ион подошел к солдату, тот приказал:
— Развяжи узелок. Расстегни куртку.
Убедившись, что у Лао Иона нет оружия, он подобрал нехитрую поклажу и даже помог собрать узелок. Рассматривая паспорт, он долго тряс головой:
— Да, тебя долго не было.
— Я там учился. В Бангкоке.
Солдат, улыбнувшись, вернул паспорт.
— На карточке вылитый ты. А теперь — шагай вперед.
Я должен доставить тебя к командиру.
Стволом автомата он отодвинул в сторону колючую ветку и пропустил Лао Иона. Тотчас из куста бесшумно вынырнул другой солдат и занял место, которое оставил конвоир Лао Иона.
Начальник патруля сидел под навесом из листьев. На его куртке, такой же, как и у солдат, не было никаких знаков различия. Он выглядел старше своих подчиненных.
Сначала начальник патруля внимательно изучил паспорт.
Потом взглянул на солдата. Тот доложил:
— Оружия не обнаружено.
— Ладно. Можешь возвращаться обратно.
Солдат повернулся и ушел. Начальник патруля обратился к Лао Иону:
— Что изучал в университете?
— Агрономию, — ответил Лао Ион.
Начальник патруля достал щепоть табака из кармана куртки и вопросительно взглянул на Лао Иона. Тот протянул руку.
— Табак у меня есть, но это же ведь лаосский!
Они свернули папиросы. Начальник патруля внимательно рассматривал одежду Лао Иона. Костюм-то хороший. Говорит, что студент. А как ему удалось обойти части противника в Данхене? Лао Ион рассказал, как было дело. Оба они мирно курили самокрутки: в воздухе стояли клубы дыма крепкого и пахучего лаосского табака.
— Они не раз расстреливали людей, которые шли к нам, — заметил начальник поста. — Тебе повезло.
Он взял трубку полевого телефона, крутнул ручку и с кемто соединился. Затем спросил Лао Иона:
— Тебе нужно в Наке?
— Да.
— Это далеко. А одному совсем не безопасно путешествовать по стране. Да и тебе нужно сначала побывать в Сепоне, у наших властей, зарегистрировать там паспорт. Ты знаешь Сепон?
— Немного.
— Ты его совсем не узнаешь. Американские летчики почти ничего не оставили. В Сепоне тебе объяснят, как добраться до Наке. Ты устал?
— Не очень.
— Ладно, — подвел итог начальник поста. — Тебе повезло.
Я посылаю солдата в Сепон. Ты пойдешь с ним. Точнее, поедешь. На велосипеде. В добрый путь!
Он протянул руку Лао Иону. Через несколько минут пришел солдат с велосипедом.
Они добрались до города поздно вечером, хотя то, что осталось, вряд ли можно было назвать городом.
На окраине они натолкнулись на хаотическое нагромождение разрушенных и отремонтированных на скорую руку хижин.
Все перемешалось — бамбук и жесть, поваленные заборы и обугленная мебель. В центре города каменные дома лежали в развалинах. Напалм не пощадил даже деревьев. Насколько хватало глаз — ни клочка зелени: даже трава на газонах превратилась в пепел. И хотя здесь уже никто не жил, американские самолеты прилетали бомбить снова и снова.
— Я отведу тебя в военную комендатуру, — сказал солдат…
На рыночной площади, у каменной арки, сплошь иссеченной
осколками, стояли часовые. Солдат прислонил велосипед к куче камней и сказал что-то часовому. Потом он махнул Лао Иону, и они спустились на десяток ступеней вниз. Лестница вела в довольно большое помещение. Раньше здесь, наверное, был погреб, которым пользовались крестьяне, приезжавшие на рынок. А теперь — спали солдаты. В глубине горело несколько масляных ламп. Туда-то и повел солдат Лао Иона.
За двумя составленными вместе ящиками сидел офицер.
Лао Ион не видел его лица, когда солдат докладывал об их прибытии. Но как только офицер заговорил, что-то знакомое в его голосе заставило Лао Иона насторожиться.
— Из Наке? Лао Ион? — офицер встал, и Лао Ион узнал его.
— Шанти! Ты ли это?
— Конечно, я!
Шанти обнял Лао Иона. Они уселись на бамбуковые табуретки.
— Шанти, Шанти… — повторял Лао Ион.
Шанти улыбнулся, взял бутылку и налил Лао Иону воды в глиняную кружку
— Освежись. К сожалению, это все, что я могу предложить тебе.
Шанти был сыном крестьянина из Наке. За год до своего поражения в Индокитае французы расстреляли его отца: он отказался работать на строительстве французских укреплений.
Мать, захватив с собой десятилетнего мальчика, скрылась из деревни. Говорили, она подалась на Север, но что стало с ней и сыном, никто точно не знал…
Лао Ион вытащил щепотку табака из кисета. Они закурили. В темной части большого подвала спали солдаты. Время от времени кто-либо из спящих кашлял или стонал во сне.
— Я с трудом узнал тебя, — сказал Лао Ион. — Ты командуешь этими солдатами?
— Не только, — ответил Шанти. — Под моей командой все подразделения в этой части провинции.
Шанти ничего не сказал, что до того, как стать командиром, он прошел нелегкий путь, что у него дважды прострелено легкое.
Когда-то они пасли буйволов и вместе ловили змей. Они продавали змеиную кожу, а на вырученные деньги покупали сласти — сок сахарного тростника или поджаренные бобы в меду. Они пускали стрелы в обезьян и целыми днями бродили по горам. А теперь они сидели друг против друга, довольные встречей после долгих лет разлуки.
— Мы не знали, как дать тебе знать о нас, — сказал Шанти. — А ты все же разыскал меня. Как это случилось?
Лао Ион коротко сообщил, что произошло с ним. Шанти помолчал, что-то обдумывая, а потом попросил рассказать подробнее.
— Я не знаю больше того, что увидел по телевидению и что услышал от репортера-американца, — ответил Лао Ион.
— Тогда я, пожалуй, смогу кое-что добавить, — сказал Шанти. — Район, который мы освободили, обширен. Он охватывает более половины территории Лаоса. Здесь, в южной части, нас немного. И этим пользуются американцы.
— У вас мало солдат?
— Мы занимаем очень растянутую линию обороны.
Они помолчали.
— А что ты будешь теперь делать? — спросил Шанти.
— Я разыщу американца, который убил моего отца…
Шанти взглянул на Лао Иона, потом достал из полевой сумки карту и развернул