Обернувшись, Оливия увидела перед собой серые глаза, что совсем недавно казались ей прекрасными.

— Господи, так это ты, — пробормотала она из-под его ладони.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовался Мортон Си, нимало не смущаясь тому, что его рука по-прежнему затыкала ей рот.

— Бусди бедя! — потребовала она, стараясь сохранять достоинство, насколько это вообще было возможно в данных обстоятельствах.

Мортон ослабил хватку и слегка надавил пальцем ей на горло.

— Тише. Так что ты тут делаешь?

— Гуляю.

— В нижнем белье?

— И еще загораю.

— Как ты здесь оказалась?

— Спрыгнула.

— Спрыгнула?

— Ну да, чуть не упала. Риф покрыт каким-то скользким илом — я вся из еозюкалась.

— И где же одежда?

Она махнула рукой. Он полез вниз по склону. Ей было слышно, как осыпаются мелкие камушки. Она попробовала было обернуться.

— Я же сказал: не двигаться! — лицо его вновь показалось над гребнем холма. — Твое? — спросил он, протягивая ей морковку.

Она сердито глянула на него.

— Ладно, не дуйся. Лезь сюда, только медленно. Садись вон на тот камень.

Выполнив его указания, она вдруг почувствовала, что дрожит всем телом. Мортон Си по-матросски стянул через голову рубашку и протянул ей.

— Надевай.

— Она же вся потная.

— Надевай! — он отступил на шаг, наблюдая, как она натягивает рубашку. — Ты ведь не журналистка, правда? Что ты тут делаешь?

— Я же сказала. Гуляла, поднялась на Тыквенный Холм. Хотела посмотреть на этот симпатичный отель»

— Ты что, ненормальная?

— Может, мне хочется тут пожить… А что в этом такого?

— Ну да, зайти в симпатичную деревушку, найти там симпатичное турбюро, снять симпатичную комнатку и попросить их покатать тебя на лодочке.

— А даже если так?

— Ну-ну, вперед.

— Кстати, а сам-то ты что тут делаешь?

— Ну ты и настырная!

— Ты ведь работаешь на Феррамо, сознавайся.

— Мой тебе совет: возвращайся скорее в деревню по-тихому, пока тебя никто не засек, и если у тебя есть хоть капля разума, никому ничего не рассказывай о том, куда ходила.

— А по-моему, последнее дело — крутиться вокруг дайверов, притворяясь своим в доску, а потом предательски доносить на них этому мрачному подручному.

— Не пойму, о чем ты. Ты что, сильно запачкалась?

— Руки только, но я их вытерла.

Он взял ее за руки и, держа в полуметре от носа, принюхался.

— Ничего, — сказал он. — Можешь идти. Увидимся после дайвинга.

«Еще чего захотел, гад двуличный, — сердито думала Оливия, сидя в зарослях мангровых деревьев и глядя в подзорную трубу, как Мортон, стоя на вершине холма рядом с охранником, раскуривает сигарету. — Вот нырну напоследок и — прямиком в Британское посольство. Я все расскажу им, что здесь творится. А потом — домой!»

Явившись на одиннадцатичасовой сеанс дайвинга, Оливия застала следующую картину: народ столпился в сарайчике Рика перед потрескивающим телевизором — смотрели новости.

«Они маленькие, зеленые, они встречаются повсеместно, но способны отравить весь мир. Это плоды клещевины!»

«Специалисты полагают, что эти произрастающие повсеместно плоды могли стать причиной массового отравления, случившегося в минувший вторник на кругосветном лайнере «Койоба» и унесшего на сегодняшний день жизнь двухсот шестидесяти трех пассажиров. Предполагается, что причиной отравления, подготовленного сетью «Аль-Каиды» и Усамы бен Ладена, послужил яд рицин, подсыпанный в солонки в корабельной столовой».

Вот на экране появился ученый в белом халате.

«Рицин — это, разумеется, то самое вещество, что было применено при так называемом «уколе зонтиком», имевшем место в Лондоне на мосту Ватерлоо в 1978 году. Болгарский диссидент, писатель Георгий Марков был убит пулькой, начиненной рицином и выпущенной из оружия в форме зонтика. Говоря о рицине, который обладает высокой токсичностью и для людей очень опасен, следует напомнить о том, что исходный материал для яда — семена плодов клещевины — выращивается во многих районах мира, и яд может производиться в разнообразных формах: в виде порошка, как в случае последней атаки террористов, а также в кристаллическом и жидком виде и даже в виде геля».

— Ага, О'Рейли говорит, что как раз эту штуку и выращивают за холмом, — сказал Рик. — Думает, его козы там отравились.

«Ч-е-е-ерт!», — подумала Оливия, обнюхивая свою кожу. А вслух сказала бодро:

— Айда купаться! А то жара!

И, подбежав к краю помоста, быстренько стянула шорты и нырнула. И, пока тело опускалось в синие глубины лагуны, воображение работало в полную мощь: «Рицин — крем для лица — может, Феррамо задумал примешать в «Devoree's С ru те de Phylgie» ядовитого геля? Майкл Монтерозо всучит его своим знаменитым клиентам — и так незаметно Феррамо перетравит пол-Голливуда!»

Оливия плыла к берегу, а Рик уже поджидал ее на краю пристани со всем снаряжением.

— Хотите в туннель? — спросил он, улыбнувшись белозубой улыбкой.

— Хм…

Оливия была категорически против подводных туннелей и затонувших кораблей. Она успела усвоить, что под водой главное — правильно дышать и не поддаваться панике, и тогда все будет хорошо. Но если