— Да что ты?
— Если тебе так невмоготу, добавлю, что плавки на нем сидят очень даже неплохо. Увы, остальное тебе придется выяснять самой. Но откуда столь пикантный интерес, подруга?
— Вопросы здесь, милочка, задавать буду я, а ты будешь на них отвечать, — сказано это было тоном, которым говорят с маленьким ребенком. — А сейчас ты мне расскажешь, зачем ты за ним увязалась.
«Спокойно, спокойно, дыши глубже, тебе нужна ясная голова, Во всем есть своя положительная сторона. То, что первый контакт с МИ-6 вылился в столкновение с этой Тайной Потаскухой, этой сучкой из дорогой частной школы, любящей поправлять волосы, — это еще ничего не значит. Главное — тебя принимают всерьез. Рано или поздно кто-нибудь из твоих спутников по вагону подземки уронил газету, воспользуется этим, чтобы пригласить тебя на чашку чая где-нибудь в Пимлико, а там уж заговорит о деле».
— Думаешь, если будешь молчать и пялиться в пространство, что-то выиграешь? — промяукала Сурайя, подавляя зевок. — Бесполезно… Я тут не в бирюльки пришла играть!
— Интересно, ведению допросов тебя долго учили? — поинтересовалась Оливия. — Похоже, ваша контора здорово поднаторела в психологии… У вас, видно, считается, что если доведешь человека до белого каления, он тут же проникнется к тебе доверием!
Сурайя вдруг застыла и прикрыла глаза. Руки расслаблены, сосредоточенное сопение: глубокое дыхание через нос.
— Ладно, охолони, — наконец, произнесла она. — Задний ход. Давай начнем все с начала. Pax? — она протянула Оливии руку.
— Что?
— Ну мир, мир. «Рах» — мир по-латыни, — скривилась Сурайя.
— А-а… Ну, конечно. А то мне уже начало казаться, будто я сон вижу. По-латыни, — не удержалась Оливия от шпильки.
— Так вот, о деле, — продолжила Сурайя чопорным английским тоном. — Чтобы не было недомолвок. Мы следили за Феррамо и его людьми, думая, что они занимаются поставкой наркотиков. Майами, Гондурас, Лос-Анджелес — правда, наводит на соответствующие мысли? Но, как выяснилось из расследования, Феррамо тут чист, как стеклышко. Обычный плейбой, волочится за каждой юбкой, думает не головой, а яйцами.
— Ну, вольно же вам самих себя дурачить…
— Что?! — дернулась было Сурайя, но быстро взяла себя в руки. — Как бы то ни было… Ты что-то говорила о терроризме. И на чем основаны твои подозрения?
Оливия не собиралась рассказывать ей, на чем основаны ее подозрения. Во всяком случае, в ее планы вовсе не входил полный рассказ. Это она оставит на потом — когда ее будет допрашивать кто-то, не так действующий ей на нервы.
— Ну, во-первых, я не поверила в то, что он — француз, — пожала она плечами. — Я приняла его за араба.
— Почему?
— Из-за акцента. А потом, когда взорвался «ОкеанОтель»… В общем, я думала, у меня есть на него улики, и считала — зря, видно, считала, — что взрыв — его рук дело. А потом, когда узнала про его занятия дайвингом, решила, что они могли задействовать аквалангистов, чтобы пустить корабль ко дну. Чушь, конечно. Но я правда так думала.
«А теперь, — подумала Оливия, — если бы допрос вела я, я бы спросила: "Ты все еще так считаешь?"»
Но Сурайя не спросила. Нет… Уголки ее рта тронула самодовольная улыбка.
— Понятно, — сказала она, закрывая личное дело Оливии и вставая. Оливия обратила внимание на ее юбку — жутко модная короткая юбка в стиле семидесятых, швами наружу, — очень похоже на «Праду». И свитерок тоже ничего — супертонкий, из шелка, ручной вязки, такого элегантного оттенка — слегка под хаки.
— Минуточку, — сказала Сурайя и выскользнула за дверь, прихватив с собой папку. Оливия успела разглядеть надпись «Гуччи», вплетенную на спине в вязку ее свитера. «Неплохо же им платят в МИ-6», — подумала она.
Оливия Джоулз сидела, рассеянно скользя взглядом по комнате, представляя, как сейчас войдет Сурайя, но уже не одна. С ней вместе должен появиться кто-то чином постарше. Появится какой-нибудь полковник — настоящий контрразведчик, склонится над столом: «Мисс Джоулз? Добро пожаловать в ряды МИ-6. Мой первый приказ: в «Гуччи» за свитером — шагом марш!»
Дверь отворилась, и в проеме показалась Сурайя.
— Ты можешь идти, — объявила она, присаживаясь к столу. Эта краткость не оставляла у собеседника никаких сомнений.
Оливия почувствовала, что ее просто использовали.
— Мне нужны мои вещи и компьютер, — пробормотала она, обреченно собирая со стола шпионские примочки.
— Нет. Это пока останется у нас, — перехватила ее руку Сурайя.
— Что? И компьютер?
— Компьютер тоже. Мы постараемся вернуть его как можно скорее.
— Но как же я буду работать?!
— Тебе пока предоставят другой. Что касается твоего — можешь переписать хард-диск. Как только мы убедимся, что ничего криминального на нем не записано, мы с тобой свяжемся и вернем компьютер. И еще, Рейчел, — повадка Сурайи вдруг разительно изменилась. Вместо строгой учительницы из пансиона для благородных девиц перед Оливией стояла супермодель. — Я не сомневаюсь, что ты догадываешься, насколько важно не упоминать о нашем разговоре. Не хочу тебя пугать. Надеюсь, теперь ты знаешь, как глупо впутываться в дела, связанные с наркотиками. На этот раз ты дешево отделалась, а что будет в следующий?
— Что? — Оливия решила, что лучше прикинуться дурочкой. — В Лa Сейбе я спрашивала работников посольства! И мне сказали, что ехать в Попайян совершенно безопасно! Что отель Феррамо — это хорошая гостиница!
— Да что они вообще в этом понимают! Ладно, извини, мне надо идти. На выходе тебе дадут компьютер, чтобы ты пока могла работать.
40
Только оказавшись дома, в привычной, до оскомины, обстановке: пластиковая бутылка с «Fairy» на раковине, шкаф в прихожей, упаковка «McNuggets», валяющаяся в корзинке рядом с камином, — Оливия осознала, насколько необычно было все, что произошло с ней за последнее время. Черт возьми! А ведь с тех пор, как ока уехала из Лондона, прошло меньше двух недель! Молоко, оставленное в холодильнике перед отъездом, скисло, но масло было еще вполне ничего.
Она обвела взглядом свое жилище. Вот от этого-то всего ей и хотелось сбежать в гостиницу: автоответчик, на котором записано… ну-ка, посмотрим… 31 сообщение, письма, скопившиеся на полу за те дни, что ее не было, шкаф с кучей шмотья, которое просится на помойку, а она все не решится от него избавиться. В квартире стоял собачий холод; газовый нагреватель сдох, и Оливия несколько минут жала на кнопку, пытаясь его зажечь, вспоминая при этом, как Мортон Си дергал стартер лодочного мотора на пути к Белл Кей. Газ вдруг вспыхнул, и Оливия подскочила. Она стояла посреди кухни с открытой банкой «хайнцевской» фасоли в руке: улики, теории, фантомы и подозрения последних двух недель крутились у нее в голове, будто грязное белье в барабане стиральной машины. «В МИ-6 ошиблись. Они не должны были просто так меня отпускать. Они должны были воспользоваться случаем!»
Она подошла