— Слишком поздно, вы не сможете ей помочь. Нам нужно выбираться.
Агнес кивнула и изо всех сил потянула сестру за руку, затем все трое продолжили бежать, пока он не остановился и не повернул резко налево. Через несколько секунд они оказались за пределами тесных стен ярмарочной площади. Только отойдя на значительное расстояние, они остановились, чтобы перевести дух.
Пожарные машины были уже на подходе, и вся ярмарка перед ними полыхала. Крики доносились даже сквозь яростный треск и хлопки, когда огонь охватил все вокруг, и Элеонора начала молиться за людей, находящихся внутри. Агнес посмотрела на молодого человека.
— Разве мы не должны отправиться туда, чтобы помочь вывести людей?
— Нет, не стоит. Нас задавят или мы попадем в огонь. Я боюсь, что это безнадежно.
Агнес посмотрела на него.
— Но мы могли бы помочь!
— Или вы можете умереть. Что предпочитаете?
Элеонора протянула ему руку.
— Спасибо, вы спасли нам жизнь. Я Элеонора Слоан, а это неблагодарная негодяйка — моя сестра, Агнес.
Он взял ее за руку.
— Всегда пожалуйста. Джеймс Бекетт к вашим услугам, а то шоу, которое вам очень понравилось, принадлежало мне. Я долго и тщательно искал эти экспонаты.
Начали появляться пожарные машины, и они наблюдали, как последние группы людей выводили из ворот. Мужчины начали выстраиваться в шеренгу, чтобы бороться с огнем.
— Вам, девушки, лучше остаться здесь или пойти домой, а мне следует вернуться и помочь.
— Спасибо, мы живем на Парк-Плейс, дом три, если вам что-нибудь понадобится. Мы будем очень рады помочь. Это меньшее, что мы можем сделать.
Элеонора наблюдала, как он побежал к мужчинам, которые стояли в ряд, передавая друг другу ведра с водой. Джеймс оказался милым, даже несмотря на то, что работал на ярмарке.
Ее отец рассердится на них. Особенно на нее за то, что она позволила Агнес уговорить взять ее сюда, но у Элеоноры возникло чувство, что сегодняшний вечер стоил тех дней гнева, которые еще предстоят. Она схватила сестру за руку и потащила ее прочь от горящих обломков перед ними.
— Пойдем, нам лучше вернуться домой, пока мама не начала волноваться, где мы. — Когда они повернулись, чтобы уйти, она бросила последний взгляд на Джеймса, который бросил свой плащ на землю и закатал рукава испачканной сажей белой рубашки до локтей, демонстрируя свои мускулистые предплечья. Словно зная, что она смотрит, он взглянул в их сторону. Встретившись с ней глазами, он отвесил небольшой поклон. Элеонора хихикнула, а ее сестра посмотрела на нее.
— Пожалуйста, скажи мне, что он тебе не кажется привлекательным. Он работает в шоу уродов.
— Это не твое дело, кого я нахожу привлекательным, и он не просто работает в шоу уродов, как ты грубо выразилась; он владеет им. Так что он бизнесмен, и гораздо симпатичнее, чем этот мерзкий старик Торнтон, которого отец постоянно приглашает на ужин.
Агнес посмотрела на почерневшую палатку, в которой они находились пятнадцать минут назад.
— Он был бизнесменом. Теперь от его бизнеса ничего не осталось.
— Давай, пойдем домой...
Они отправились в путь, пройдя небольшое расстояние до своего дома, который выходил окнами на парк. Четырехэтажный городской особняк предстал перед ними, причем каждое окно светилось ярким светом. В одном из них Элеонора смогла разглядеть фигуру матери, в другом — отца.
— Они либо ждут, когда мы вернемся домой, либо следят за пожаром.
Агнес уставилась на сестру.
— Давай не будем говорить им, где были. Мы можем сказать, что ходили просто на прогулку.
Элеонора начала смеяться так сильно, что у нее заслезились глаза.
— Агнес, я понятия не имею, похожа ли на тебя, но ты покрыта черной сажей и пахнешь так, будто стояла слишком близко к одному из костров Артура.
Агнес наконец-то посмотрела на Элеонору и тоже начала смеяться.
— О Боже, я думаю, у нас большие неприятности, потому что ты похожа на трубочиста. Как же мы так испачкались?
Они обе принялись хихикать, когда входная дверь открылась и высокая фигура отца заслонила свет. Вскрик или крик, Элеонора не уверена, что это было, наполнил воздух, когда их мать оттолкнула отца в сторону и побежала вниз по ступенькам.
— Боже мой, я никогда так не волновалась. Посмотрите, в каком виде вы обе. Где вы были?
Она притянула их поближе, крепко обняла, и они обняли ее в ответ.
— Прости, мама, мы пошли посмотреть на ярмарку.
Мать отстранилась от них.
— Ну, сейчас главное, что вы обе в безопасности, целы и невредимы. Заходите в дом. От вас ужасно пахнет. Примите горячую ванну и наденьте ночные рубашки, прежде чем мы поговорим об этом ужасном деле.
Она повела их за руку по ступенькам в дом. Отец кивнул им вслед.
— Сделайте то, что сказала ваша мать, а потом мы поговорим о вашем общении с этими людьми без нашего разрешения.
Элеонора повернула голову и посмотрела на отца, уловив вздох, вырвавшийся из его губ, когда его плечи расслабились. Он вовсе не так зол, как она думала. Она помолилась за всех людей на ярмарке и за Джеймса, потому что хотела увидеть его снова.
1 сентября 1929 года
Рабочие почти закончили строительство большого дома на берегу озера Уиндермир и с облегчением вздохнули. Дом из шифера и известняка производил впечатление. Хотя он не такой большой, как некоторые дома на этом берегу озера, но все равно поражал воображение. Строителям не нравился подвал: там царило настоящее запустение.
Проблема крылась в стоках, из которых исходила ужасная вонь, и они решили бросить жребий, кто спустится вниз, чтобы все исправить. Последние тридцать минут строители спорили и препирались между собой. Ни у одного из них не хватило смелости признаться, что по какой-то непонятной причине они боятся спускаться туда сейчас, когда дневной свет быстро угасает.
В конце концов, Фред и Билли согласились сделать это за двойную плату. Семья еще не переехала, но на прошлой неделе привезли коробки и ящики с вещами, которые хранились в подвале. В ближайшие несколько дней они должны заселиться, но не смогли бы, если бы в доме все еще стоял такой неприятный запах.
Фред и Билли смеялись и шутили со своими друзьями, что если их не будет в пабе к восьми часам, то за ними нужно послать поисковую группу. Пока они стояли и