Дворецкий, причем в ливрее, тут действительно был. Чрезвычайно вежливый. Он сообщил Оливии, что ее чемоданы уже прибыли, и пригласил ее следовать за ним. Поднявшись по каменным ступеням, Оливия оказалась в изысканно убранном холле: картины на стенах, панели резного дерева, широкая лестница, тоже из дерева благородных пород, судя по цвету.
Спустится ли она к обеду или подать ей горячие закуски в комнату, поинтересовался дворецкий. Она представления не имела, что это за «горячие закуски», но сама обстановка предполагала что-то изысканное. Фаршированные креветки? Кролик по-валлийски? Трюфели в хересе? Оленина по-дворянски? Надо было соответствовать обстановке, и Оливия, небрежно наклонив голову, произнесла:
— Благодарю, если вы так любезны, я бы предпочла не спускаться сегодня.
Увидев перед собой постель, девушка вдруг потеряла всякий интерес к окружающему миру и без сил, страшно уставшая за этот безумный день, провалилась в оазис свежих белых простыней. Напоследок она еще успела подумать, как же приятно, что бутылка с горячей водой и впрямь лежит там, где ей положено быть, — в ногах, завернутая в полотенце.
Оливии так и не довелось узнать, что же это были за «горячие закуски». Ее ждало пробуждение в незнакомом месте и типичный синдром путешественника: «Где я? Как я сюда попала?» Она пошарила рукой на прикроватном столике, пытаясь зажечь лампу. Комната была погружена во тьму, но из-под плотных тяжелых штор пробивались солнечные лучи. Итак… Оливия лежала в огромной кровати с тяжелым пологом-балдахином. Где-то за окнами блеяли овцы. На Гондурас это было не похоже…
Оливия спустила ноги с кровати, села. Все тело ныло. Во рту было сухо и противно. Морщась, Оливия подошла к окну, раздвинула шторы… Перед ней расстилался хорошо ухоженный английский сельский парк: газоны, живая изгородь — настолько ровная, что, казалось, ее стригли маникюрными ножницами. Прямо под окнами выложенная медового цвета камнем терраса: ступеньки мха, по краям декорированные античными урнами на небольших постаментах, сбегали к лужайке, на которой можно было разглядеть воротца для игры в крокет. По краю лужайки рос орешник — деревья казались голыми и замерзшими. Дальше виднелись серо-зеленые холмы, стены из нетесанного камня и дымки, поднимавшиеся к февральскому небу из труб домиков, что сгрудились вокруг церковного шпиля.
Оливия обернулась и обвела взглядом комнату. Каким-то чудом ее оливковый чемодан и коричневая кожаная сумка были уже здесь — а в них лежали все вещи, которые она внесла в список, отданный профессору Уиджетту. Под дверь был просунут конверт. В нем она нашла план дома, телефонный номер, по которому надо позвонить, когда она будет готова к завтраку, и короткая записка: «Сразу после завтрака поднимайтесь в комнату Технического обеспечения».
43
Конспиративное поместье МИ-6,
Котсволд
Оливия прищурилась, глядя на монитор. Техник пролистывал на экране снимки, снятые цифровой камерой, купленной в «Шпионском мире».
— Что на этом? — спросил он.
— Э-э-э… — замялась Оливия. На фотографии был виден мускулистый негритянский торс и выразительно бугрящиеся спереди красные плавки.
— Перейдем к следующему? — стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее, поинтересовалась Оливия.
— Какой, однако, забавный кадр, — услышала она за спиной. Профессор Уиджетт, чуть прищурившись, рассматривал красные плавки.
— Я снимала с бедра, — пояснила Оливия. Объяснение почему-то прозвучало не очень убедительно.
– Я заметил, — кивнул профессор. — А у этого Аполлона есть имя? Или только штрих-код? — все кадры были отмаркированы службами МИ-6.
— Уинстон.
— А-а. Уинстон…
— Ну что, идем дальше?
— Нет. А эти девицы, что плещутся с Феррамо в бассейне… Они сплошь актриски? Зачем они здесь? Ублажают его?
— Не знаю.
— Нет, не похоже… — он еще какое-то время смотрел на экран, потом вздохнул, словно вид ему прискучил и, склонив голову на бок, взглянул на Оливию. — Н-да. Вряд ли мы это узнаем. А чутье? Что вам подсказывает чутье? — он резко обернулся к ней, широко распахнув глаза, и прожег ее взглядом насквозь. — Что вам говорит внутренний голос?
— Думаю… Думаю, он отбирает их… И использует для каких-то своих целей.
— А они об этом догадываются? Знают, для чего их используют?
Оливия на мгновение задумалась:
— Нет.
— Вы уверены?
— Может быть, это как-то связано с Голливудом? — она еще раз глянула на фотографию с плавками. — Феррамо ненавидит Голливуд лютой ненавистью. А эти девицы — они ведь сшиваются в Голливуде… Мы будем смотреть следующую? — Оливия кивнула на монитор.
— Н-да. Будем, куда ж мы денемся. Давай следующую, Додд. Мой Бог… А это еще что?
У Оливии возникло такое чувство, будто она с размаху треснулась головой о стол. Блин! О чем она думала, когда снимала! На экране красовалось что-то вроде перевернутой вверх ногами буквы V из резины, с молниями по бокам. Над буквой V вздымался бронзовый от загара плоский живот. Накачанный пресс свидетельствовал, что его владелец занимается спортом всерьез.
— Ну… Еще один неудачный снимок, — пробормотала Оливия. Она, наконец, сообразила, кому именно принадлежит все это богатство… Мортон Си!
— Неудачный? Я бы так не сказал, — промурлыкал Уиджетт.
— Давайте следующий. Думаю, я смогу сказать, кто это.
Компьютерщик тяжело вздохнул, и на экране возник другой снимок. На нем опять был запечатлен Мортон Си, на этот раз со спины: в гидрокостюме, куртка расстегнута и спущена до талии — какой торс! Мортон Си оглядывается через плечо, поза чем-то неуловимо напоминает фотографии звезд эпохи 50-х.
— Весьма соблазнительно, — оценил Уиджетт.
— Ничего соблазнительного! — фыркнула Оливия, сердито сощурив глаза. Что? Над ней будут смеяться?! — Это тот парень, о котором я рассказывала. Ну, тот, что полез на меня с пушкой.«. Полное ничтожество.
Уголки рта Уиджетта слегка приподнялись. Он яено заинтересовался:
— А-а-а… Ничтожество, говоришь… Насколько я понял, он работал на Феррамо? Можешь сказать, в каком качестве? Сводник? Жиголо?
— Ну… Судя по всему, Феррамо нанял этого парня недавно. Ему был нужен кто-то вроде инструктора по дайвингу для его актрисок. Пьер Феррамо всем морочит голову, его не очень поймешь… Этот мужик, он косил под подводника. Лип ко всем с разговорами, что в баре, что на катере. Ну вроде того, что не прочь с любой…
Уиджетт резко наклонился к ней, поднял бровь и прошептал:
— У тебя с ним что-то было?
— Нет, конечно, — прошипела Оливия, раздраженно уткнувшись в экран. Обиднее всего было то, что на этой фотографии Мортон Си и впрямь выглядел чертовски привлекательно. Здесь у него было то лихое и вместе с тем сосредоточенное выражение лица, которое так понравилось ей, когда она впервые его увидела в Гондурасе.
— Жаль, жаль… Интересный мужчина…
— Пустышка он, вот кто! Готов перед всеми пресмыкаться. Хуже шлюхи…
В глубине комнаты послышалось покашливание. Из-за компьютерного стола в дальнем углу комнаты встал